Реальные кошмары Михаила Эльшица
Ефим ЩЕРБА, Саша ЩЕРБА
Подался на историческую родину Михаил Эльшиц явно не из сионистских соображений, но и не за "колбасой". Он был убежден: еще год-два и воля кончится, кислород перекроют, ни о каких выездах за пределы и мечтать не дадут…
Еврей во всех поколениях, он был, подобно большинству в СССР, еврей по паспорту, да и иудейской физиономией похвастаться не мог.
Окончил пединститут, преподавал в школе историю, а относительно еврейской культуры, получил кое-какие сведения из шеститомника Шолом-Алейхема, детских рассказов Бергельсона, да из произведений Фейхтвангера, откуда хоть чуть об Иудейской войне вычитал.
Основательно задумался о своем еврействе, когда уже подал документы на выезд. А что знал о Святой земле? Практически ноль.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
Приехал в Израиль, снял комнатку в не очень престижном районе Иерусалима, работал строителем, неожиданно для самого себя довольно легко усвоил иврит. На втором году жизни в стране поднакопил немного деньжат, окончил курсы экскурсоводов и поступил в приличное турбюро гидом.
Работа очень нравилась, туристы были довольны его комментариями, начальство фирмы готовило его для поездки за границу — все складывалось хорошо.
И ещё – Михаэль влюбился в Иерусалим.
Чем больше узнавал он историю «города трех религий», тем больше проникался чувством благоговения перед чудом самого существования этого города. Города, которому молились и который — молился!
Хорошо… До взрыва все было хорошо.
… Вспоминая день теракта, Михаэль всегда пытался найти хоть какие-то сигналы, предупреждения, предзнаменования, которые могли бы насторожить, остановить. Не нашел ничего! Полная бестревожность.
Шел привычной дорогой, спокойно отдавался своим мыслям ни о чем, автоматически фиксировал взглядом красивых женщин, легко скользил глазами по рекламам, витринам бесчисленных магазинов. Знакомый, по несколько раз в неделю повторяемый маршрут.
Это была веселая улица. Здесь всегда было людно — певцы с гитарами, мимы, саксофонисты, танцоры… Художники среднего таланта со своими картинками…
И кукольники…
Кукловод был одет «Мексиканцем" и кукла тоже. Традиционное сомбреро с широченными полями и помпонами по краям, и конечно пончо из разноцветной ткани.
Были они подобны друг другу, как уменьшенная копия и оригинал. Только у «Мексиканца-куклы» еще имелся пояс с кольтом в кобуре.
Кукловод нашел образ — за это ему прохожие и платили больше, чем другим.
Михаэль всегда долго смотрел на них. Постоял и сейчас, бросил мелочь, пошел дальше.
Взрыв раздался, когда он прошел МЕСТО. Он не видел тот момент, не видел террориста. Боковым зрением как-то почувствовал, что какой-то человек что-то прокричал… что-то сделал…
Только блестящие от солнца стекла окон внезапно стали вдруг еще ярче.
Только зрачки встречных прохожих стали огромными, а глаза — квадратными.
И лишь потом звук — страшный треск рвущейся материи, и удар сзади. Не по спине или затылку — а сразу по всему корпусу. И не больно, а как будто большущей подушкой, или мешком с чем-то мягким.
А позже — руки, ощупывающие его тело; неслышные, непонятные вопросы, кто-то подхватил его под локти, куда-то повели, усадили. Он прижался к стене.
Память не сохранила лица изувеченных людей; отпечатались, как кинокадры, развороченные внутренности магазинов, и осколки стекла, и обрывки материи, и красные пятна. И дикая сирена машин скорой помощи.
И «мексиканцы»… Они лежат рядом — Кукольник, кукла. И смотрят прямо перед собой… вверх… Голубыми глазами. Что видят они сейчас? Свет? Тот свет?
Кукловод и марионетка… они равноправны сейчас. И кукла мертва — куда она теперь без своего двойника, кто она…
И кричат они… На всю вселенную кричат: "Меня убили!"
И люди в спецкамуфляже, в кипах и с пейсами в основном, люди, которые цепочкой шли по хрустящему от осколков асфальту и собирали в пластиковые пакеты куски человеческих тел — то, что осталось от людей.
Через какое-то время сказали Михаэлю, что у него, слава Богу, никаких повреждений нет, что шоковое состояние сняли, и что ему предоставлена машина с шофёром, и его отвезут куда надо. По дороге домой, водитель говорил, что знаком с одним человеком, «Везунчиком», который дважды спасался от очередного теракта, поскольку или приходил на МЕСТО за полчаса позже, или уходил на полчаса раньше.
Дома Эльшиц звонил друзьям и знакомым, рассказывал, делился, звонили и ему, расспрашивали, поздравляли.
На следующий день вышел на работу, там опять вопросы-рассказы, даже обмыли счастливое спасение. Все нормально, обычные очередные экскурсии на Север с группами, привычные заботы, разве что ходить начал по другим улицам.
Вроде бы все пришло в норму, но, примерно через неделю, когда проводил экскурсию на Иордан, увидел Михаэль, как один турист берет на память осколок камня и прячет в целлофановый пакетик.
Вспомнил такие же руки, так же бережно и аккуратно укладывающие другие кусочки — людскую ПЛОТЬ…
Встряхнулся, прогнал видение, продолжил рассказ, развлекал на обратном пути утомленных экскурсантов, добрался домой, уснул. А среди ночи проснулся от мысли:
"Все ли клочки собрали тогда, там, на месте теракта, не затерялся ли где маленький кусочек? Ведь так легко проглядеть кончик пальца, косточку, обрубочек…"
Успокаивал себя:
"Ерунда, глупость; эти люди в спецодеждах — они такие внимательные, они профессионалы, они не пропустят".
Успокоил… А утром заставил себя пойти на работу той дорогой, увидел восстановленные застекленные витрины, чистый асфальт, никаких следов, порядок. На тротуаре горят поминальные свечи. Всё как надо…
Только вот, когда в конце дня возвращался домой, его окликнул знакомый:
— Шалом, Миша, потерял что?
— Привет, с чего ты взял?
— А ты идешь как-то медленно, под ноги уставился, во все уголки заглядываешь.
— Да нет, не искал я ничего, просто задумался…
А ночью опять:
"Там же урны мусорные на улице, вдруг под ними осталось, надо пойти, проверить, захоронить…"
Удержал себя, не пошел, но и уснуть не получилось. Эти кусочки человечины должны светиться в темноте, как кошачьи глаза. Мысли, образы, кошмары…
Через несколько дней Михаэль обратился к невропатологу.
Тот отправил к «специалистам». Затем – психлечебница.
* * *
В один этаж больничка тихая,
Для не совсем уж безнадёжных.
Дай боже исцеленья психу!
Тебе ведь это так несложно…
