Как будто побывала в прошлом…
Лариса МАНГУПЛИ
В качестве иллюстраций использованы картины автора
Была суббота. Софья любила этот день не только потому, что вся семья была в сборе – никто, ни дети, ни внуки не спешили на работу, а правнуки – в детский сад. Зато, как правило, собирались за общим чаепитием. Нередко приходила старшая дочь Ольга. Она увлекательно рассказывала о своих трёх подрастающих внуках, показывала их фотографии, сопровождая это приятное действо пояснениями и прибаутками. А прабабушка с интересом разглядывала их, порой подмечая почти неуловимые черты их прадеда. Внуки младшенькой, Ирочки, светловолосые и голубоглазые мальчишки вызывали у Софьи иные эмоции. Их она видела чуть ли не ежедневно благодаря тому, что жили в одном доме, правда, на разных этажах. А вот Ольгины – далеко, аж в Тель-Авиве. Туда прабабушка ездила нечасто, и потому всякий раз разглядывала фотографии дорогих ей малышей с особым интересом.
– Вот посмотри, мама, – Ольга протянула Софье смартфон, на котором подросший за этот месяц кудрявый мальчуган Лави так напомнил прабабушке её бывшего мужа Вениамина. Она надолго задержалась у этого кадра и почему-то на память пришёл рассказ давно ушедшего из жизни её свёкра Бориса. Он многое знал, многое помнил и не однажды засиживался в семье Софьи, вспоминая былое. Нередко то, что связано с Отечественной войной. И вот теперь один из его рассказов так отчётливо всплыл в памяти, что она подумала, а не поведать ли его детям, внукам и правнукам?..
Пока Ирочка хлопотала у накрытого для чаепития стола, доставая из холодильника припасённые для субботы пироги, конфеты и фрукты, Софья сказала, что с удовольствием съела бы бутерброд с маслом и сыром. Её поддержали все, и хлопотливая хозяйка дома быстренько укомплектовала стол хлебными тостами, ароматным дырчатым сыром и свежим брикетом, отливающим желтизной, в стеклянной маслёнке. Она разливала по чашкам мятный чай, а Софья уже начала свой рассказ о далёком прошлом. Том прошлом, которое поведал ей когда-то свёкор Борис.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
– Было это в Крыму, в Керчи, в апреле сорок второго, когда вражеские войска находились уже на подступах к городу. – Софья задумалась, а за столом воцарилась тишина.
– Люди, готовые покинуть родной очаг ради своего спасения, разными путями добирались к городскому порту. Они надеялись переправиться на таманский берег. Коренные жители, знавшие, что прорытые когда-то катакомбы для добычи камня-известняка, могут привести их к морю, где у причала швартовались катера. Мало того, они знали, что эти подземные галереи помогут им спастись от фашистов. Ваш дедушка Боря, а нашим малышам – прадедушка, в то время был отцом трёх своих сыновей. Вместе со всей большой семьёй, с близкими родственниками он отправился к каменоломням. А тогда мало кто знал, что вход в них был замаскирован и практически недоступен для горожан. Но как бы там ни было, а коренному населению было известно где и какие лазы в подземелье существуют. К ним-то и направлялась колонна людей, спасавшаяся от верной гибели.
Домочадцы внимательно слушали Софью, а сама она, увлёкшись рассказом, как будто бы позабыла о еде. Чай остывал, но воспоминания о рассказе Бориса никак не отступали. Наконец, она придвинула чашку, взяла в руки тост.
– Постой, постой, мама, что-то рассказывал и мне когда-то дедушка Боря, – вспомнила Ирочка. – Это не о том ли, как по дороге к катакомбам наш папа отстал или потерялся? – Вот только не помню подробности…
– Ты права, Ириша. Да, это как раз тот самый случай, когда ваш папа был ещё маленьким. Его младшего брата Шурика держал за руку ваш дедушка, а его старший сын Толя – девятилетнего Веню. Так вот, Ве…
Рассказ этот буквально на полуслове прервал лёгкий треск стекла и как будто обжёг ладонь. Воцарилось молчание. И все в недоумении обратили внимание на расколовшуюся надвое холодную маслёнку, дрожащую вместе с ладонью Софьи.
– Ой, ребята, неспроста это, – заметила в раздумье Ольга. – Мы тут вспомнили о папе и надо же было именно в этот самый момент, когда мама ещё до конца не произнесла его имя, как будто что-то из потустороннего мира напомнило нам о нём. Возможно, и этим вот расколовшимся надвое стеклом…
Далёкие от всякого рода гаданий, верований, предсказаний и чудес, взрослые переглянулись в недоумении. Малыши, вкусно позавтракав, уже увлечённо складывали на ковре мозаичную картинку, любуясь тем, как на глазах она обретает нужную форму. А Софья заметила:
– Вашего папы, девочки, нет с нами уже более полувека. За эти годы столько всего произошло… Но за повседневной суетой мы порой забываем об ушедших, а они, возможно, и напоминают нам о себе вот так, как, например, сейчас…
– Да, так напомни нам, мамочка, что же было дальше, – попросила Ира.
– Так вот вернёмся к тому, что Толя почему-то отпустил руку младшего брата. Возможно, он просто устал, а может ладонь Вени сомлела. Только так случилось, что мальчик потерялся в толпе. А дедушка Боря стал искать сына и в конце концов нашёл его громко плачущего.
– Да, – заметила Ольга, – тебе, мама, тоже немало пришлось пережить в ту войну. Об этом ты много рассказывала. Но, наверное, далеко не всё возможно вспомнить… А если постараешься?
– А мне и стараться особенно не приходится. Я росла не очень крепким ребёнком, часто болела. Но когда началась война, мне было шесть лет. И, видимо, я внутренне была настолько мобилизована принимать все трудности, все тяготы военного времени, что, будучи полуголодной и напуганной бомбёжками, переездами и эвакуацией, ни разу не заболела. Помню, было это в Средней Азии. На одной из железнодорожных стоянок я чуть не отстала от поезда. Состав уже готов был отправиться по назначению, а я одна стою на перроне с чайником воды и не знаю в какой вагон мне войти. Хорошо, что папа из окна вагона увидел меня, выбежал, подхватил на руки и успел вскочить на подножку вагона уходящего поезда.
Малыши, Софины правнуки Леон и Том, оставили свой пазл и тихонько подошли к прабабушке. Прижавшись к ней, они как будто бы не просто слушали невыдуманный рассказ, а сопереживали ей, жалели…
– А ещё помню, как в эвакуации мы с ребятами ходили за диким чесноком. Он спасал нас от цинги, – вспомнила Софья. – Ох и страшно же было тогда. В поле полно змей… А ещё помню новогодний утренник в школе. Я выступала на нём, пела: «На рейде большом легла тишина, а город окутал туман…» До сих пор помню, как мне аккомпанировал на баяне инвалид войны без одной ноги. А вот вечером было новогоднее празднество для старшеклассников, так меня пригласили туда, чтобы песню спела «Давно в строю подруги боевые». Я так ждала подарка, но мне его не дали. Учительница сказала, что на утреннем празднике я уже получила подарок. Обидно мне было. Я так старалась… Помню, пока шла домой, не посмела съесть ни одной конфетки, ни одной печенюшки из маленького кулёчка. Всё несла домой, чтобы со всеми поделиться. К тому времени как раз наша младшая сестрёнка Галя родилась. Я пришла в больницу навестить её и маму. А мама припасла для меня два печенья, которые полагались роженице. Да, трудное было время. Помню, как возвращаюсь после вечернего выступления в школе, а уже темно, слышно, как в степи волки воют. Аж сердце от страха замирало… А холодно было. Снег валил и валил… Я, правда, тепло была одета – мама смастерила мне из старого солдатского одеяла брюки и куртку. Помню, шила это иголкой и нитками, которыми папа мастерил обувь. А поверх этого костюма был повязан мамин шерстяной платок с бахромой…
– Ой, бабулечка, не хотела тебя прерывать… Вчера ночью ты, видимо, вспоминала эту песню про боевых подруг… Я через стенку слышала, как ты пела…
Софья чуточку смутилась и сказала:
– Да, Машенька, я во сне как будто бы побывала в прошлом. Проснулась и стала потихоньку петь…
