Слово, данное Меиром Лански, стоило гораздо больше, чем самый изощрённый контракт, который могла составить батарея юристов
Жанна СВЕТ
Я — часть той силы,
что вечно хочет зла
и вечно совершает благо
Гёте, «Фауст»
«Если настанет день, когда вам придётся выбирать между чиновником или бандитом, предпочтите бандита. Не задумываясь. У ведомства отсутствует чувство долга, а у отдельного человека — оно есть».
Кто-то умный.
* * *
Хочу напомнить читателям эпизод из фильма «Однажды в Америке».
Туманное очень раннее утро, акватория порта, лодка, тишина, и вдруг с громким звуком «хлюп» из воды выныривают надутые резиновые шары, к которым привязаны бутыли с алкоголем. Сидящие в лодке четыре подростка бурно радуются: это они придумали способ утаивания контрабандного алкоголя от полиции. С этого эпизода начинается жизнь банды еврейских гангстеров.
Эпизод основан на действительном случае, а прототипом главного героя фильма, Макса, — реальный человек, Меир Лански.
Именно Меир изобрёл трюк с солью: разгрузка судна со спиртным была его первым делом.
Обычно, когда появлялась полиция, ящики с товаром гангстеры бросали за борт. Пусть себе в убыток, но зато и улик никаких. Меир стал заранее привязывать к ящикам мешки с солью и поплавок. Через пару часов, когда полиция уходила, ящики всплывали — соль-то в воде растворялась!
Лански был одним из лидеров американской организованной преступности, наряду со своим другом и партнёром Чарльзом «Лаки» Лучано сыграл важную роль в создании «Национального преступного синдиката» (National Crime Syndicate) в Соединённых Штатах. На протяжении десятилетий он считался одним из самых влиятельных людей в стране.
Лански принял активное участие в создании игорной империи, которая действовала в Саратоге, Майами, Каунсил-Блафс и Лас-Вегасе, а также включала игорные концессии на Кубе. Будучи членом еврейской мафии в США, Лански, несомненно, оказал сильное влияние на развитие итало-американской мафии и играл большую роль в консолидации преступного мира (хотя в полной мере эта роль является предметом дебатов).
Говорили, что «слово, данное Меиром Лански, стоило гораздо больше, чем самый изощрённый контракт, который могла составить батарея юристов». Он, по сути, держал у себя в голове активы и обязательства Сицилийской мафии и без единой записи выступал в роли её банковского счёта.
Меир Лански появился на свет под именем Мейер Сухомлянский, и произошло это приблизительно в 1902 году в Гродно, на границе России и Польши. В городе проживало сорок тысяч душ, семьдесят процентов населения составляли евреи, и до 1911 года, когда он с родными вслед за отцом уехал в Бруклин, он посещал хедер — еврейскую школу. В 1914 году семейство Лански переселилось на Гранд-стрит в Манхэттене, и Мейер пошел в школу «Эдьюкейшнл альянс». В то время там учились будущий основатель Эн-би-си Дэвид Сарнофф, Эдди Кантор, Жан Пирс, раввин Гилель Силвер и Луис Дж. Лефковиц, впоследствии занявший пост генерального прокурора штата Нью-Йорк.
Настоящую фамилию переселенцев американский представитель иммиграционного ведомства решил упростить и сделать её более привычной для англоязычного уха. Он просто отсёк первую часть длинной фамилии, превратив её в Лански — так часто происходило с трудночитаемыми фамилиями иммигрантов в США.
По другим свидетельствам, повзрослев, Меир сам обрезал свою фамилию, когда она стала мешать ему своим неамериканским звучанием.
Юность Лански прошла в Нижнем Ист-Сайде, где за власть и влияние в районе боролись ирландская, итальянская и еврейская молодёжные группировки. Выжить в таких условиях было очень и очень нелегко.
С другой стороны, борьба за место под солнцем выработала у Лански совершенно особый характер и бойцовские качества.
В Америку Меир приехал в неполные десять лет, России не помнил совсем, только призыв солдата-еврея: «Евреи, давайте сдачи!» — засел в памяти мальчика, и он следовал ему всю свою жизнь. Fight back — «давать сдачи» стало его жизненным принципом.
Первой его победой стала драка с Сальваторе Лучано (Лаки Лучано).
Лучано был на пять лет старше Меира. Однажды он со своими приятелями, выкрикивая антисемитские оскорбления, напал на Лански. Лучано избил Меира и отнял у него деньги.
Злопамятный Лански подстерёг обидчика, когда тот был один, сначала сшиб его с ног булыжником, а потом устроил публичное избиение врага.
Есть и другая версия этого случая: Лучано, «курировавший» местных девиц легкого поведения, в тот момент «наезжал» на Беньямина Сигеля, который пользовался благосклонностью одной из девушек бесплатно. Меир как раз возвращался с работы (его отдали в ученики к слесарю, и, учитель предрекал, что когда-нибудь Меирке станет хорошим мастером и будет зарабатывать доллар в день!). Увидев еврея в беде, Лански ударил Лучано сундучком с инструментами по голове. «Выяснив отношения», они стали друзьями. Друзьями на всю жизнь, и именно эта дружба во многом определила дальнейший путь Меира.
После этого случая самые заядлые драчуны в районе стали избегать стычек с Лански, тем более, что он был очень силён, хотя и невысок ростом ( у него было прозвище «Малыш»).
Готовность к драке, а этой готовности, как мне кажется, всегда сопутствует определённая доля жестокости, тем не менее, не помешала Меиру Лански быть любящим сыном.
С детства он пристрастился к игре. Однажды в канун субботы мать послала его в булочную за халой (и его родители и он сам всю жизнь соблюдали субботу и праздники), а Меир проиграл данный ему матерью «никель». Мама не стала его ругать, она заплакала, и тогда Меир пообещал ей, что никогда не будет проигрывать. Именно так — не «не будет играть», а «не будет проигрывать».
Слово своё он сдержал. Лански долго наблюдал за игрой издали, изучал ее особенности и, действительно, больше никогда не проигрывал. Он решил для себя, что будет игроком особого класса: Меир понял простую вещь — проигрывают все, кроме тех, кто держит банк, игорные дома и автоматы. И вообще, игра — это всегда наличные.
Соратниками Лански стали его друзья детства: Яков Гузик, Луис Лепке, Бенджамин (Багси) Сигельбаум (Сигеля), Артур Флагенхаймер, Чарли Саломон, Макс Хоф и Авнер Цвильман. Газетчики окрестили эту группировку «Кошер ностра».
Именно с ними он начал восхождение по криминальной лестнице в годы сухого закона.
«Мы больше, чем вся сталелитейная промышленность Америки», — любил повторять Меир Лански.
Годы спустя «Wall Street Journal» назвал Лански «финансовым гением преступного мира», а ФБР, очень плотно «работавшее» с ним всю жизнь, считало, что, если бы Лански не стал преступником, то вполне мог бы возглавлять крупнейшие американские банки и корпорации.
Но это потом, а пока в «ревущие двадцатые» Меир и компания с блеском воспользовались подарком американского правительства — введением «сухого закона». Окончательно продажа спиртного на территории США была запрещена в январе 1920 года и в течение следующей недели было открыто около 200 тысяч подпольных баров.
Несмотря на необходимость дачи взяток сотрудникам полиции, таможни и чиновникам, на которые уходила половина (!) дохода, бутлегерство в 1920-е годы приносило крупные барыши тем, кто им занимался. Фактически Меир Лански «поднялся» именно на этом ремесле.
Пользуясь тем, что в Канаде «сухого закона» не было, Лански заключил договор с руководителем канадского концерна по производству вин Сэмюэлем Бронфманом (тоже евреем) и начал курировать нелегальную транспортировку алкоголя через пограничное озеро Онтарио. Национальная принадлежность двух предприимчивых контрабандистов способствовала тому, что в народе, а иногда и в газетах, это озеро стали называть «еврейским». Вообще-то, контрабандой алкоголя занимались не только (скорее, не столько) евреи — одним из конкурентов Меира Лански был Джозеф Кеннеди из Бостона, основатель клана Кеннеди. Да и пили контрабандное виски все, но, пресса замечала только евреев.
Лански установил свои правила в подконтрольных ему заведениях и требовал строгого их соблюдения. В частности, категорически были запрещены наркотики и проституция. Высокое качество продукта стояло в основе алкогольного бизнеса «еврейских» баров. Люди Лански привозили виски из Канады, европейские коньяки и водка шли через Багамы. Среди посетителей его подпольных «дегустационных» залов преобладала знаменитая и состоятельная публика. «Когда бутылка лежит в грузовике — это контрабанда, а когда она подается на серебряном подносе в клубе — это уже красивый отдых», — крылатая фраза тех дней.
При этом стоит отметить, что в США периода «сухого закона» не существовало официального запрета на реализацию медицинского спирта, что сподвигло Лански и его товарищей искать договорённостей с владельцами больших и маленьких спиртовых заводов. Многие держатели промышленных предприятий по производству спирта для «сугубо медицинских целей» входили в долю с бутлегерским концерном Лански. Имея в своём распоряжении профессиональных химиков-лаборантов, Лански давал им указание смешивать дорогой шотландский виски со спиртом — затем коктейль подкрашивался и отправлялся на незаконную реализацию в подконтрольную Меиру и его друзьям сеть магазинов, баров и ресторанов.
На пике «сухого закона», на 17 млн. галлонов купленного в Канаде виски было продано 49 млн. галлонов виски «а ля Меир Лански». В те годы Лански уверял, что его бизнес больше, чем бизнес Генри Форда, и, наверное, он был прав.
Одно из таких питейных заведений — нью-йоркский кабачок «Chumley`s», находившийся под контролем бутлегеров, завсегдатаями которого в 1920-е были классик американской литературы Джон Дос-Пассос и поэтесса Эдна Миллей — существует и поныне, при этом безупречную рекламу ему делает его богатая история.
После пресловутого краха на нью-йоркской фондовой бирже позиции Меира Лански, Сальваторе Лучано, Луиса Лепке, Яши Гузика и Багси Сигеля только упрочились. Им подчинялись все признанные авторитеты криминальной Америки, в том числе и Аль Капоне, который многие свои поступки должен был лично согласовывать с Лански.
Баснословное состояние, сколоченное Меиром Лански на сухом законе позволило ему приступить к игорному бизнесу.
Уже в начале 1930-х Мейр Лански, всегда отличавшийся чисто предпринимательской проницательностью, осознал, что для эры бутлегерства наступает период упадка. Ещё до отмены «сухого закона» в 1933 году президентом Франклином Делано Рузвельтом Лански основывает несколько игорных домов в Чикаго, Кливленде и Детройте. Одним из первых событий, которое упрочило влияние Лански и его итальянского друга Лучано в сфере игорного бизнеса был визит, нанесённый этой парой кубинскому президенту (который не скрывал своей прагматичной проамериканской ориентации) Рубену Фульхенсио Батиста-и-Сальдивару в 1933 году. Батиста радушно принял американских друзей, к тому времени наработавших себе репутацию «скромных», но успешных бизнесменов средней руки, однако тут же выразил скепсис по поводу наличия у них достаточного количества денежных средств на развитие игорного бизнеса на Кубе. Не колеблясь ни на минуту, Лански вывалил перед кубинским лидером шесть миллионов долларов — и этот рискованный, но оправданный жест сразу расставил все точки над «и». Ошеломлённый Фульхенсио Батиста немедленно выписал им уникальный патент на открытие и управление всеми игорными домами, которые будут открыты на территории острова.
С подачи друга-компаньона Меира — гангстера Бени Сигеля — создается компания по строительству игорных домов и гостиниц в Лас-Вегасе. По примеру Монте-Карло, создается игорная столица Америки. Каждый должен чувствовать себя миллионером — зеркала, хрусталь, мрамор, бархат, позолота, и, куда бы ты ни направлялся — обязательно надо пройти через казино. Лас-Вегас строился долго, большинство объектов были открыты только в 1947 году.
Об этой истории снят фильм «Багси», где роль Меира сыграл Бен Кингсли, а Багси — Уоррен Битти.
Фильм получил двух Оскаров и Золотой Глобус ( лучший фильм 1992 года).
Лански придумывает эффективные ходы для расширения уже существующего тотализатора на ипподромах. Многие нью-йоркские лавочники были превращены им в букмекеров, принимавших ставки. Были организованы шикарные «лошадиные гостиные» для людей, не желавших появляться на ипподромах. Это были закрытые ресторанчики с отличной кухней и выпивкой, где можно было не только сделать ставки, но и поиграть в карты или рулетку.
В 30-х годах Лански начинает осваивать Неваду и Флориду. Появляется идея о создании в Лас-Вегасе игорной столицы страны по примеру европейского Монте-Карло. Лански — один из учредителей компании по строительству игорных домов и гостиниц. Лас-Вегас строится так, чтобы «средний» американец почувствовал себя миллионером. Роскошные номера в отелях, обилие зеркал, мрамор, бархат, хрусталь — поражали своим великолепием. Люди с легкостью и удовольствием отдавали свои деньги в казино, приумножая фантастические доходы их хозяев.
В 30-х и 40-х годах Майами и Форт Лаудердейл также входили в сферу интересов Меира Лански. Как и в Нью-Йорке, здесь была открыта сеть подпольных баров и букмекерских контор. Кроме традиционного ипподрома ставки принимались также и на новые развлечения: собачьи бега, jai-alai и гонки на моторных лодках. Полиция была скуплена на корню, а шериф графства Бровард не только покрывал сеть казино и букмекеров, но и посылал своих представителей собирать с них дань. Закончились эти сладкие для полиции дни огромным процессом в Майами в 1950 году, где масштабы организованной преступности предстали перед пораженными американцами во всем своем великолепии.
Параллельно со строительством игорного бизнеса в США, Лански прочно осваивал Кубу. Взятка в шесть миллионов долларов, врученная им диктатору Кубы Фульхенсио Батисте, позволила Лански получить все права на строительство и эксплуатацию казино на острове. «Хитрый еврей» в своем репертуаре — взятки, а не убийства прокладывают ему дорогу в светлое будущее. В 1937 году (задолго до появления казино в Лас-Вегасе) Лански открывает в Гаване «Насьональ» — самый фешенебельный в мире отель-казино.
С подачи Лански принимается закон, по которому азартные игры на Кубе освобождались от налогов, но разрешались только в отелях стоимостью не ниже миллиона долларов. «Наш человек» в Гаване становится монополистом. Он создает сеть прекрасных отелей-казино, назначая управляющими проверенных в боях друзей. Себе он оставляет только «Ривьеру», обошедшуюся ему в 14 миллионов долларов.
Переворот на Кубе нанес серьезный удар по «империи» Лански.
Лично, на собственном самолете летал на Кубу, встречался с Кастро и Че Геварой по поводу своих казино (что говорит о недюжинной смелости Лански, никто более такого не совершал). Смысл разговора должен был быть в том — либо казино работают в штатном режиме, либо Куба выплачивает компенсации Лански. Команданте Че в ответ предложил Лански покинуть Кубу как можно быстрее, пока тот в целости, у Лански не оставалось вариантов, встреча проходила во дворе дома правительства, где был открытый тир, в котором Кастро и Че упражнялись в стрельбе до прихода Лански.
Кроме отелей, перешедших в руки барбудос, он лишился еще и 17 миллионов долларов наличными, находящихся на острове. По-человечески понятная ненависть к «бесстрашному Фиделю» не покидала Меира всю жизнь, и он с удовольствием финансировал все антикастровские мероприятия.
Меир Лански происходил из семьи правоверных евреев, которые исправно справляли все важные религиозные праздники, принятые в иудаизме. С детства Меир воспитывался в атмосфере патриотизма и любви к своему народу.
Когда в 1933 году к власти в Германии пришли нацисты, в Америке начались антиеврейские выступления. До сего времени Соединенные Штаты Америки были страной негласного антисемитизма. Теперь же, когда в Европе появились «братья по разуму», американские наци стали действовать открыто. В те дни Меиру Лански позвонил нью-йоркский судья Натан Перельман и сообщил, что имеется негласное разрешение властей на разгон нацистских митингов. Общественная и финансовая поддержка гарантируется. Единственное условие — никого не убивать. Бить и калечить можно, убивать — ни в коем случае. Лански согласился, отказавшись от денежного вознаграждения, и вскоре на сборища нацистов начали нападать отлично подготовленные, агрессивные молодые евреи — члены группировки Лански-Сигеля. Зубы сыпались сотнями, руки ломались десятками, но слово свое гангстеры сдержали — ни один демонстрант не погиб. Да и сами демонстрации как-то быстро прекратились.
В 1939 году к Кубе попытался пристать очередной корабль, на котором перевозились еврейские семьи, бежавшие из Европы из-за нацистских гонений, — они искали спасение на территории американских государств. Власти острова выразили категорическое несогласие с тем, чтобы беженцы были переселены на Кубу — они издали приказ не дать судну войти в порт Гаваны и развернуть его без промедления в обратном направлении. Меир Лански вмешался в дело и переговорил с чиновниками миграционного ведомства, заявив о том, что заплатит по пятьсот долларов за каждого иммигранта. Вопрос был решён в пользу еврейских переселенцев, а чиновники из департамента получили приличное вознаграждение от пожизненного главного держателя всех игорных заведений острова.
В середине 1940-х завязалась тонкая геополитическая интрига, связанная со становлением государства Израиль. В начале 1947 года, когда большинство европейских стран ввели жёсткое эмбарго на поставку вооружения, столь необходимого для молодого государства, которое вело борьбу за существование, Меир Лански продумал изящную операцию. США официально придерживались политики демонстративного нейтралитета в отношении Израиля. Однако в Штаты после окончания Второй мировой войны понемногу возвращалось вооружение, выделенное Европе и СССР в рамках политики ленд-лиза. Меир Лански поддерживал тесные связи с начальниками портов Нью-Йорк и Нью-Джерси, в подсобных помещениях которых полученное оружие систематически проходило тайную перекомплектацию и отправлялось в Хайфу в помощь Израилю. При этом более половины оружия ещё ни разу не была использована в военных действиях. Таким образом, под влиянием Меира Лански, горячо болевшего за успехи Израиля, был проделан новый морской транспортировочный путь Нью-Йорк — Хайфа — благодаря поставкам оружия израильская армия существенно окрепла. К тому же Лански благодаря эффективному менеджменту прервал регулярные поставки огнестрельного оружия Египту, воевавшему по другую сторону.
Этой операции предшествовала встреча Лански с президентом Израиля Вейцманом. Гангстера интересовал один-единственный вопрос: «Это правда, что евреи воюют? И они действительно убивают? Так же как и все?» Принцип «давай сдачи» никогда не оставлял Лански равнодушным. Выслушав ответ Вейцмана, Лански сказал: «Я дам вам деньги. Но на эти деньги должно быть закуплено оружие. И только оружие». Вейцман согласился, а что было дальше — вы уже знаете.
Через 11 минут после провозглашения государственного суверенитета Израиля, состоявшегося 14 мая 1948 года, Меир Лански официально перевёл огромную сумму денег на счёт нового государства. Сразу после знакового события в истории США — открытия Лас-Вегаса — Лански обязуется десятую часть прибыли, вырученной от деятельности казино, передавать в пользу Израиля.
В отличие от итальянских «крестных отцов», которые передавали свои «семьи» детям, руководители еврейской мафии старались сделать своих детей респектабельными гражданами страны. Сын Меира, Пол Лански, окончил военную академию Вест-Пойнт и, став капитаном ВВС, воевал в Корее; выйдя в отставку, он занимался преподавательской работой. Дочь получила прекрасное образование, вышла замуж за бизнесмена, очень далекого от криминала. Вообще, с частной жизнью Лански не связано ни одного скандала: верный муж, прекрасный отец, верующий еврей. Но зато в жизни общества нет такого преступления, в котором бы его не обвиняли. За ним по пятам ходили люди из ФБР, все его телефоны постоянно прослушивались, регулярно проводились обыски, однако властям не удавалось предъявить ему каких-либо обвинений. Себя он рассматривал как жертву антисемитизма. Правда это или нет — сказать трудно, хотя ФБР, подавая о нем рапорты, обычно подчеркивало «еврейский элемент» в организации криминала.
Находясь всегда в тени, Лански создал стройную систему легализации капиталов. На его предприятиях трудились молодые способные менеджеры с незапятнанной репутацией, которые и не догадывались, на кого они в самом деле работают.
В 1970 году Лански, наконец, устал от постоянного надзора: ему было уже 69 лет, да и сердце от такой нервной работы стало сдавать. Он уехал в Израиль, для которого немало сделал не только личными денежными взносами, но и «производственными» отчислениями с доходов всех отелей и казино Лас-Вегаса.
У Лански была туристическая виза на два года, но он планировал остаться в Израиле навсегда. У него была масса связей, и даже премьер-министр Голда Меир удостоила его своей аудиенции.
Интервью, которое дал Меир Лански в связи со своей просьбой об израильском гражданстве:
А ФБР настоятельно требовало выдачи Лански.
Прессинг со стороны ФБР очень силён — на Израиль оказывалось колоссальное давление, а главным инструментом, который использовался США в разговоре с Израилем, был шантаж. Поставки оружия Израилю Штаты поставили в прямую зависимость от выдачи Меира Лански.
Голда Меир симпатизировала Лански, но намеревалась его предать, считая, что таким образом укрепит безопасность.
Лански стал единственным в истории Израиля евреем, которому отказали в гражданстве по существующему ( но не работающему) закону, позволяющему отменить закон о возвращении, если человек запятнал себя криминальной деятельностью в стране исхода).
Лански не стал дожидаться унизительной, и для Израиля и для него самого, процедуры передачи его американским властям и в ноябре 1972 года, за несколько дней до истечения срока визы, сам покинул пределы Израиля. Агенты ФБР шли за ним по пятам. Ни одна страна мира не приняла Меира Лански, несмотря на законные документы и наличие въездных виз. Облетев полмира, он приземлился в Майами.
Состоялся суд, но в ходе судебного разбирательства все обвинения были сняты по причине их бездоказательности. Несмотря на это, заграничный паспорт Меира Лански был аннулирован, и выехать за пределы Соединенных Штатов он не мог.
Последние годы Лански провел в Майами.
Однажды репортеры спросили его: «Из всего, что Вы сделали в этой жизни, чем Вы гордитесь больше всего?»
В ответ он не вспомнил о своей помощи Израилю, о сыне, закончившем сверхпрестижный Вест-Пойнт, и о своих благополучных внуках. Он сказал, что наибольшей своей заслугой считает борьбу и победу над официальным антисемитизмом в Америке.
«Люди приходили в наши казино и играли, а когда возвращались в Нью–Йорк или Вашингтон, произносили набожные речи о том, как аморальны игры. Но они не говорили в своих речах о том, что может быть много хуже. Когда мы начинали, большая часть Флориды и многих других районов страны были закрыты для евреев. До Второй мировой войны евреям запрещалось входить внутрь многих отелей, казино и апартаментов. Наши казино были прекрасным местом, открытым для всех. Евреи, христиане, арабы, черные могли приходить к нам и играть».
И еще одно его высказывание, которое нельзя не привести: «Когда бог спросит меня: «Что ты делал на Земле?» — я отвечу, что был евреем».
Мейер Лански умер от рака в Майами, в госпитале «Маунт Синай», 15 января 1983 года. Последние слова, которые сумела разобрать его вторая жена Тедди, были: «Отпусти меня! Отпусти!»
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Америка первой трети прошлого века, еще не проникшаяся идеями мультикультурализма и этнической гармонии, не встречала евреев распростертыми объятиями — повсюду царила экономическая и политическая дискриминация; такие университеты, как Гарвардский и Колумбийский, ввели квоты для еврейских абитуриентов. Поэтому любой «крутой» еврейский парень становился в глазах соплеменников защитником от посягательств на национальное достоинство со стороны соседей.
Разумеется, несмотря на первичную обработку в американском плавильном котле, все они ощущали свою причастность к еврейству, подчас весьма странным образом. Так, Самюэль Левин, ортодоксальный еврей и одновременно опытный киллер, постоянно носил кипу, и по возможности (бизнес превыше всего!) старался никого не убивать в субботу. Если же это не удавалось, то перед выходом на «мокрое» дело он, накинув талит, исступленно молился.
Единственным «уродом» в еврейской гангстерской семье оказался Артур Флегенгеймер — знаменитый «Голландец Шульц», — все свободное от основной «работы» время проводивший в изучении католицизма. Смертельно раненный коллегами в одном из баров, он, за несколько часов до смерти, выразил желание умереть католиком, и был крещен. После похорон, проведенных по католическому обряду, мать Шульца подождала, пока все уйдут, и положила талит на могилу сына.
Вспоминая свое детство, популярный телеведущий Ларри Кинг как-то признался: «Еврейские гангстеры были для нас героями…»
Ситуация приобрела особую остроту в начале 30-х, с возникновением профашистских организаций в США. Тогда еврейскому официозу помог Меир Лански, после чего фашистские сборища как-то неожиданно сошли на нет. Подобный сценарий повторился в Нью-Джерси, Иллинойсе, Миннесоте, Калифорнии — везде, где фашисты попытались было поднять голову.
Ближе всех к высокопоставленному нацистскому телу подобрался Багси Сигал, оказавшись в 1938-м на римской вилле своей приятельницы графини Ди Фрассо одновременно с Йозефом Геббельсом и Генрихом Герингом. Затею с покушением на рейхсфюреров он оставил только после того, как графиня испугалась, что эти убийства повесят на ее мужа. Как развивались бы дальнейшие события, прояви Сигал обычную для него брутальную решительность, остается гадать поклонникам «вариативной истории», но сам он, по словам друзей, всю жизнь жалел, что не порешил тогда необычных соседей.
Еще одним пикантным аспектом в отношениях гангстеров с еврейской общиной, безусловно, является благотворительность. Небедные люди с репутацией, далекой от кристальной, видели в щедрых пожертвованиях не только свой еврейский долг, но и некоторое искупление грехов. О том же Лански вспоминали, что «когда возникала необходимость, он всегда стоял в фойе с чеком», а Цвиллман жертвовал огромные суммы множеству организаций — от Объединенного еврейского комитета и Гильдии актеров-католиков до …полицейской благотворительной ассоциации.
Когда речь заходила об Израиле, благотворительность приобретала для гангстеров особый смысл.
«Ты хочешь сказать, что евреи ведут бой», спросил Сигал у эмиссара Хаганы Реувена Дафни в 1948 году. И, получив утвердительный ответ, каждую неделю (встреч было несколько) вручал израильтянину кейс, полный денег.
Микки Коэн, бывший боксер и один из крестных отцов Лос-Анджелеса, известный тем, что когда во время отсидки, в 1938-м, к нему в камеру посадили двух нацистов, он начал бить их головами друг об друга, пока те не забрались на решетки и завопили: «Зачем вы посадили нас с этим животным», — так вот, тот самый Микки Коэн помогал экипировать знаменитую «Альталену», отправленную с оружием к берегам Палестины в июне 1948 года.
Правая рука Лански Джозеф Стечер, рискуя в 1963 году угодить, наконец, в тюрьму, заключил с Интерполом соглашение о … своей депортации. Естественно в Израиль, где 70-летний Стечер, сняв роскошные апартаменты в «Шератоне», арендовав машину с личным шофером и заведя 23-летнюю подружку, принялся вдруг спонсировать ультраортодоксальную партию Агудат Исраэль. Правда, лидер партии Менахем Поруш впоследствии надул прожженного гангстера, но это уже совсем другая история.
У этой истории нет продолжения. Уже третье поколение американских евреев прочно завязало с организованной преступностью. Ведь для того чтобы сесть на хвост «американской мечте», уже не обязательно молотить кулаками на ринге (профессиональный бокс в 20-е годы считался едва ли не еврейским спортом) или присоединяться к уличной банде. Достаточно просто закончить хороший университет, поселиться в респектабельном пригороде и, развалившись на диване в домашних тапочках, степенно потягивая «Будвайзер», мысленно улыбнуться своим дедушкам — их внуки, таки, стали стопроцентными американцами.
ПРИМЕЧАНИЕ АВТОРА
Хочу объяснить заголовок и второй эпиграф к жизнеописанию великого гангстера.
В 1916 году во время арабского восстания англичане предали восставших и не прислали им обещанных денег, в результате чего восстанию грозило поражение.
Лоуренс Аравийский был послан к принцу Фейсалу для расширения восстания, и он сумел завоевать доверие Фейсала. Фактически, он привлёк арабов на сторону англичан, пообещав им создание Арабского Государства.
Когда английские войска подошли к Дамаску, он отказался въехать в город, чтобы не создать прецедент, позволивший бы в дальнейшем Великобритании заявить свои права на Сирию.
Однако, после войны французы неожиданно потребовали себе Сирию, апеллируя ко временам крестовых походов, когда на Левантийском побережье оставались мелкие латинские государства. Англия оказалась перед дилеммой. Удовлетворить одного союзника означало оскорбить другого. Естественно, британцы предпочли оскорбить менее сильного.
Все кончилось тем, что Фейсал получил лишь часть Сирии с Дамаском, да и то под контролем Франции. Лоуренс чувствовал себя предателем и лжецом и попросил короля Георга об освобождении его от всех британских наград. Фейсал просил англичан о поддержке, но напрасно. В 1920 году Арабский конгресс, собравшийся в Дамаске, провозгласил Фейсала полновластным королем Сирии. И Франция, и Англия осудили это решение арабов. В итоге французы подошли к Дамаску и свергли Фейсала с трона. Он бежал в Англию, где опять пытался уговорить вероломных англичан помочь ему.
К чему я всё это рассказываю? Да к тому, что эта история даёт нам хороший урок: никогда не доверяй слову несвободного человека.
