О нем говорят в последние дни тысячи людей в Германии, Европе, Израиле, мире. Но никто не сказал о нем лучше, чем он сам: "Я обожаю запах вони, из которой я появился". Яркое признание бывшего эсэсовца, искреннего врага Израиля, а по совместительству лауреата Нобелевской премии по литературе. Кто он, Гюнтер Грасс?
Александр МЕЛАМЕД, собкор еженедельника "Секрет" по странам Западной Европы
ПРОВИНЦИАЛЬНЫЙ СИНДРОМ ДАНЦИГСКОГО МАЛЬЧИКА И ДАТСКАЯ КАМБАЛА
Мальчик из Данцига, страдающий манией величия, воспринял приход к власти Гитлера, как шанс громко заявить о себе. Синдром провинциала привел его в ряды элиты нацизма — СС.
Пробыл он частью этой элиты недолго, с октября 44-го по апрель 45-го. Но этих месяцев хватило для взросления и постижения основных заповедей гитлеризма. Среди них была и такая — ты не должен быть узнан. И он молчал. Лишь удостоверившись в том, что ему за это ничего не будет, уже семь лет прижимавший к груди диплом лауреата Нобелевской премии по литературе, на пороге своего 80-летия, он признался в нацистском прошлом.
И это — моральный авторитет Германии? О чем пишет и говорит Гюнтер Грасс, понятно. А вот о чем он еще молчит? Какой он в действительности?
Чтобы понять это, надо заняться исследованием персонажа. Он сам дает ответ на эти вопросы. В датском городке Зонденбурге есть памятник. Он называется "Камбала" и изображает руку, вздымающую рыбку. Камбала — рыбка необычная, с одной стороны белая, с другой темная. Двуликий Янус. Вот таким и видит себя Грасс. С какой стороны ни посмотри, что-нибудь своеобычное да увидишь.
"Камбала" — творение Гюнтера Грасса. Писателем он стал во вторую очередь.
А начинал как живописец и скульптор. Как его предтеча — Гитлер. В авторе славненьких акварелек с цветочками-лютиками и колоннами в коринфском стиле никогда не заподозришь мирового палача. Так и здесь. Нобелевскому лауреату, как и Гитлеру, ничто не мешает петь песни о демократии, замечает Михаэль Юргс, автор книги "Гражданин Грасс. Биография немецкого поэта".
"История, а точнее, история, истекающая из нас, как забитый туалет. Мы промываем и промываем его, а уровень дерьма по-прежнему высок". Цитата из романа Гюнтера Грасса красноречиво рассказывает о его душевном состоянии. Как ни пытается эсэсовец избавиться от своей биографии, ничего не получается. Слишком много нагадил в прошлом, чтобы "повернуть время вспять" и полностью очиститься.
Единственный способ, который придумал Грасс, — гадить дальше.
Во время разборок, разразившихся в 2006-м, когда Грасс объявил, где и как он воевал, выяснилась любопытная деталь. Грасс стал эсэсовцем по воле обстоятельств. На самом деле он хотел стать подводником, топить транспорты с евреями. Но на флот его почему-то не взяли. Что-то морским волкам в обличье данцигского паренька не понравилось. Юлил, врал. Ну, одно слово — камбала…
В свое время, узнав о прошлом Грасса, известный польский политик Лех Валенса призвал к тому, чтобы лишить писателя звания почетного гражданина Гданьска, за что проголосовали две трети жителей города. Немецкие политики от христианских демократов Вольфганг Бернзен и Филипп Миссфельдер потребовали вернуть в Стокгольм Нобелевскую премию.
МИФЫ ВОКРУГ ГРАССА
Один из самых распространенных: считается, что Гюнтер Грасс был первым немецким писателем после Второй мировой войны, который довел отечественную литературу до международного признания.
Это заблуждение. В 1946 году Нобелевку по литературе (кстати, с формулировкой "За вдохновенное творчество, в котором проявляются классические идеалы гуманизма, а также за блестящий стиль") получил обладатель двойного гражданства, германского и швейцарского, Герман Хессе, а в 1972 году — Генрих Белль, который, как и Гюнтер Грасс, в 45-м оказался в плену у американцев, зато ранее, когда его одноклассники дружно пошли записываться в гитлерюгенд, оказался едва ли не единственным, кто этого не сделал. Итак, 12-летний Генрих смог понять, что стоит за "Зиг хайль", а 17-летний Гюнтер как-то растерялся, заворожили его двойные руны на эсэсовском воротничке.
Миф второй. Гюнтер Грасс — лицо современной немецкой литературы.
Никто из немцев, знакомых с антисемитской сущностью Грасса, не отважится назвать его совестью нации.
Другое дело — Белль, который, кстати, не вешал лапшу на уши, как Грасс (дескать, за время службы в СС не сделал ни единого выстрела), а честно говорил: призвали в вермахт, участвовал в боях во Франции. Примечательно, что именно Г.Белль стал тем писателем из Германии, который помогал и своему народу и Советскому Союзу осмысливать и оценивать страшные уроки Второй мировой. За 25 лет до вручения ему Нобелевки он начал выходить в Москве тиражами, намного превышающими немецкие. В центре его произведений стоит вопрос, на который до сих пор нет внятного ответа: почему мы стреляли друг в друга? Советский писатель в его лучшем выражении (а не Илья Эренбург и компания, которые призывали к "ярости благородной" и к мщению, чем оправдывали мародерство и насилие красноармейцев), был лишен возможности даже дискутировать на эту тему. Генриха Белля нещадно критиковали на родине, упрекая в отсутствии патриотизма. Гюнтера Грасса тоже критиковали, но не за гражданскую позицию, а за эпатажность, вызов принятым художественным устоям. Видимо, акциями последнего времени — публичное признание в эсэсовском прошлом и одиозной оценкой израильско-иранского конфликта — Гюнтер Грасс хотел пробудить интерес к своей персоне. Сделать это он мог только благодаря общественному скандалу. Который он и спровоцировал в 2006-м, объявив: я — бывший эсэсовец. Смысл его объяснений: я не стрелял, я только патроны подносил.
Миф третий — Гюнтер Грасс, человек, раскрывающийся постепенно (недаром его роман о службе эсэсовцем называется "Луковица памяти"), скрывает больше, чем говорит. И одна из таких тайн — его еврейское происхождение.
Спешу огорчить (или обрадовать, тут уж сами выбирайте) — никаких еврейских корней, ни с какой стороны. Родился у польско-германских родителей, сказано в документах The Nobel Foundation. Имеются в виду мама-полячка и отец-немец. Место рождения — Данциг, ныне Гданьск. Кстати сказать, его потянула Балтика в последние годы — ныне Дом Грасса, как ПМЖ и пункт сбора участников литературного объединения, является местной достопримечательностью Любека. Грассу всегда нужны были почитатели и поклонники, публика, склонная к эксцентрическим вывертам, образ которой (помните поэтессу из Одессы?) отлично передал в "Белой гвардии" Михаил Булгаков. В 55-м он, к примеру, руководил Группой 47.
Миф четвертый — Грасса интересует мир людей.
Правильный ответ: он его вовсе не интересует. Ему интересен он сам. А люди, его окружающие, случайно ставшие его, гения, современниками, — это твари. Вчитайтесь в названия основных произведений Грасса, и вы это поймете: "Кошка и мышь", "Собачьи годы", "Из дневника улитки", "Камбала", "Крысиха", "Траектория краба". Как и роман "Жестяной барабан", опубликованный в 1959 году, за который он и получил Нобелевку, в этих произведениях реальные исторические события находятся в конфронтации с сюрреалистическими и гротескными изображениями.
Скорее всего, он потому и перевел на язык гротеска то, что видел своими глазами, что склонен был воспринимать действительность как нечто нереальное: уж слишком был причастен к ней. Затем последовали драмы и поэмы. Его называли едва ли не эпическим поэтом, осмысливающим современность. Но то, что выливалось на страницы, было совершенно не тем, что видели все остальные. "Ну я же художественно переосмысливаю реальность", — говорит Грасс. "Но отчего же она тогда такая мрачная?" — говорили критики. "Кошка и мышь" смаковала сцены онанирования, "Крысиха" рассказывала о самоубийстве человечества, "Траектория краба" — история корабля "Вильгельм Густлофф", потопленного в конце Второй мировой войны, название "Немцы вымирают" говорит само за себя.
Миф пятый — Гюнтер Грасс как моралист и политический активист.
Гюнтер Грасс как его скульптура "Камбала" в Дании, порочен, ибо неизменно придерживается сразу двух правд. В 2006-м, когда датские и французские газеты опубликовали карикатуры на пророка Мухамеда, Гюнтер Грасс выступил единым фронтом с возмущенными мусульманами, заявив: "Откуда берется это высокомерие Запада — диктовать, что должно быть сделано, а что нет?" В декабре 1966 года он критически отозвался на желание Курта Георга Кизингера стать канцлером, призывая в свидетели жертвы Освенцима и Треблинки, к которым имели прямое отношение любезные его сердцу однополчане-эсэсовцы.
4 апреля 2012 года немецкий миротворец опубликовал стихотворение в прозе в Sueddeutsche Zeitung, призывая соотечественников к тому, что никакая другая немецкая подводная лодка (разумеется, в Израиль) "…не должна быть поставлена, так как ее специальность — в ней самой, это разрушающие все боеголовки при том, что существование атомной бомбы еще не доказано" (в Иране, конечно же).
ГРАСС И ЕВРЕЙСКИЙ ВОПРОС
Грасс и евреи Германии — давняя связка. К примеру, когда Грасс признался в своем эсэсовском прошлом, Шарлотта Кноблох (в ту пору президент Центрального совета евреев в Германии) отметила: "Тот факт, что это запоздалое признание пришло к нам незадолго до выхода его новой книги (посвященной боевой юности Грасса) говорит о том, что это — пиар-акция для того, чтобы ее быстрее раскупили". Итак, Грасс — просто политический коммерсант.
Кноблох права. В немецкой печати фигурируют бухгалтерские документы, из которых видно: он получал деньги и за службу в танковом дивизионе СС Frundsberg, и как военнопленный 31G6078785 в американском лагере в ныне чешском Мариенбаде. "Это что, плата за то, чтобы отмыться?" — заголовки немецких газет.
Из комментария газеты Die Zeit: "Тот, кто был обвинен в преступлениях Холокоста (а Грасс принадлежит именно к ним), потерял право поучать мировое сообщество, применяя территориально-экономическую терминологию. Такие люди — за скобками морали и современного мира. SS и Освенцим — за этими символами таится зло, особая природа политического мышления, делающая правомерным систематическое убийство шести миллионов евреев".
"Антиеврейская риторика, вписанная в двойное S. Возможно ли, чтобы призыв к разоружению из уст эсэсовца был услышан на фоне убийства еврейских детей в Тулузе? Для этого надо быть совершенно бесчувственным", пишет миланская Corriere della Sera. Консервативная австрийская газета Die Presse: "Если Грасс примеряет одежды морального авторитета, когда речь заходит об Израиле, он почему-то забывает о тех странах на Ближнем Востоке, где права человека просто попираются".
"Витиеватый стиль стихотворения лишь демонстрирует, насколько закомплексован сам автор, если он считает, что нельзя вслух произносить название "государства на Ближнем Востоке, у которого есть ядерное оружие", — считает обозреватель "Немецкой волны" Беттина Маркс. — Ведь буквально через пару строк он делает это сам". То, что Грасс объединил острую политическую дискуссию о возможном нападении Израиля на Иран и его непредсказуемых последствиях со своей собственной пристрастной позицией по отношению к Израилю — неловко и неуместно. Странно, что сам он при этом видит себя в роли мученика, который храбро говорит горькую правду, несмотря на угрозу обвинений в антисемитизме.
СТИХИ В ПРОЗЕ, ИЛИ ПРОЗА В СТИХАХ
Едва стихи в прозе были опубликованы, они получили резкую оценку представителей еврейских общин Германии. Евреев поддержали многие немцы. Журналист и биограф Гитлера Иоахим Фест сказал, что просто не понимает, как может человек, 60 лет считающий фашизм "нечистой совестью нации", оказываться "глубоко вовлеченным" в это самое нацистское прошлое.
Амстердамская De Volkskrant: "Многие деятели пера написали в последние годы политические стихи. Гарольд Пинтер, например, в 2003 году в связи с войной в Ираке. Гюнтер Грасс, как бывший эсэсовец, — подходящий ли это человек, чтобы писать такие стихи? Он — тот, кто носил мундир Waffen-SS и имел опыт профи в области угрозы миру. К тому же стихотворение — чистый агитпроп". Итальянская La Repubblica: "Грасс возвращается на сцену, вооруженный лирическим текстом, который предназначен для начала спора. Это не то стихотворение, которое ждут из этого уголка Европы. И, конечно, — вообще не стихотворение".
Не исключено, что стихотворение Гюнтера Грасса действительно оживит дискуссии на израильско-иранскую тему, отмечают немецкие эксперты. Однако, к сожалению, куда более вероятно иное развитие событий: волна возмущения лишит участников дебатов шанса направить дискуссию в конструктивное русло.
Моральный скандал. Политическая порнография. Пасторский тон эсэсовца… Оценки немецких газет говорят об одном: Грасс не только пишет об истории, он сам — часть ее позорного прошлого. Он вынужден отмываться, но, как сам верно отметил, дерьмо всегда остается на плаву, сколько его ни топи.
Грасс пожал бурю по одной причине. Он сам ее захотел. Зерна ненависти могут дать единственные плоды — гроздья ненависти.
