Недавняя иранская атака двух ключевых объектов саудовской нефтяной промышленности при помощи БПЛА и крылатых ракет (КР) стала не только своеобразным предупреждением для Израиля в целом и ЦАХАЛа в частности, но и поводом для постановки на повестку дня вопроса о существенном увеличении военного бюджета
Давид ШАРП
О необходимости такового заявил сам глава правительства, который — и это особенно важно в данном контексте — занимает пост министра обороны.
Военный бюджет 2019 года с учетом американской военной помощи составил свыше 72 млрд шекелей. При его формировании брался в расчет характер угроз, стоящих перед государством. Однако необходимо помнить, что львиную долю расходов составляют так называемые долгосрочные: скажем, финансирование собственно ЦАХАЛа сформировано на базе пятилетней программы развития "Гидон", которая завершается в 2020 году. Объемы трат на безопасность обусловлены также политическими и экономическими факторами, которые становятся тем более вескими в предвыборные периоды, когда у руля находится переходное правительство и налицо серьезный дефицит госбюджета, как это происходит сейчас.
То, что Биньямин Нетаниягу выступает за рост военных расходов, известно давно. Однако на сей раз — в свете иранского удара по саудовцам и обсуждения данной темы на недавнем заседании узкого кабинета по вопросам безопасности и внешней политики — появилась некоторая конкретика. Так, в частности, премьер говорил о необходимости значительного усиления ПВО и ПРО как его составного компонента. В последние десятилетия Израиль при весьма значительном американском финансировании прикладывал огромные усилия для разработки и закупки средств ПРО, в первую очередь направленных на уничтожение баллистических ракет ("Хец-2" и "Хец-3"), а также реактивных снарядов и ракет короткого радиуса действия ("Железный купол"). Однако есть еще одна система — "Праща Давида", в задачу которой входит не только отражение атак баллистическими ракетами дальностью до 300 км, но и крылатыми ракетами (КР), теми самыми, что были со значительным успехом применены иранцами (по целям попали четыре из семи запущенных). Согласно ряду осведомленных источников, предложение Нетаниягу об увеличении расходов на сумму примерно в 4 млрд шекелей касалось в основном средств борьбы с КР и БПЛА.
Чем же так страшна крылатая ракета, даже не относящаяся к разряду самых совершенных (а иранские КР — все же не последнее слово в военных технологиях)?
КР можно сравнить с беспилотным самолетом, который на дозвуковой, а иногда и сверхзвуковой скорости следует к цели на небольшой высоте. Малые высоты полета — это основной козырь атакующего и главная проблема атакуемого: очень непросто вовремя обнаружить объект, летящий на малой высоте, тем более, если его маршрут проходит в складках местности. А ведь КР с работающим двигателем, будучи, по сути, разновидностью самолета, могут получать перед запуском самые разные полетные задания — например, зайти на цель с самой неудобной для атакуемых стороны. Но даже если КР обнаружена, системе ПВО необходим достаточный запас времени на реакцию, а главное — средства, способные эффективно поражать низколетящие цели. Например, ракеты "Хец-2" и "Хец-3", являясь очень эффективным оружием против баллистических ракет значительной дальности, против КР абсолютно бессильны.
Состоящие на вооружении ЦАХАЛа ЗРК "Пэтриот" могут быть эффективны в борьбе с КР при определенной модернизации. В целом же проблемой угрозы КР в армии занимаются с 1980-х годов. Та же "Праща Давида", недавно принятая на вооружение, должна стать своего рода ультимативным средством ПРО. При реализации всех ее возможностей эта система сможет эффективно бороться не только с баллистическими ракетами дальностью от 40 до 300 км, но также с самолетами и КР. Правда, на начальном этапе внедрения данной системы в 2017 году сообщалось, что возможность ее противостояния крылатым ракетам станет реальной лишь в будущем. На каком этапе этот процесс находится на данный момент, из открытых источников неизвестно. Однако помимо "Пращи Давида" есть и другие средства. Например, КР при соблюдении определенных условий могут сбивать истребители.
Собственно, когда ведется речь о выделении миллиардов на ПВО, не в последнюю очередь подразумевается качественное и количественное усиление по средствам обнаружения (радарам) и контроля, ведь это ключевые аспекты успешной борьбы с КР. Таковые могут быть как наземного, так и воздушного базирования. Кстати, современные противокорабельные ракеты относятся к разряду крылатых. Под стать этому и средства ПВО на вооружении кораблей израильского военного флота. До недавнего времени это был лишь ЗРК "Барак-1" ближнего радиуса действия, но недавно разработали "Барак-8" дальностью 70 км: этот комплекс главным образом "заточен" на уничтожение КР и в больших количествах уже закуплен Индией в основной, морской, и сухопутной версиях. Судя по информации из Азербайджана, сухопутный вариант "Барак-8" приобретен и этой страной. Что касается Израиля, то флот комплексами "Барак-8" уж начали комплектовать, а возможность их закупки для сухопутной ПВО никогда не озвучивалась. На мой взгляд, подобное было бы весьма неожиданным — простая логика говорит о том, что важнейший путь совершенствования ПВО в деле противостояния КР — это дальнейшая модернизация "Пращи Давида" и, что особенно важно, увеличение количества и в первую очередь, ракет-перехватчиков к нему.
Крылатые ракеты — высокоточное оружие, и если предположить, что условный противник способен запустить около тысячи КР, то Израиль обязан располагать соответствующим числом перехватчиков, не говоря уже о количестве собственно комплексов. И если относительно простая противоракета "Железного купола" ТАМИР, согласно наиболее распространенной в открытых источниках версии, оценивается примерно в 50 тысяч долларов, то в случае с "Пращой Давида" речь идет о принципиально ином порядке цен — эта без преувеличения прорывная с технологической точки зрения ракета стоит огромных денег. Озвучивалась даже сумма в 800 тысяч долларов, и если предположить, что это довольно близко к реальности, становится понятным, что закупка нескольких дополнительных сотен противоракет даже без иных расходов — очень дорогое удовольствие.
В упомянутой иранской атаке были успешно задействованы и БПЛА-камикадзе — недорогие системы, которые также представляют опасность в силу невысокой заметности и способности лететь по неудобным для ПВО маршрутам. Часть средств противостояния им идентичны тем, которые задействованы против КР, однако многие небольшие БПЛА можно нейтрализовать с помощью средств радиоэлектронной борьбы. И здесь, во всех аспектах тоже требуются серьезные финансовые вложения. Тем более, что с количеством БПЛА у такого противника, как Иран с "Хизбаллой", все в порядке, да и качество постоянно повышается…
Львиная доля расходов (зарплаты, закупки, и т.д.) в бюджете системы безопасности фиксирована, и свобода маневра для перераспределения расходов внутри минобороны и ЦАХАЛа невелика. Если, не увеличивая общий бюджет, попытаться существенно повысить финансирование одной из его статей, то и средств, скорее всего, не хватит, и существенно пострадают другие направления. К пресловутым гибким расходам, которые так любят сокращать, относится такая статья, как боевая подготовка, в первую очередь, сухопутных резервистских подразделений. Для экономии можно также расформировать некие резервистские части. Но ведь за недостаточную боевую подготовку сухопутных войск ЦАХАЛ уже не раз расплачивался кровью. Что касается количественных сокращений, то в последние годы они и так были очень существенными.
Словом, для серьезного усиления ПВО и ПРО необходимы значительные средства, которых в нынешнем бюджете нет. А есть ли они вообще? Ответ на этот вопрос, несмотря на образовавшийся немалый дефицит госбюджета в целом, положительный. Дело лишь в приоритетах и политическом решении правительства, будь то нынешнее, переходное, или новое, которое, в конце концов, будет сформировано. Другое дело, что ввиду бюджетного дефицита средства, и немалые, придется изымать из гражданской сферы, а это значит, что все или почти все ведомства ожидают очень болезненные сокращения расходов. Тем более, что помимо усиления ПВО Нетаниягу ратует и за увеличение бюджета безопасности в более широком контексте — с 5 до 6% от ВВП, тогда как на сегодняшний день этот "лишний" процент весит примерно 18 млрд шекелей.
Как бы то ни было, решения предстоит принимать непростые, особенно на фоне политической неопределенности и экономических проблем. Однако иранская угроза, которую, начиная с мая, наглядно демонстрируют действия Тегерана, стала как никогда более явственной.
[nn]
https://www.isrageo.com/2016/06/07/c-dome/
