Что не удается при жизни, иногда происходит после смерти
Майкл КОРРИНДЖ, Нью-Йорк
Не хочется верить в собственное невезение. Вот идет человек по улице, проходит спокойно половину квартала и ничего с ним не случается. А другой, рядовой простофиля, который в школе и в бейсбольную команду попасть не мог, натыкается на новенький бумажник. И дело не в том, какое количество долларов в нем находится, а в маленьких скромных визитках, лежащих в уголке. Позвони по номеру, и благородный обладатель найденного сделает для тебя многое, став, воистину, тем самым волшебником, который исполняет мечты.
Или другое. Можно старательно выполнять свои обязанности на службе, быть аккуратным и внимательным, не пропускать ни одной детали, пытаясь сделать все "как можно лучше", и твое усердие останется незамеченным в глазах того, кто как раз и должен был обратить на него внимание. А можно сказать глупый комплимент, походя, мимоходом, и получить все сразу, с секретаршей в придачу. Так устроена эта жизнь, ничего здесь не попишешь.
Джим Стинар относился к категории "не получающих", никогда не попадающих под чью-то благословенную "раздачу". Он сжился с этим и не пытался выпасть из общего механизма, понимая, что все его попытки будут тщетными и смешными. Живи себе спокойно и взирай на окружающее пространство с олимпийским хладнокровием.
Поставив после работы машину в гараж, он заходил через внутреннюю дверь в дом, поглаживал бросавшуюся к нему четвероногую любимицу с длинным хвостом Кэт, наливал кошке молока и, пока она довольствовалась нехитрой трапезой, пересказывал ей свои новости. Новостей было мало, от них несло однообразием (изо дня в день), и только такое животное как кошка, могла их спокойно выслушать. А большего Стинару ничего и не требовалось.
Так проходили дни, превращающиеся в недели, а последние упорно становились месяцами. Ничего не нарушало привычного ритма, если бы однажды Джим не получил вместе с рекламными проспектами небольшой белый конверт с синей окантовкой.
Он осторожно вскрыл его и увидел белый листок с четким, аккуратным почерком.
"Дорогой незнакомец! Вот уже несколько месяцев я наблюдаю за вами, восхищаясь тем, как вы ведете себя в этом мире. Ваши движения полны достоинства и продуманности, вы терпеливы и прагматичны, и ваша походка показывает, насколько умело вы владеете своим телом. Обаятельность и усердие соединены для меня в вашим образе. Если бы я умела слагать оды, то посвятила бы их вам, пусть вы и не отдаете себе отчета в собственной неповторимости.
Молюсь за вас, грежу вами, надеюсь на вас…"
Джим удивился. Он никак не ожидал прочитать нечто подобное, и первым делом подумал, что письмо адресовано совсем другому человеку, никак не связанному с ним и просто кто-то совершил ошибку, бросив его в чужой ящик.
Стинар взял конверт, внимательно осмотрел его. Да, точно, марки и штемпеля не было — письмо просто положили в ящик прямо с улицы. Досадное недоразумение. Хотя текст, пусть и выглядевший странно на первый взгляд, доставлял удовольствие. Кто-то кого-то боготворил от всей души: такие чувства не встретишь в наше время.
Джим подумал — кому из соседей оно могло быть адресовано, но ничего путного не приходило ему в голову. Он прочел письмо второй раз и подумал, что его автор, судя по всему женщина, возможно, страдает психическим расстройством: изложенное приводило к такому выводу.
— Ладно, не стоит зацикливаться на всякой ерунде, — сказал он Кэт, высыпав на блюдце корм для кошки, — итак достаточно дел и забот.
* * *
Второе письмо в конверте с синей окантовкой пришло на третий день. Стинар с какой-то подозрительной для самого себя напряженностью взял его в руки и несколько минут не открывал, размышляя, стоит ли это сделать.
Наконец решился и вскрыл конверт. Оттуда выпал новый листок с ровными строчками.
"Милый Джим (простите, я узнала ваше имя)! Вы сегодня выехали из своего дома рано утром и терпеливо стояли на дороге, пропуская вереницу школьников. Как прекрасно это выглядело.
На вашем лице была добрая улыбка и какая-то скрытая печаль. Мне очень хотелось подойти к вам и как-то одобрить или развеселить, но я не стала этого делать — подобное поведение выглядело бы странным с моей стороны: совсем незнакомая девушка…
Но уверена: пройдет время и мы познакомимся, встретимся и постараемся понять друг друга, чтобы помочь самим себе и всем окружающим.
Позвольте мне заверить вас в своей искренности…"
Стинар растерялся. Речь шла именно о нем — Джим всегда по утрам выезжал из своего гаража и пропускал идущих на занятия ребятишек. Подобное проявление чувств со стороны юной незнакомки (почему-то он был уверен, что автор писем еще очень молода) настораживало, если не пугало. А если действительно у нее какие-то проблемы с психикой, и тогда отправительница представляла реальную опасность: от обожания и любви до ненависти один шаг, и кто знает, на что способна в таком состоянии неуравновешенная особа?
Сложность представляло то, что письма были анонимны: ни обратного адреса, ни какого-либо знака, указывающего на местоположение автора. В ином случае Стинар встретился бы с автором и все подробно объяснил, заверив, что он обычный человек и не стоит делать из него ни героя, ни злодея.
Третье письмо опустили в ящик на следующее утро.
"Здравствуйте, Джим! Сегодня вечером вы возились со своим газоном, подравнивали траву. Вы делаете это буквально через день, вероятно, чтобы настроить себя на хороший лад и отвлечься от суеты жизни. Я могу только радоваться найденной вами отдушиной в этом тяжком мегаполисе, где люди и дома перенасыщены друг другом.
Я смотрела на вас издалека, а как хотелось быть рядом и хоть в чем-то, простом и малом, помочь: поднести какой-нибудь мешочек, дотянуть шланг, разложить специальную пленку… И тогда, может быть, вы бы поняли — насколько я предана вам и нужна в самом незатейливом деле, не говоря уже о чем-то куда более серьезном. Но пока мы находимся в разных концах, и остается только наблюдать за вами, радуясь, что все у вас хорошо, и вы полны сил и оптимизма…"
Обращение показалось Стинару назойливым, и он решил, что нельзя больше пускать это дело на самотек. Надо обратиться к знающему человеку, чтобы тот растолковал — кто является автором писем, а уж потом следует решить, как быть дальше.
У него на примете был частный детектив, расследовавший сложное дело одного из коллег по работе, и Джим счел нужным обратиться именно к нему.
— Я получаю анонимные письма, — сказал он, усевшись в кресло возле стола.
С другой стороны сидел хозяин кабинета, внимательно смотревший на посетителя.
— Угрозы? — поинтересовался он.
— Нет, нечто похожее на признание в любви…
— Это уже интересно, — усмехнулся сыщик. — Вы принесли письма с собой?
— Разумеется, — Стинар протянул детективу большой желтый конверт. — Они все здесь.
— Отменно, — одобрил сыщик и пробежал взглядом по первому листку, второму и третьему.
— Я не нахожу здесь ничего опасного для вашей персоны, — констатировал он. — Мне не хочется, чтобы вы тратили лишние деньги на мою оплату. Почему бы вам самому не проследить — кто подбрасывает эти письма, не пойти потом за ним и узнать место жительства? Это все будет довольно несложно, уверяю вас.
— Но у меня нет времени, — сказал Джим. — К тому же, я никогда не занимался подобной работой и вряд ли с ней справлюсь.
— Ну, хорошо, — кивнул сыщик. — Дело простое, а потому я возьму с вас…
Он задумался, вывел на листке трехзначную цифру и показал посетителю.
— Вполне приемлемо, — довольно отреагировал тот.
— Здесь есть некоторые странности… — заметил детектив, как бы уже начав свой поиск, — вы не обратили внимания, что написано уж больно старомодно. Словно все фразы взяты из какого-то запыленного романа?
— Нет. А ведь это и в самом деле так!
— Вот это немного настораживает. Мне не совсем ясно, с кем мы имеем дело. Выследить человека, подбрасывающего письма в ваш ящик — проще простого, и не составит труда, но кто стоит за ним…
— А вы полагаете, что автор не делает этого сама?
— Уверен на девяносто процентов. Судя по характеру, подобное не в ее стиле. Она и наблюдает за вами издалека, стараясь не подойти ближе. И тексты подсказывают нам — их написала очень сложная натура, давно запутавшаяся в своих мыслях и ощущениях.
— У нее проблемы с психикой? — высказал свою идею Джим.
— Скорее с переоценкой реальности. Многие из нас живут в вымышленном мире, которые сами себе и создают, — рассудил сыщик. — Ваша обожательница скорее всего из их числа.
Он посмотрел на часы.
— Мне пора. Хорошо, я займусь вашим делом, и мы осуществим все необходимые действия. Но пока следует понять одно: вам ничего не угрожает.
* * *
Стинар вернулся к себе и вынул почту из ящика. В нем лежало четвертое письмо, как и все предыдущие — в уже знакомом конверте.
"Любимый Джим! Готова засвидетельствовать где угодно и перед кем угодно свои чувства к вам. Они похожи на первые цветы, выросшие на горном лугу, на пение птиц в ближнем лесу, на переливы ручья, ведущего свой путь из источника в горах… Чисты, просты и наивны, и будут вознаграждены любым вашим отзывом, даже легким кивком головы, когда вы покидаете свой дом. Буду с нетерпением ждать этого знака, в надежде, что вы все поняли и простили мне ту дерзость, благодаря которой я позволила себе обратиться к вам, вмешавшись в вашу спокойную и насыщенную полезными делами жизнь…
Вы, возможно, не воспринимаете мои слова всерьез, и вероятно, правы в своем выборе, я же, со своей стороны, готова принять любое ваше решение, и оно станет для меня ориентиром, путеводной звездой в ночи, чем-то куда большим, нежели простой знак внимания…"
Джим покрутил головой.
"Это уже походит на бред, — подумал он. — Нет, теперь я не уверен в правоте сыщика. Подобная особа способна на что угодно".
На всякий случай он плотно закрыл все окна в доме и проверил замки. От ненормальных влюбленных можно ожидать неприятных сюрпризов.
Ночь прошла спокойно, лишь Кэт донимала его, очевидно почувствовав скрытую тревогу хозяина. Она возжелала лечь спать у него в ногах, и как Джим не прогонял ее, добилась своего. Кошки очень упрямые животные.
* * *
Утром Джим отправился на работу, на всякий случай, кивнув кому-то из окна своего автомобиля — пусть хоть это ее ненадолго успокоит. Он с нетерпением ожидал звонка от сыщика, который должен был последовать в том случае, если в ящике его ждет очередное послание.
Вернувшись домой, проверил почту — писем не было, — и улегся на диван, уставившись вместе с Кэт на экран телевизора, где шла занимательная викторина с выбыванием участников после каждого неудачного ответа на вопрос.
Телефонный звонок оторвал его от зрелища в восемь двадцать пять. Стинар поднес к уху трубку и услышал голос сыщика.
— У вас в ящике находится новое письмо, — доложил тот, — а кинул его десятилетний мальчишка, кем-то нанятый. Завтра я узнаю — кем именно, можете не беспокоиться.
— Спасибо, — ответил Джим, — я сейчас заберу его. Прочитать вам потом текст?
— Не стоит, — сказал сыщик. — Там будет очередное признание в любви, или что-то в этом роде. Подобные письма тянутся одно за другим, и легко предсказуемы.
— Тогда может быть мне вообще его не следует читать, чтобы не будоражить лишний раз свое воображение? — предположил Стинар.
— Нет, все-таки прочтите, — переменил мнение детектив. — А вдруг в нем будет что-то новое, на что следует обратить внимание — мир вокруг нас непредсказуем, как и живущие в нем люди.
Джим последовал совету и прочел новое письмо. Оно говорило о тяге к нему, причем, носило какой-то странный характер, в нем были нотки прощания, и Стинар почему-то забеспокоился.
Он тут же перезвонил сыщику.
— Ее надо срочно найти, — сказал Джим, — с ней может что-то случиться. По крайней мере, мне так кажется…
— Видите, уже что-то, — призадумался тот. — Есть над чем работать, установлена конкретная задача. Я вот-вот переговорю с мальчишкой и выясню у него все подробности. Хотя, уверен, их будет немного.
* * *
— Как я и думал, все было шито белыми нитками, — улыбнулся сыщик, усаживаясь напротив Стинара. — Посыльному подбрасывали письма, чтобы он за мелкую монету переправлял их вам. Напрашивающийся прием в подобных ситуациях.
— И что же теперь делать? Где искать?
— Проще простого. У меня есть своя методика расследования и, благодаря ей, о чем говорят и некоторые детали из писем, мне удалось выяснить, что автор писем живет неподалеку от вас, в одном из домов на противоположной стороне улицы. А сверив ракурс наблюдения, я обнаружил и сам дом. Там находится семья Мирздак — согласно переписи позапрошлого года: бабушка, муж и жена, и их двадцатилетняя дочь Геля. Именно она, судя по всему, и есть наша "писательница". Иногда у девушек переходный возраст поздно заканчивается, и из него выглядывают непреодолимые желания и странная, неподвластная логике, мотивация. Далее вы должны решать сами — как поступить с полученной мной информацией.
— Я пойду прямо к ним и напрямую поговорю с родителями этой девушки и с ней самой, — подумав, вывел Джим.
— Разумный выход из создавшегося положения, — поддержал сыщик, — хотя можно было бы обратиться и в полицию.
— Нет, предпочитаю ничего не оглашать.
— Ваше право. Если понадобится моя помощь, то вы знаете, где меня найти.
* * *
Дом Мирздак выглядел уютным и приятным. Джим подождал, пока на его звонок откликнутся, и увидел женщину средних лет, шедшую по дорожке. Она моложаво выглядела, хотя, когда подошла ближе, стали заметны мелкие морщины на лице.
— Вы к нам? — спросила хозяйка. — Мы не знакомы?
— Я живу вон в том сером доме, наискосок, — пояснил гость и представился. — Джим Стинар.
— Эльга Мирздак, — благосклонно улыбнулась хозяйка. — Проходите, прошу вас!
Они вошли в гостиную, навстречу Джиму из кресла поднялся представительный, широкоплечий мужчина, протянувший ему руку.
— Эдгар!
— Очень приятно, — ответил Джим. — Не буду вас обременять длинным предисловием, но дело в том, что с некоторых пор я стал получать странные письма. Вот одно из них…
И он показал листок хозяевам.
— Вам знаком этот почерк?
Женщина всплеснула руками.
— Это писала Геля! — воскликнула она.
— Да-да, — присмотрелся к листку отец. — Похоже на ее стиль. Но как такое возможно?! Вы давно их получили?
— В эти дни, — сказал Стинар. — Последнее пришло сегодня утром.
Женщина, закрыв лицо руками, заплакала, и мужчина, взяв за руку Джима, отвел его к окну.
— Странно и необъяснимо, — тихо произнес он, словно они находились в другой комнате. — Это ее почерк, и ее построение фраз, но Геля не могла их написать… Дело в том, что наша дочь умерла два с половиной месяца назад…
— Умерла? — отшатнулся Джим.
— Да. Она давно страдала неизлечимой болезнью и знала, что ее дни подходят к концу. Но вы ведь стали вынимать их из ящика недавно?
— Более чем, — растерялся Стинар. — В неловкое, однако, положение я попал. Даже не знаю, что и сказать…
— Лучше ничего не говорите, — остановил его хозяин. — Есть вещи неподвластные нам и о них не стоит задумываться. Просто принимать как должное.
— Да-да, простите, — Джим попятился к выходу. — Прошу прощения, что нарушил ваш покой…
— Я провожу вас, — сказал Эдгар. — Жена все еще не может смириться со смертью дочери, как, впрочем, и я.
Он открыл дверь и пропустил Стинара вперед.
Когда тот шел по дорожке обратно, то услышал негромкий голосок:
— Молодой человек! Молодой человек!
Седовласая старушка кивала ему из дверцы флигеля, находящегося прямо за домом.
— Не будете ли так любезны, подойти ко мне?
— Да, — вежливо откликнулся Джим. — Я слушаю!
— Я знаю вас, — покачала головой старушка. — Бабушка Гели к вашим услугам. Моя внучка писала вам письма, но не посылала их. Они накапливались в шкатулке, а после ее смерти словно какой-то демон вселился в меня и я решила отправить их вам, чего бы Геля никогда не сделала. Не знаю, о чем я думала и что хотела кому-то доказать, но люди пожилого возраста бывают столь же наивны, как дети. Показалось, что вам будет приятно узнать, что вас любила такая девушка, как Геля. Пусть даже ее чувства походили на одинокий огонек в безнадежно темной ночи…
— Значит, вы отправляли мне ее письма при помощи мальчика-посыльного?
— Это нетрудно было проделать. Думаю, Геля бы на меня не обиделась за проявленную инициативу: мне так хотелось сделать ей что-нибудь приятное — не всегда успевала уделять внучке внимание при жизни.
— Будем считать, что вы добились своего, — вздохнул Стинар. — Теперь я о ней много знаю, видел ее фотографию в гостиной вашего дома, и мы, кажется, почти знакомы с Гелей…
— Что не удается при жизни, иногда происходит после смерти, — задумалась старушка. — Простите меня, если я допустила ошибку и доставила вам беспокойство.
— Нет-нет, — покачал головой Джим, — сейчас я смотрю на все это совсем по-другому. И прекрасно понимаю вашу внучку, как и ее чувства. И то, что она смогла удержать все в себе. Скажу больше, я глубоко уважаю их.
— Спасибо, — заплакала она, — Геля была бы так рада…
Они постояли еще несколько минут, и Стинар ушел.
* * *
Вернувшись к себе, он присел на диван, спихнув с него обидевшуюся Кэт, и посмотрел в окно, чему-то грустно улыбаясь. Вот так, что-то важное проходит мимо нас, останавливается, оборачивается и глядит почти в упор, а мы, не будучи провидцами, ни о чем не подозреваем, и ведем свою тусклую жизнь, которая кому-то кажется светлой и освещенной тысячами красок. Как это важно, чтобы тебя любили и боготворили. Ну, хотя бы совсем немного. Кто-то издалека…
