Роман Столкарц, прославившийся ролью Пьеро в "Приключениях Буратино", с журналистами встречается крайне редко. Да и не каждый из "акул пера" поедет в самарийское поселение Пдуэль, где построил свой дом самый романтичный из героев легендарного кинофильма
Наши читатели уже познакомились с предметом неразделенной любви поэта Пьеро — Мальвиной, а точнее с исполнительницей ее роли Татьяной Проценко, в интервью главреда "ИсраГео" Владимира Плетинского "Золотой ключик Мальвины". Увы, в наши дни Тани уже нет в живых… Но если Татьяна, при всей ее скромности, все-таки фигура публичная (профессия тележурналиста обязывает), то Роман Столкарц, пришедший к строгому соблюдению традиций иудаизма, предпочитает держаться в тени.
И, тем не менее, встреча с ним состоялась! Журналист Александр КАЗАРНОВСКИЙ, сам поселенец и тоже человек религиозный, побывал в гостях у Романа, сфотографировал его и дом Пьеро, и ныне вы можете узнать, как живет друг Буратино и Мальвины.
* * *
Пдуэль — обычное поселение в Западной Самарии, совсем недалеко от "зеленой черты". Одиноко стоящее. В случае договора с Абу-Мазеном обречено…
А поселение красивое. Правда, здесь, в основном, не черепичные крыши, как принято в других поселениях, а плоские. Говорят, чтобы не портили пейзаж, поскольку вокруг заповедник. По-моему, черепица не портит пейзаж, а оживляет его, но меня как-то забыли спросить. Наш экскурсовод Ицхак Фишелевич рассказывает, что "Пдуэль" означает "балкон"*. Помните, у Высоцкого "светлый терем с балконом на море"? Вот именно. На Средиземное море и на все, что между Пдуэлем и морем. Здесь, как на ладони, Холон и Ашдод, Тель-Авив и Петах-Тиква, Кфар-Саба и Герцлия, Нетания и Хадера. Вон она, хадерская электростанция, на самом берегу. Бинокля не надо. Вспоминается старая совковая шутка: "Передача "По странам и континентам" к дню советской ракетной техники". Но это в случае, если сбудется мечта Керри, Ципи Ливни и Яира Лапида. А пока все тихо.
Но Пдуэль — это еще и дом, и знаете, чей? Романа Столкарца. Как, вам это имя ни о чем не говорит? Что ж, устройтесь в кресле поудобнее, закройте глаза и вспомните старый детский фильм…
"Кто доброй сказкой входит в дом?
Кто с детства каждому знаком?
Кто не ученый, не поэт,
А обошел весь белый свет?
Бу! Ра! Ти! Но!"
Вспомнили Пьеро из "Приключений Буратино"? Так вот, Пдуэль — его дом.
Маленькое отступление и пояснение… Тельавивец скажет: "Мой дом в Тель-Авиве". Поселенец скажет: "Мой дом — Пдуэль (Шило, Элон-Море и т.д.)". Чтобы это понять, надо просто переехать жить в Иудею и Самарию. И всё.
Пьеро, то бишь Роман, некогда сыгравший роль кукольного поэта, поэтом и остался. Он влюблен в землю Израиля, в наш народ, в свой Пдуэль. Сегодня известный врач, доктор Столкарц взахлеб рассказывает, проводя для нас экскурсию по местной синагоге, воистину прекрасной:
— У нас нет картин, у нас нет скульптур. Мы саму жизнь превращаем в искусство. Вот дверь. Ну дверь и дверь. Приладил доску — и готово. Но можно превратить и дверь в произведение искусства. Видите? — Он показывает действительно замечательную чеканку на дверях — тигр, орел, олень и лев. — Сказано: "Будь дерзок, как тигр, легок, как орел, быстр, как олень, и могуч, как лев, исполняя желание Отца твоего, Который на Небесах". А вот бама — возвышение для чтения Торы. Смотрите: пол и ступени здесь — просто обтесанные куски скал, на которых когда-то выросло поселение. У меня есть приятель в соседней деревне. Я ему говорю: "Хамдан, ты знаешь, что здесь было до нас?" Он отвечает: "Так я же здесь всю жизнь прожил! Что было? Скалы были…"
Мы поднимаемся на баму, и Роман продолжает:
— Что является символом Торы? Что есть источник жизни? Вода. Поэтому края бамы сделаны в форме стенок кувшинов, а люстра — в виде падающего дождя. А вот створки арон-а-кодеш — ковчега, где хранятся свитки Торы. Видите, вязь в виде семи растений Земли Израиля и надпись: "Выкупленные Господом домой вернутся с радостью!" Вот так и мы — выкуплены Вс-вышним, вернулись домой и укоренились здесь, как эти растения. А теперь посмотрите вверх, на женскую половину синагоги. Видите? Барьер украшен символическими изображениями. То ли это арфа Давида, то ли пламя свечи, то ли женские пальцы, то ли и то, и другое, и третье. А вот взгляните на ту стену — там начертаны имена наших близких, ушедших от нас… За их души мы молимся… А рядом со стеной поставлен покрытый лаком ствол рожкового дерева. Кстати, у нас на въезде в поселение целый парк таких деревьев. Есть такие, которым по восемьсот лет!
Да, конечно, это все тот же Пьеро, тот же романтик, только не тот, что полон меланхолии, как в начале фильма, а открывший в себе бездну задора в тот миг, когда начал читать "Лису Алису жалко, Плачет по ней палка!.."
Он вспоминает:
— Были зимние каникулы. Мама, врач, нашла в себе силы после тяжелого рабочего дня сводить еврейского мальчика на кастинг… Участие в этом фильме имело поистине мистическое значение в моей жизни, оно всю ее изменило…
Каким образом изменило, мы так и не узнали. Быть может, сыграло свою роль то, что многие создатели фильма и артисты были нашими соплеменниками, в том числе и Дима Иосифов, исполнитель роли Буратино. А быть может, таинственная страна, куда герои уходят в конце фильма, в сознании Романа преобразилась со временем в Эрец-Исраэль. Как бы то ни было, время пришло, и еврейский мальчик из Минска стал религиозным человеком, израильтянином, поселенцем. Пьеро, задававший вопрос: "Не лучше ли с кукольной жизнью расстаться?", расстался с кукольной жизнью и зажил настоящей.
