Российский кинематографист, ведущий страницы "Путешествие дилетанта / Amateur’s travel" — об Октябрьском восстании 1993-го в Москве
25 лет назад, 3-го числа, кажется, я стоял ночью перед мэрией на Тверской. Это было после выступления Гайдара, из которого стало ясно, что дело плохо. Я был первокурсником. Руководило мной тогда ясное понимание, что приличные люди здесь, и мне потом будет стыдно, если окажется, что я здесь в это время не был.
Помню, что Тверская была перегорожена баррикадами, основой которых были поставленные поперёк и, кажется, опрокинутые набок троллейбусы. Долго стояли на месте плотной толпой. Сзади меня, совсем рядом, вдруг послышалось какое-то резкое движение. Я обернулся, увидел, что стоящие рядом люди плотно сомкнулись вокруг чего-то или кого-то. Оказалось, что человека, стоявшего прямо за мной, только что кто-то пырнул ножом и исчез, его никто не заметил, а эти люди держали раненного. Знакомый врач, который был здесь же, сказал, что ранение опасное, задета печень.
Сколько-то раз прокатывалась волна "они идут!", но ничего не происходило. Один раз снова дружно сказали "они идут" и через мгновение я бежал вместе с большой группой окружавших меня людей куда-то по переулку, отходящему от Тверской, кажется, на запад. Из оружия у меня был в этот момент стадный инстинкт. Я подумал тогда, что сейчас меня с большой вероятностью убьют. Мысль была такая:
"Теперь понятно, как они не боялись идти в атаку и что значит "на миру и смерть красна"".
За компанию это оказалось несложно, кажется об этом говорит армейский генерал в исполнении Гриценко в прекрасном монологе в поезде в "17 мгновениях весны".
Но геройской смерти мне не досталось, потому что ничего там не было, это в темноте что-то кому-то померещилось. Так что наша "контратака" — "захлебнулась" в связи с полным отсутствием противника в пределах досягаемости.
Мы вернулись на Тверскую. И там, около театра Ермоловой, я увидел выстроенные одна к одной бутылки с чем-то в них налитым, заткнутые свёрнутыми бинтами, свисающими так, что можно было понять: это фитили. Старые добрые "коктейли Молотова".
Потом я увидел костерок, сложенный в Кремлёвском проезде, между Историческим музеем и Кремлём. И поодаль на Красной площади вроде горели ещё костры.
Я был поражён тем, с какой лёгкостью "бежит солдат, бежит матрос, стреляет на ходу" вернулось в действительность, тем, как легко оказалось сдуть всю послереволюционную и послевоенную жизнь как пенку на молоке. Я подумал, что наверное сейчас будет резня, но как-то спокойно-отстранённо.
Я очень мало тогда понимал в происходящем, полагаясь на наитие и везение.
Среди ночи мне показалось, что ничего не происходит, и ничего особенно важного уже не будет. А я свежеиспечённый студент, ещё довольно старательный, а завтра пары, так что я поехал домой и к первой паре был в аудитории. Подошёл к окну и далеко-далеко увидел здание Белого дома, из которого ,как мне казалось, валит дым.
На следующую пару я не пошёл, тем более, что почти никого и не было в аудиториях, я один такой нашёлся, а поехал на Новый Арбат. Шёл среди людей, которые, как будто, наслаждались возможностью прогуляться по проезжей части. Потом, вместе с ручейком этих праздношатающихся поднялся на крышу одного из небоскрёбов-книжек, откуда открывался вид на Белый дом. Всё это время я не понимал, чем же вчерашняя история кончилась.
И тут я вдруг вижу, как, кажется, из пулемёта БМП стреляют по окнам Белого дома. А ещё я вижу, как по крыше какого-то дома, прямо под нами, бегут какие-то люди, вроде с винтовками, а по ним стреляют из автоматов снизу, хотя это и странно, потому что непонятно, как можно в кого-то попасть, с земли, когда он на крыше, скорее всего это был такой беспокоящий огонь или что-то в этом роде, наверное их так согнали с позиции.
Только тут до меня дошло, что всё ещё идёт полным ходом, а окружающие смотрят на это как на футбол или какое-то цирковое выступление. Мне показалось это каким-то инфантильным идиотизмом.
Получить шальную пулю, болея на трибунах, это не то, так что я спустился вниз. По дороге назад к центру ещё посидел на броне какого-то БМП. Солдаты явно получали удовольствие, сдавая броню транспорта "напрокат" горожанам. Вообще, кругом было полно какого-то залихватского праздника. Все кругом стали "братишки".
Я тогда подумал, что и сам ничего не понимаю, и окружающие, видимо, тоже. А теперь думаю, что многие с тех пор так ничего и не поняли. Мой однокурсник, с которым я совсем недавно виделся на двадцатилетии выпуска, тогда тоже вот так "болел", получил пулю, должно быть в ногу, потом долго лечился, с тех пор хромает.
Возможно, это про общество в целом. Нас ранило, было больно и страшно, но мы ничего толком не поняли.
