Почему не состоялся суд над нацистскими спонсорами?

Если вкратце — потому что рыльце в пушку оказалось как у американцев с британцами, так и у Советского Союза

Семен КИПЕРМАН

Прошло чуть более 75 лет со времени начала Нюрнбергского процесса над высшими военными и государственными деятелями нацистской Германии. Приговор суда известен. Однако, по мнению экспертов, он должен бы сопровождаться процессом по делу "спонсоров" нацизма — крупнейших германских промышленников и банкиров. Но этого не произошло. Кто покрывал нацистов?

Ответ на этот вопрос попытались дать профессор МГИМО А. Ю. Борисов, немецкий писатель и журналист Луи Лохтер и многие другие авторы.

В результате 407 заседаний была доказана ответственность нацистских главарей за кровавые преступления. Но за их спиной стояли более крупные фигуры из международных деловых кругов, которые ушли от ответственности. По признанию британского министра иностранных дел Эрнста Бевина в 1947 году в связи с этим:

"Только мелкая рыбешка попала под суд".

Что же помешало государствам-победителям в условиях антинацистски настроенного общественного мнения посадить на скамью подсудимых вслед за главарями Третьего рейха и главарей крупного бизнеса, которые способствовали созданию военной машины гитлеровской Германии и участвовали в эксплуатации и ограблении народов Европы?

Сопоставление архивных материалов советских и союзников СССР по антигитлеровской коалиции, позволяет понять, почему не был проведен Нюрнберг-2, несмотря на то, что первоначально имело место взаимопонимание о необходимости его проведения.

Во-первых, нормализация послевоенной обстановки и возвращение к обычному бизнесу после разгрома главного европейского конкурента США и Великобритании в лице гитлеровской Германии, привело вновь к возобладанию солидарности международного бизнеса и его связям с госаппаратом своих стран. В Лондоне и Вашингтоне укреплялось мнение, что в условиях набиравших силу разногласий с Советским Союзом не стоит поднимать этот вопрос, так как боялись, что всплывут довоенные связи американских и британских финансовых и промышленных кругов с черными делами нацистских предпринимателей и крупными корпорациями, что вскроет корыстные интересы англо-американского капитала.

Второй причиной считают отсутствие необходимой настойчивости со стороны советской дипломатии и советского обвинения. Имеющиеся материалы свидетельствуют, что задача судебного преследования главарей экономики нацистского рейха не входило в число первоочередных задач СССР на процессе(см. "Новая и новейшая история". 2016, №3, С. 21).

Вопрос о наказании главных нацистских преступников поднимался еще на Берлинской (Потсдамской) конференции в июле-августе 1945 г., когда шла подготовка Нюрнбергского трибунала и сам по себе этот вопрос представлялся очевидным. Но неожиданно между союзниками возникли разногласия при его обсуждении. Англичане и американцы предложили не упоминать конкретные имена военных преступников, оставив это на усмотрение главного обвинителя трибунала американского судьи Р.Джонсона. Они утверждали, что упоминание конкретных имен из числа промышленников и финансистов якобы нарушит работу трибунала. Такая уклончивость со стороны союзников вызвала недоумение главы советской делегации Сталина, который заявил, что назвать имена нужно, что необходимо это сделать для общественного мнения и чтобы люди это знали. Будет ли это Крупп или другой, не столь важно . Сталин настоял, чтобы через месяц был опубликован первый список привлекаемых к суду немецких военных преступников. Да и Трумэн, чувствуя настроения общественности, требовал от главного американского обвинителя на процессе Р.Джонсона осудить"хотя бы одного немецкого промышленника" Им должен был стать престарелый Густав Крупп, владевший крупным концерном. Оказалось, что в справке о местонахождении политических и военных руководителей нацистской Германии, фигурировавшей на процессе, из 39 человек финансовую олигархию Германии представлял только один Крупп фон Болен, захваченный в плен американскими войсками в апреле 1945 г. Но это был сын старого Круппа — Альфред. Вокруг имени Густава Круппа разыгрался настоящий фарс.

Густав Георг Фридрих Мария Крупп фон Болен унд Гальбах (1870 года рождения) владел концерном. В 20-х годах выступал противником нацистского движения, однако после встречи с Гитлером 20 февраля 1933 года изменил свое мнение и начал оказывать финансовую помощь программе перевооружения Германии. В 1931-1933 г.г. Густав Крупп — председатель президиума Имперского союза германской промышленности. В мае 1933 г. Крупп фон Болен был назначен президентом "фонда Адольф Гитлер". На его предприятиях в больших масштабах производились танки, артиллерия и другие виды оружия, широко использовался труд военнопленных и других узников концлагерей.

В 1941 году Крупп перенес инсульт и стал недееспособным, передав фактическое ведение дел своему сыну Альфреду. В 1945 году Крупп-старший был внесен в список обвиняемых для Нюрнбергского процесса. Однако обследовавшая его международная медицинская комиссия нашла, что по состоянию здоровья он не может предстать перед судом. Стало ясно, что произошла ошибка. Американцы имели в виду Альфреда Круппа, который на протяжении многих лет вел дела отца, а англичане внесли в официальный список Густава, на что не обратили внимания сотрудники американского обвинителя. Вокруг старика Круппа разыгралась комедийная ситуация. Согласно несудебной логике, так ли уж важно было, кого сажать на скамью подсудимых — сына или отца. Причастность обоих к преступлениях нацистов была очевидна. Но англосаксонская Фемида решительно воспротивилась.

Советское обвинение не было против того, чтобы посадить на скамью подсудимых невменяемого Густава Круппа. Американцы были против механического включения Альфреда Круппа по первому процессу. Англичане вообще были против предания суду Альфреда Круппа. Давление на английского обвинителя оказывал глава Банка Великобритании Монтегю Норман. Французы выступали за то, чтобы судить Альфреда Круппа, но считали необходимым составить отдельное обвинительное заключение, а это вело к тому, что процесс был бы отложен "не менее, чем на 30 дней"(см. "Новая и новейшая история". 2016, №3. С. 23).

Чтобы не сорвать начало работы Трибунала, 16 ноября на состоявшемся заседании Комитета обвинителей тремя голосами против одного (Англия) было принято решение о выделении дела Густава Круппа и привлечении к суду Альфреда Круппа.

Поскольку вопрос запутывался все больше, что грозило срывом начала работы Трибунала, советская сторона проявила тактическую гибкость и поддержала англичан, тем более, что требовалось время, чтобы подготовить обвинительные документы против Альфреда Круппа. 20 ноября 1945 года начался процесс, продолжавшийся 218 дней. Были рассмотрены 2630 документов, представленных обвинителями, заслушаны 270 свидетельских показаний.

"Но чем глубже обвинители и судьи вникали в чудовищные преступления нацистов, тем чаще, видимо, у многих возникало чувство неудовлетворенности незавершенностью обвинения и выпадением из него, по сути дела, всей закулисной стороны гитлеровской агрессии, её истинных пружин и движущих сил"(см. Указ. источник, С. 24).

Хотя в числе главных преступников фигурировали один из организаторов военной экономики нацистской Германии Ялмар Шахт и имперский министр вооружений Альберт Шпеер, промышленные и финансовые магнаты Германии и их заокеанские партнеры по довоенному бизнесу не собирались делить ответственность за преступления нацистов.

Московский эксперт А. Борисов отмечает, что до определенного момента в Лондоне и Вашингтоне руководствовались чувством мести к довоенным конкурентам из числа деловых тузов стран-оси, особенно гитлеровской Германии, которые нарушили законы свободной конкуренции, прибегнув к военной силе преступного государства. Это привело к переделу рынков, собственности и сфер в пользу германского бизнеса. Вся Европа превратилась в огромный рынок сбыта для германской промышленности и дешевой рабочей силы и сырьевых ресурсов для нее. С этим не хотели примириться в Лондоне и Вашингтоне, где думали о том, как пожестче наказать конкурента, нарушившего правила честной конкуренции. К тому же, отмечает Борисов, у части американской политической элиты добавился шок, вызванный имевшимися сведениями о проведении гитлеровцами широкомасштабного геноцида еврейского населения, так называемого "окончательного решения", которое мы называем"Холокост", проводившийся на основе передовых технологий, созданных германской промышленностью.

В связи с этим в США долгое время руководством к действию оставался план Моргентау, по имени тогдашнего министра финансов США, предлагавшего послевоенную деиндустриализацию Германии и расчленение ее на ряд небольших государств(см. Указ. источник. с. 25).

* * *

Вопрос о проведении Нюрнберга-2 требовал соглашения между четырьмя государствами.

Между тем атмосфера сгущалась не только вокруг, но и в ходе самого процесса. У каждой стороны из числа государств-победителей имелись определенные скрываемые факты, которые в случае их обнародования могли нанести серьезный урон репутации.

Для западных государств это была вся предвоенная политика"умиротворения" агрессоров с её основным болевым узлом — "Мюнхенским сговором", и корыстные деловые связи западных корпораций с верхушкой германского бизнеса, занятой укреплением военной машины нацистов.

Для Советского Союза это было событие, связанное с подписанием пакта Молотов-Риббентроп и секретным протоколом к нему и, особенно, трагедия Катыни.

Защита главных военных преступников быстро выявила эти уязвимые места в советском обвинении. Поэтому советские прокуроры проявляли большую бдительность в связи с этими вопросами и старались работать на опережение.

Здесь уместно привести материалы о странной смерти прокурора Николая Зори, помощника советского обвинителя Романа Руденко.

11 февраля 1946 г. Николай Зоря допрашивал фельдмаршала Паулюса. Об этом на следующий день все газеты писали, но в момент, когда Зоря заявил, что теперь будут "представлены материалы и показания людей, располагающих достоверными сведениями о том, как на самом деле проходила подготовка нападения на Советский Союз", кабины советских переводчиков были отключены. По приказу Сталина в дальнейшем Паулюса допрашивал главный советский обвинитель Роман Руденко.

Зоря получил приказ не допустить показаний Риббентропа о имеющемся секретном протоколе к советско-германскому пакту о ненападении. Но Риббентроп и его заместитель Вайцзекер под присягой раскрыли его содержание. Это произошло 22 мая 1946 года. На следующий день Зоря был найден мёртвым в гостиничном номере в своей постели с лежащим рядом пистолетом. В советских СМИ сообщалось, что он неаккуратно обращался с личным оружием, а родственникам было сообщено о самоубийстве. О странной смерти Зори дополнительно будет сказано ниже.

Советскую сторону беспокоила формулировка ряда пунктов готовящегося обвинения трибунала. Особенно обеспокоенность проявлял нарком Молотов. Судя по архивным материалам, тревогу вызывал пакт с немцами 1939 г., вошедший в историю под его именем. Он хотел избежать любых возможных напоминаний или ссылок на него в контексте основных событий, предшествовавших развязыванию Второй мировой войны, в частности, нападению гитлеровской Германии на Польшу, а затем последовавшей военной акции Советского Союза, довершившей полный распад польского государства. Последовали записки наркома Сталину относительно формулировок в проекте обвинительного заключения, подготовленного американцами, как осуждение " вторжения или угрозы вторжения". В записке Сталину нарком Молотов выражал несогласие и с другим тезисом — "участие в общем плане или мероприятий, направленных к установлению господства над другими нациями".

Им были даны указания советскому представителю в Лондоне решительно возражать против указанных им неугодных для советской стороны пунктов.

Между тем Лондон и Вашингтон не уступали, заявляя, что для них осуждение войны и агрессии в качестве преступления против человечества и развитие идеи довоенного (1928 г.) пакта Бриана-Келлона (Парижский пакт-договор об отказе от войны в качестве орудия национальной политики), ради чего затевался Нюрнбергский процесс, был вопросом принципа. (см. Указ. источник. с. 27).

Особую сложность для советского обвинения приобрел вопрос в связи с предъявлением суду материалов по Катыни, поскольку в то время советское правительство категорически исключало свою ответственность за убийство более 4 тысяч польских офицеров. Советская версия Катыни, озвученная в 1943 году, была включена в качестве одного из пунктов злодеяний гитлеровцев в обвинительное заключение Нюрнбергского трибунала. По этому вопросу был проведен ряд заседаний специальной правительственной комиссии по руководству Нюрнбергским процессом под председательством Вышинского, которая изыскивала различные тактические ходы советского обвинения на заседаниях трибунала.

Однако ситуация стала складываться не в пользу СССР. Имеющиеся данные о Николае Зоре говорят, что готовящийся к катынским заседаниям Зоря пришел к убеждению: советское обвинение ложно и поддержать его он не может. Он просил своего непосредственного начальника — генерального прокурора СССР Горшенина — срочно организовать ему поездку Москву для доклада Вышинскому о возникших у него сомнениях при изучении катынских документов, так как с имеющимися он выступать не может. На следующее утро Николая Зорю нашли мертвым .

В советской делегации ходили слухи, будто Сталин сказал: "Похоронить, как собаку!"

Слушания по Катынскому делу состоялись 1-2 июля 1946 года. Старания советской пропаганды добиться признания трибуналом немецкой вины за Катынь не дали положительных результатов. За пределами СССР восприняли исход слушаний по Катыни как доказательство невиновности немецкой стороны, и, следовательно, виновности советской.

* * *

Процесс, выражавший вначале дух единства стран-участниц победителей антигитлеровской коалиции, становился в тягость для западных держав. В Америке стали набирать настроения покончить с "позором "Нюрнберга. Американский главный обвинитель в меморандуме для замминистра обороны США Р.Паттерсона признался, что у него немалые сомнения в отношении "продолжительной публичной атаки, направленной против частной промышленности, которая может помешать деловому сотрудничеству с нашим правительством в поддержании должной обороны в будущем".

В ответ Паттерсон сообщил американскому обвинителю, что"не может быть быть и речи позволить русским судить промышленников" (см. Указ. источ. с. 28). Выявившиеся многочисленные связи между германскими и американскими экономиками до войны позволили бы русским скомпрометировать США во время процесса.

Достоянием гласности стало содержание беседы во время Нюрнбергского процесса бывшего президента Имперского банка Ялмара Шахта с американским адвокатом, в ходе которой он заявил:

"Если вы хотите предъявить обвинение промышленникам, которые помогли перевооружить Германию, то вы должны предъявить обвинения самим себе".

Он привел конкретные примеры. Автозавод "Опель", ничего не производил, кроме военной продукции. Владел этим заводом американский "Дженерал моторс". Не остановил производство во Франции после её оккупации немцами автогигант "Форд". О чем говорить, если даже далекая от военных дел компания "Кока-кола" наладила в Германии выпуск напитка "Фанта"?

Когда американские солдаты в июне 1944 года высадились в Нормандии на джипах, грузовиках и танках, произведенных "большой автомобильной тройкой", они были неприятно удивлены тем, что противник тоже передвигается на грузовиках" Форд" и "Опель", изготовленных на дочерних предприятиях, принадлежавших" Дженерал моторс", и летают на самолетах, построенных компанией "Опель".

"Дженерал моторс" была важнее для нацистской военной машины, чем Швейцария, отмечает исследователь Б.Снэлл. Швейцария была лишь хранилищем награбленных фондов, в то время как GM была составной частью военных усилий Германии . Гитлеровская Германия могла бы вторгнуться в Польшу и Россию и без Швейцарии. Но она не могла бы сделать это без GM.

* * *

По мере приближения заключительного акта Нюрнбергского процесса — вынесения приговора, — советское обвинение добивалось высшей меры наказания для всех главарей гитлеровской Германии, выделенных в группу главных военных преступников, включая организаторов военной экономики Шахта и Шпеера и дипломата Папена.

В направленном Вышинскому документе содержались предложения, с которыми советская сторона собиралась выступить, прослышав о сильных колебаниях среди судей в отношении вынесения приговора Шахту и Шпееру.

В документе приводились доводы: Шпеер -имперский министр, осуществлявший общую политику Гитлера, вооружал германскую армию средствами уничтожения в проведении разбойничьих нападений на мирные народы.

Доводы в отношении Шахта: прямо помогал Гитлеру прийти к власти, организовал финансовую помощь нацистам, привлекая к этому немецких капиталистов. Кроме того, Шахт организовал и проводил финансирование агрессии Германии против других стран. Ссылки Шахта на якобы его отход от Гитлера и уход в оппозицию материалами дела не подтверждены. В документе подчеркивалось, что если с их доводами не согласятся, то они дадут, понять, что иного приговора не подпишут, и" вся ответственность за это ляжет на партнеров".

Однако, невзирая на все усилия, предпринятые советским представителем в трибунале, поставленная задача-максимум не была достигнута. Приговором суда двенадцать подсудимых были приговорены к смертной казни через повешение, семеро — к тюремному заключению (от 10 лет до пожизненного), оправданы трое подсудимых: Шахт, Папен, Шпеер. Советская сторона заявила протест.

Суд над закулисными силами Третьего рейха — промышленниками, банкирами и другими представителями большого бизнеса, — не состоялся, потому что этого не хотели влиятельные круги Англии и США. С целью оказания давления на британского судью Дж.Лоуренса в Нюрнберг специально прибыл управляющий Английским банком Монтегю Норман, известный "умиротворитель" гитлеровской Германии и довоенный приятель Ялмара Шахта. Норман убедил Лоуренса, что банкиры не могут быть преступниками. В итоге Шахт был оправдан "за отсутствием улик"(см. Указ. источник. с. 29).

Еще накануне процесса с Папой Римским встречалась фрау фон Папен и просила его, чтобы он ходатайствовал за ее мужа. Папа просил американского судью Бидлла делать все возможное, чтобы суд над Папеном был справедливым. Какой смысл вкладывал в слово "справедливый" понтифик, разумеется, было ясно… Большим минусом Нюрнбергского процесса было то, что судили" мелкую рыбешку, "а настоящие воротилы остались за кулисами. Некоторые концерны просто нельзя было не признать преступными — например, IG Farben производил газ Циклон Б, который использовался в лагерях смерти.

* * *

Естественен вопрос, как повел себя Советский Союз в этой ситуации? По мнению экспертов, СССР, как ни странно, не поднял этот вопрос. Советский Союз был построен не на бизнесе, а на государственной монополии. И, поддержав инициативу англичан, хотел судить наиболее ярких фигур, например, Круппа. Сталина не настолько интересовали закулисные дела, а владельцы промышленных корпораций не были столь известными персонажами. В СССР, полагают эксперты, вероятнее всего, недооценивали влияние крупного капитала на приход нацистов к власти. Кроме того, с весны 1946 года отношения СССР и Запада стали портиться — началась холодная война. Необходимо было завершать процесс и подводить итоги под начатым делом.

При всех разногласиях, которые существовали у судей Трибунала, надо отметить главное. Нюрнбергский процесс приобрел всемирно-историческое значение, как первое и по сей день крупнейшее правовое деяние Объединенных Наций. Единые в своем неприятии насилия над человеком и государством народы мира доказали возможность успешно противостоять вселенскому злу и вершить справедливое правосудие.

Особенно важно, что процесс в Нюрнберге неопровержимо и подробно зафиксировал такое преступление нацистского режима, как Холокост. Нюрнбергские процессы также повлияли на Конвенцию о геноциде, на Всеобщую декларацию прав человека и на Женевские конвенции о защите жертв войны. Все эти важные документы подписаны вскоре после Второй мировой войны.

В условиях возникшего нового масштабного зла — терроризма, представляющего угрозу развитию человечества, уроки судебного процесса ХХ века имеют особую значимость.

Еврейские прятки нацистской палачихи