Кабинетным писателем Лиходеев не был. Его влекли просторы, ему интересно было общаться с современниками, многие из которых потом становились героями его произведений
Фрэдди ЗОРИН
Фотографии и иллюстрации предоставлены дочерью писателя Ксенией Дмитриевой-Лиходеевой
Добро без зла несообразно,
Как ночь без дня,
как свет без тьмы,
как вожделенье без соблазна
и как Россия без тюрьмы…
Автор этих строк – поэт, прозаик, драматург, сатирик Леонид Израилевич Лидес, получивший известность под псевдонимом Лиходеев. Он появился на свет больше века назад, 14 апреля 1921 года в Юзовке (ныне – Донецк). О своем детстве и последующей жизни литератор впоследствии рассказывал следующее:
«На стене в моей комнате — два портрета: отца и отчима. Отец был обычным еврейским парнем, обладавшим от природы великолепным голосом, жил в Гуляйполе, махновской столице. Но были там местечковые понятия, что петь просто так — для забавы — не годится. А кантором стать он не хотел. Перебрался в Одессу, там надеялся попасть в число слушателей консерватории. Денег не было, работал грузчиком, подхватил чахотку и умер. Я знал его 17 лет. А вот отчима — 47. Он был… «убийцей» Горького. Просто так, взяли и обвинили. Выкарабкался из этой истории, по счастью, и после войны восстанавливал Донбасс».
Одним из одноклассников Лени был Юра Левитанский, в будущем замечательный поэт. Его отец Давид Исаакович трудился в шахте. Леня и Юра стали школьными друзьями и вместе занимались в литературном кружке местного Дворца пионеров. Точнее сказать, это был (к слову, первый в стране) Дом художественного воспитания детей. Дружба с Левитанским у Лидеса продолжилась и в зрелые годы. Сохранился портретный рисунок Юрия Левитанского, выполненный Лидесом.
С Левитанским мне довелось побеседовать в роли ведущего программы в студии радиостанции РЭКа во время его приезда в Израиль, и портретное сходство с оригиналом могу засвидетельствовать.
Леонид Лиходеев создал целую галерею шаржей на своих знаменитых современников, более 60-ти портретов, кроме того, он является автором иллюстраций ко многим из своих книг. Его кисти принадлежит ряд живописных работ.
Получив среднее образование, Леонид Лидес поехал в Одессу, где поступил в университет. Но его сменила суровая школа жизни: грянула война, и Леонид добровольцем пошел на фронт, вместе со многими другими студентами своего поколения. Воевал на Закавказском и Кавказском фронтах. Судьба берегла Лидеса: ему не суждено было пасть в бою. Освоил профессию фронтового репортера. В 1944-м его демобилизовали по состоянию здоровья (Лидес страдал туберкулезом). Работал в Краснодаре, затем переехал в Москву, где окончил Литературный институт имени Горького (в чьей смерти якобы был виновен отчим Лидеса).
Литературную деятельность Леонид начал еще в 14 лет. Он публиковал свои стихи в городской газете. В начале войны его стихи и заметки выходили в газете 383-й шахтерской стрелковой дивизии за подписью — красноармеец Лидес. Военным корреспондентом Леонидом Лиходеевым он стал в 1943-ем, в редакции газеты Отдельной Приморской армии. В каждом выпуске газеты у Лидеса выходило по нескольку материалов сразу, и ему понадобился псевдоним.
Вспоминает дочь Леонида Лиходеева Ксения: "По некоторым свидетельствам, псевдоним "Лиходеев" предложил отцу писатель Виктор Ардов, с которым он познакомился в редакции газеты. Мой отец никогда не пытался скрыть свою национальную принадлежность. Однажды генерал его дивизии предложил поменять отчество с Израилевич на Ильич, но отец категорически отказался. При этом, к теме своего еврейства он относился крайне сдержанно: считал себя русским писателем, носителем российской культуры".
Тем не менее, обвинений в космополитизме ему избежать не удалось. В 1951 году была опубликована грозная статья, где упоминался и молодой автор — Лидес, «посмевший» называться Лиходеевым. Намек на национальное происхождение был очевиден.
«Я ощущал тогда даже не страх, а гадливость и дискомфорт, — вспоминал об этом эпизоде в своей жизни Леонид. — Ведь я вырос, как и мое поколение, веря в понятие о человеке, независимо от его происхождения. Прошел войну, где воевали все, и разговоров о национальности не было». Надо полагать, питал Лиходеев некоторые иллюзии относительно советской действительности, которые рассеивались со временем, по ходу событий и по мере накопления фактов, связанных с ситуациями, в которых он оказывался.
Поэтический дар Леонида Лиходеева был несомненен: он выпустил сборники «Покорение пустыни», «Своими глазами», «Открытое окно». Впрочем, перечислять в несколько строчек вышедшие в свет книги легко и просто, не описывая того, какой труд стоит за каждым сборником. И не только творческий (когда бы так!), а еще и по проталкиванию рукописей в печать (кто сталкивался с этим в прежней нашей жизни, подтвердит). И пресловутый «пятый пункт» тоже играл здесь не последнюю роль. В какой-то момент Леонид оставил поэзию в стороне, переключившись на художественную прозу и на документальную журналистику. Проще всего предположить, что автору стали тесны рамки стихотворной лирики. Быть может, отчасти было и так. Но Лиходеев написал короткий рассказ «Как я был поэтом», объясняя в нем, почему поэтом он быть перестал:
«У меня никогда не было «спецдяди», поэтому мне всегда было трудно. То есть писать еще туда-сюда, но печататься поэту тяжело…».
Смысл откровения понятен: помимо таланта, нужны были связи, нужен был влиятельный покровитель. Ну как тут не вспомнить ставшие крылатыми строки Льва Озерова: «Талантам надо помогать, бездарности пробьются сами»…
На свет появились очерковые книги Леонида Лиходеева «Поездка в Тофаларию», «Волга впадает в Каспийское море». Позднее была написана и опубликована повесть «Я — парень сознательный». Выступил литератор и автором пьесы «Шаги на рассвете», поставленной в 1961 году.
Кабинетным писателем Лиходеев не был. Его влекли просторы, ему интересно было общаться с современниками, многие из которых потом становились героями его произведений. В жизни, с которой сталкивался литератор, было немало смешного, нелепого, анекдотичного, мимо чего просто невозможно было проходить. У Лиходеева пробудился дар сатирика и юмориста. Особо привлек Леонида жанр фельетона. Но обличать в те времена позволительно было лишь простых смертных: продавцов, поваров, сантехников и так далее. И были находившиеся «повыше», на кого не было разрешено «охотиться».
В данной связи вспоминается анекдот той поры: про некого человека, находившегося в командировке в Одессе, которому необходимо было зайти в парикмахерскую. Поинтересовавшись, сколько стоит стрижка, он выразил свое возмущение словами: «Что это за система у вас такая?». На что мастер отреагировал: «Посмотрите только на этого — ему не нравится наша система, так он начинает с парикмахеров!».
Сознавая, в каких реалиях он живет, Лиходеев, тем не менее, начал возвышаться над высмеиванием отдельных личностей, ища истоки и корни зла. И выходило, что многие недостатки – не что иное, как порождение этой самой системы. Писать он стал, что мало кто позволял себе тогда, фельетоны-размышления, фельетоны-анализы – с выводами, которые должны были делать читатели. Придуманные им фразы, типа «страна развитого очередизма», «самый читающий между строк народ» передавались из уст в уста. Сатирическому письму Лиходеева присущи были броскость и резкость, порою карикатурность, ирония, склонность к парадоксальным фразам, и, кроме того, постоянное ощущение читателя, к которому фельетонист обращался с дружеской, порой даже панибратской интонацией.
К творчеству Леонида Лиходеева редакторы авторитетных изданий относились с опаской, но публиковали его фельетоны, справедливо полагая, что они прибавляют изданиям популярности. Произведения, написанные Лиходеевым, печатались в «Литературной газете», «Комсомольской правде», журнале «Крокодил». Но, разумеется, «красные линии» при этом существовали – а иначе и быть не могло. Лозунги «демократизация» и «гласность» подняты были позже, в период горбачевской «перестройки». В 1959 году Лиходеев выступил с фельетоном, направленным против жажды стяжательства, испытываемой отдельными гражданами. Приобретать, накапливать, а при первом же удобном случае и уворовывать – таков смысл жизни этих людей. Но каковы первопричины этого неприглядного явления?
«Мы не замечали, или не хотели замечать элементарные экономические несуразицы, — писал Лиходеев. – Мы были вооружены святым словом, оберегавшим нас от скверны…». А словом этим уж точно не была «частная собственность». Помните, думается, замечательную реплику из кинокомедии «Кавказская пленница»: «А ты не путай свою личную шерсть с государственной!». Так вот: государственная собственность порождала презрение к собственности частной, потому и появлялись люди, поднимавшие тост: «Пусть у нас будет всё, а нам за это ничего не будет», ибо законным путем иметь можно было не так уж много, в особенности рядовым гражданам. С целью наживы порою искусственно создавался дефицит. Памятна одна из реплик героя, чей образ замечательно воплотил на эстраде Аркадий Райкин: «Пусть будет всё, но пусть чего-то не хватает!».
Решить эти проблемы, по убеждению Леонида Лиходеева, должно было развитие в стране рыночных отношений, в то время как рынок был, по сути, загнан в подполье. Это и порождало много того, что вызывало отвращение. Но люди привыкали жить в таких условиях, когда глагол «купил» переставал звучать, уступая место другому, гораздо более актуальному «достал».
Лиходеев пошел еще дальше. Вернее, готов был пойти, написав остро полемическую книгу «Гвоздь в сапоге» — об экономических проблемах социалистического общества. В названии автор использовал урезанную цитату из поэмы «Облако в штатах» Владимира Маяковского: «Я знаю — гвоздь у меня в сапоге кошмарней, чем фантазия у Гете!».
«Гвоздь в сапоге» в мрачную эпоху застоя издан не был – какое же руководство разрешит подкладывать бомбы под свой фундамент?! Что касается других произведений Лиходеева, то часть из них писатель включил в сборники «Цена умиления», «Искусство — это искусство…», а также в книгу для школьников "Звезда с неба", изданную Детгизом и проиллюстрированную автором.
Стоит упомянуть и о том, что Леонид Лиходеев писал и для Аркадия Райкина, и, в частности, сочинил для знаменитого артиста смелый монолог, который начинался обращением к залу:
«Остроумная манера писать состоит, между прочим, в том, что она предполагает ум также и в читателе…»
В зале воцарялась тишина. А исполнитель, после короткой паузы, добавлял: «Владимир Ильич Ленин. «Философские тетради…».
Для этого эстрадного номера Леонид Лиходеев подобрал и несколько других, весьма удачных ленинских цитат, которые тогда, в контексте семидесятых годов прошлого века, должны были восприниматься властями как крамола. Но кто же стал бы спорить с вождем Октябрьской революции, и уж тем более ставить под сомнение его высказывания?!
Автором Леонид Лиходеев был плодовитым. И во всем ему хотелось (вспомните Пастернака) дойти до самой сути, чтобы показать ее читателям. Масштабностью социального анализа характеризовался его роман о современности «Я и мой автомобиль».
А потом засветил «Прожектор перестройки», и в народе родился недвусмысленный призыв: «Куй железо, пока Горбачев!» Многие деятели культуры, не сумев вписаться в изменившиеся реалии, оказались отброшенными ветром перемен на обочину жизни. А что же Лиходеев? Он, напротив, воспрянул духом, с оптимизмом констатируя: «Пошли вопросы дельные, зрелые, увесистые, как хорошие дыни». У писателя, можно сказать, открылось второе дыхание. Помимо отдельных злободневных публикаций он написал роман «Семь пятниц», издал сборник «Боги, которые лепят горшки».
В 1992 году была опубликована в журнальном варианте первая часть романа "Средневозвышенская летопись". Этот остросатирический роман в двух частях о нравах и обычаях советского общества середины ХХ века был начат в 1966 году и окончен в 1969-ом. Вторая часть романа не опубликована до сих пор.
Долго и кропотливо работал писатель над романом «Семейный календарь, или Жизнь от конца до начала». Писал, не надеясь даже, что этот титанический труд будет опубликован. Но публикация состоялась – в форме трехтомника. В романе через историю четырёх поколений одной семьи автор бросает взгляд на российскую действительность от конца XIX века до наших дней, высвечивая ее под неожиданным углом зрения. В публикации «Наш паровоз, вперед лети или Постой, паровоз, не стучите, колеса…» Леонид Лиходеев сумел заглянуть в будущее России (то есть в сегодняшний день), предвидя разгул чиновничьего произвола:
«Свободное государство начинается тогда, когда у человека появляется возможность свободно заработать кусок хлеба, не оглядываясь на начальство. А партийные функционеры как раз и борются (и не всегда безуспешно) за то, чтобы оставить несвободу человека, чтобы он кормился по их усмотрению…»
Произошла и еще одна «рыночная» беда: низкопробные литература и искусство отдаляют народ от подлинных культурных ценностей. «А люди, живущие без идеалов, — писал Лиходеев, — начинают хрюкать».
Из жизни Леонид Лиходеев ушел 6 ноября 1994 года. Его талант и труд были отмечены журналистской премией «Золотое перо» и премией «Золотой телёнок» «Литературной Газеты». Сообщалось о том, что родные писателя передали на хранение книги и некоторые из личных вещей Лиходеева Еврейскому музею Донецка.
Не нуждающийся в особом представлении Виктор Шендерович вспоминал о творческом семинаре Леонида Лиходеева, который он посещал:
«Мы вслух читали свои работы, а потом Лиходеев сказал: «Виктор, ну-ка дайте сюда ваш текст. Вот смотрите: на эту фразу смеялись, а тут нет, а тут хохотали… Знаете, почему? Смеялись там, где, правда».
Сам Лиходеев был правдивым даже в те времена, когда над настойчивыми правдоискателями чинили расправу. А были среди его коллег, и в большинстве своем, те, что писали в угоду коммунистическому режиму. Но как сказано в замечательном стихотворении Юрия Левитанского, обретшем крылья песни:
Каждый выбирает для себя
женщину, религию, дорогу.
Дьяволу служить или пророку —
каждый выбирает для себя»…
ИЗ АФОРИСТИЧЕСКОГО НАСЛЕДИЯ
Мещанин – это человек, который боится что-нибудь потерять. Нравственное начало – это, прежде всего, доброе начало. Мещанам не нужны книги, им нужны цитаты. В подтверждении своих дурацких крошечных воззрений они выковыривают кирпичи из великих созданий и кидают их в головы проходящих.
* * *
Личность свою нужно не столько показывать, сколько действовать, согласно её свойствам.
* * *
Ничто так не оберегает склоку, как люди, попавшие в орбиту её деятельности. Жертвы склоки – это её союзники. Склока – это достижение мелких целей при помощи крупных неприятностей. Клевета – это орудие склоки.
* * *
В среде культурных людей первым здоровается тот, кто умнее.
* * *
Справедливость достаточно часто торжествует лишь в историческом аспекте.
* * *
Человек, неспособный подняться над личными интересами, не годится для должности.
* * *
Есть жизни, в которых не страшно умирать: жизнь прожита, другой не будет, и славу Богу.
* * *
Эмансипация освободила не женщину, а мужчину — от необходимости содержать женщин.
* * *
Безопасность каждого держится на взаимоуязвимости всех. Человек неуязвим до той поры, пока не раскроется.
* * *
Будущее прекрасно тем, что в нём мы пока ещё ничего не намудрили.
"Время евреев" (приложение к израильской газете "Новости недели")
