Если пипец должен произойти, он непременно произойдёт, даже если произойти и не должен
Эдуард РЕЗНИК, Беэр-Шева
Теперь об этом уже можно. С истории наконец-то снят гриф, сорваны покровы, так что, пожалуй, поведаю.
Я уже как-то упоминал о тревожном лукошке моей жены на случай непредвиденного зверья и животных авантюр разного рода. Так вот месяца три назад мне позвонила младшая:
— Папа, у тебя таблетки с собой?
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
— Какие?
— Все.
— С собой. А что случилось?
— Выпей.
— Какие?
— Все!
И я, само собой, подчинился безоговорочно. Ибо знаю правило нашей семьи: «если пипец должен произойти, он непременно произойдёт, даже если произойти и не должен».
Короче, я выпил. Дочь, переключившись на видео, попросила меня открыть рот и повилять языком, дабы удостовериться. И лишь затем забормотала нечто маловразумительное:
— Ну, ты же знаешь… Мама, короче, опять… Ты только не сходи с ума… В общем, у нас снова котики.
— …тик или …тики?! — непроизвольно дёрнувшись, уточнил я окончание.
— …тики! – ответила дочь.
И меня задёргало уже основательно.
— Сколько?!
— А сколько ты таблеток выпил?
— Ясно… Приеду, прибью всех!
— Котиков?
— Всех!
Однако пока я добирался, таблетки вошли в свой апогей, и у меня получилось лишь прибить самого себя — дополнительным стаканом.
После чего у нас с женой произошёл следующий диалог:
— Де-вять?!! – вопрошал я, тщетно пытаясь пересчитать под ногами пищаще-кишащее.
— Девять, — кивком подтверждала жена.
— Но коты же столько не рожают!
— Коты вообще не рожают. А здесь два помёта.
— В таком случае должно быть и две матери!.. Отнеси же их скорей всех к их матери! К такой-то их матери скорее всех отнеси!
— Не могу, они сироты.
— Откуда ты знаешь?!
— Я проверяла.
— Так может ты плохо поверяла?!
— Я очень хорошо всё проверила! — заявила жена настолько твёрдо, что мой нос невольно уловил запах пороха.
— Ты их родителей пристрелила что ли?!
— Нет, просто не нашла.
— А каких-нибудь дядюшек, тётушек?
— Никого. Я удостоверилась!
И мне снова почудился запах пороха.
— Но их же надо как-то, кем-то вскармливать… — непроизвольно разминая себе соски, забормотал я. – Корову же они не возьмут…
— Я уже купила им детское питание и бутылочки.
— Детское?!
— Кошачье детское.
— Что и такое есть?!
— Да, но оно не дешёвое.
— Так может всё-таки поищем их родственников?!
— Говорю же: они сироты! Причём круглые! Бездомные, подыхающие сироты с глистами, клещами, гниющими глазами и блохами.
— У них ещё и блохи гниют?! Ну тогда берём безоговорочно!
И мы взяли. Точнее, она взяла. И тут же начала вскармливать.
Вернее, мы начали. Поскольку я был вовлечён в сей процесс глубоко и мгновенно.
Правда грудь мне разрешили не брить. Жена сказала: им так привычнее.
И вот целый месяц, в четыре руки и в две бутылочки, в четыре груди и в девять рыл — мы кормили их и вылизывали… Кормили и вылизывали… Кормили и вы… Потому что жена объяснила, что иначе они не покакают.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
— Их надо вылизывать, — сказала она, — иначе они не покакают, такие инстинкты.
— Но у меня-то, — говорю, — вылизывательных инстинктов нет!
— Так приобрети. Ты же теперь их мать.
— Я мать?!
— Да. И ты мать, и я мать, и мы их мать, будем вылизывать весь первый месяц… Хотя ты можешь вылизывать лишь «до» опорожнения. «После» тебя никто не заставляет – просто подтирай и складывай.
Что я в итоге и делал, получив послабления в вылизывании по причине слабого языка и грубой моторики.
И вскоре даже вошёл во вкус, не в смысле — удовольствия, а в плане — сноровки. Даже жену порой обгонял. Пока она возилась с одним, я успевал накачать и выдавить, как минимум, парочку.
Ну а поселили блохастых, понятное дело, со мной. Потому что, во-первых, просторно. А, во-вторых, я же по ночам часто работаю.
Жена сказала:
— Ты же всё равно по ночам часто работаешь. Да и просторно тут у тебя. Смотри сколько места — есть где и туалет установить, и когтеточку, и место для сна организовать, и игральную комнатку. Тебе-то играться уже всё равно нечем и незачем, а эти резвые — так что туалет и коврик вы, надеюсь, поделите, а когти ты и сам себе сгрызёшь, пока ночными работаешь.
Одним словом, зажили.
Шестиразовая кормёжка, соски, пелёнки. Шерсть во рту, язык в песке, дуст в заднице — неплохо, в общем-то, обустроились.
Жена опять же снова, как никогда, вдруг заботливой стала.
Им — от блох, и мне — от блох. Им — глистогона, и мне – в чашечку.
Короче, как блин в масле валяться стал. Как хряк в грязи. Как пёс в песке. Как кот везде себя вылизывающий. Ибо кто ж им ещё азы-то разъяснит? Я ж как бы единственный авторитет. Они как бы мои воспитанники. Вот и пришлось соответствовать…
Откуда только та гибкость взялась? Лапы, как йог, научился за шею закидывать.
А через какой-нибудь месяцок мы уже и на кашки перешли. Отчего шерсть у нас заблестела и стул улучшился.
Так что, в принципе, можно было бы и не вылизываться. Но привычка, сами понимаете.
Организм, он же, собака, быстро обучаемый: двадцать раз повторил, десять – закрепил, и вот уже, не покопавшись в песочке, толком-то и не расслабишься.
Да и резвости это придаёт, бодрости. Вечерком, бывало, так с подвязанной мышкой наиграешься, что без задних ног потом всю ночь хоть на полу, хоть на коврике.
А какие вкусняшки я стал получать! В жизни так не отрывался гастрономически. И со вкусом оленины, и с кусочками куропаточки! Лососина любых сортов! Потрошки, ливер, грудки утиные!
Стоит лишь на пару минут зарыться хозяйке мордой меж колен, да помурчать там как следует, так сразу же тебе: и дольки крольчатины, и ягнячьи палочки, и за ушком почешут, и в мисочку нальют…
Поэтому, когда жена нас раздавать начала, я, признаться, крайне встревожился. Очень уж мне не хотелось к незнакомым людям, да к новому лотку привыкать. Как говорится, свой песочек хоть и преет, но греет.
А котиков, таки, растащили, да…
Уж где мы с ними только ни прятались – и за диванами сиживали, и под унитаз втискивались, однако что ни день – теряли товарищей.
Один я уцелел. И то, потому что младшенькая отстояла. Привязалась, говорит.
Храни её господи!
Телеграм-канал автора: t.me/s/rezniked69
