Как Петр Шафиров по повелению Петра Великого стал заложником
Михаил ХАРИТОН
Фото: Wikipedia / Общественное достояние
"В степях зеленых Буджака,
где Прут, заветная река".
А.Пушкин
После разгрома шведов под Полтавой царь Петр объявил о помолвке с пленницей Мартой Скавронской, нареченной в православии Екатериной.
На следующий год они обвенчались.
Когда русская армия, тесня шведов в Северной войне, вошла в Лифляндию, драгуны в доме пастора Глюка застали статную, смуглолицую молодую женщину. Она недавно вышла замуж, но на другой день муж ушел на войну и исчез. Драгуны увели ее в обоз. Там ее заприметил фельдмаршал Шереметев и забрал к себе.
Она варила, убирала, ублажала фельдмаршала. Он был счастлив. Ее заприметил всесильный фаворит царя Меншиков и отобрал у него Марту, утешив на прощание:
«Ты стар для нее, Борис Петрович».
Фельдмаршал заплакал — но смирился.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
В один из вечеров проголодавшийся Петр пришел к Меншикову поужинать и увидел пленницу. Когда пошел спать, велел Марте зажечь свечу и проводить на ночлег.
Он стал часто наведываться к Меншикову и вскоре лишил его смуглолицей подружки. Петр, знакомый с красотками не понаслышке, влюбился в эту женщину. Приняв православие, она стала именоваться Екатериной. Поддерживала все устремления Петра, одобряла его начинания. И, объявив о помолвке, царь уведомил всех, что отныне Екатерина –его жена.
* * *
Уже несколько дней он наслаждался непривычной семейной жизнью, когда неожиданно прибыл гонец и протянул царю письмо, заверенное сургучной печатью.
Прочитав послание, Петр побелел от ярости. Турецкий султан победителю сильнейшей армии в Европе смеет объявить войну, поддерживая шведов. И решил немедля наказать повелителя турок и преподать надлежащий урок.
Во главе сорокатысячной армии он двинулся по буджакской степи к реке Прут, где в жестоком сражении решил нанести поражение янычарам.
Екатерина потребовала, чтобы Петр взял ее с собой, но тот возражал. Она ждала ребенка, но настаивала, и Петр уступил.
Стояла страшная жара. В спешке захватили мало воды, и солдаты страдали от жажды. Трава пожухла, и кони слабели. Раскаленные палящим солнцем пушки обжигали неосторожного артиллериста.
В походе при царе неотлучно находился вице-канцлер Петр Шафиров. Отец его Шайка перешел в православную веру и стал Павлом. Дал сыну Петру блестящее образование и определил в Иностранную Коллегию. Канцлер Головин был доволен молодым дипломатом. Когда царь решил ознакомиться с Европой, Головин посоветовал взять с собой Шафирова. Языками владеет, политик европейский освоил. Да и выпивке не последний. Посол иностранный после ночного пиршества, разболтав кое-что нам нужное, валяется под столом, а Шафиров ест, пьет, да посмеивается. И Петр забрал его в Великое посольство сопровождать по Европе.
Когда за выход к морю наметилась война со шведами, был рядом с царем при поражении русской армии у Нарвы. Понял Петр, что надо создавать современную армию. И преуспел в намеченной цели. Сумел Шафиров склонить и поляков с датчанами к общей борьбе с воинственным неприятелем, подготовив перелом в Северной войне.
Находился Шафиров и в числе сановников при разгроме шведов под Полтавой. Тогда же после победы произведен царем в вице-канцлеры, удостоился титула барона.
* * *
…Наконец армия вышла к Пруту. Утолили жажду. Петр, не мешкая, отправил разведчиков к переправе прояснить обстановку.
Вернувшись, они выглядели… испуганными, чем немало удивили Петра.
— Сержант, докладывай!
— Государь, по налаженной переправе через Прут переходит двести тысяч турок, и с ними татарская конница.
Петр сразу же понял, что армия и царская чета угодили в западню. Впоследствии он стыдился своего поведения. Бегал по лагерю, отдавал нелепые указания и их отменял. Затем закрылся в своей палатке и запретил всем к нему входить, кроме Екатерины.
Подошедшее турецкое войско, не спеша, окружило русский лагерь. Мышеловка захлопнулась.
Петр отправил с лазутчиком письмо в Россию:
«Господа сенат! Если случится что впаду в турецкий плен, не почитайте меня своим государем».
Катерина не желала погибнуть в бездействии и взяла власть в свои руки. В создавшейся ситуации созвала военный совет. Принял в нем участие и вице-канцлер Петр Павлович Шафиров.
Любуясь четкими энергичными действиями царицы, он молча повторял:
«Какая баба! Ах, какая баба!»
По старинному обычаю первое слово на военном совете представили самому младшему офицерскому чину.
Встал поручик:
— Государыня, у нас три выхода из окружения. Сразиться с басурманами и погибнуть. Скончаться от голода и жажды. Сдача в плен – не рассматривается.
Катерина уточнила:
— Что предлагаешь, поручик?
— Отправить парламентера к Мехмет-паше заключить мир.
Катерина чуть подумала:
— Дельная мысль, — и обратилась к фельдмаршалу Шереметеву:
— Кого предлагаешь, Борис Петрович, отправить к Мехмет-паше?
— Шафирова, государыня. Умен, ловок, да и дипломат отменный.
Катерина взглянула на Шафирова и вспомнила слова завистливого царедворца: «малого роста, толстяк, но соединяет ловкость поступков с великою приятностью в лице. Жидовская порода».
— Петр Павлович, отправишься парламентером к Мехмет-паше.
— Матушка, выполню твое поручение. Но нужен презент. Любят турки золотишко.
Катерина молча сняла с ушей бриллиантовые сережки, а с шеи необычайной красоты ожерелье и положила на стол подарок Петра к помолвке. Подходили офицеры и клали украшенные камушками перстни и золотые монеты. Узнав о «презенте» солдаты рылись в ранцах и, найдя пару серебряных монет, приносили к столу.
Набрался небольшой симпатичный сундучок.
— Катерина зашла к царю сообщить, что отправляет Шафирова к Мехмет-паше для переговоров.
Выслушав ее, Петр приказал:
— Передай ему мой наказ, пусть чинит всё по своему разумению. Ставят на все, что похотят, кроме рабства.
Когда Катерина вышла из палатки, царь зло пробормотал:
— Надежда пархатая! А больше не на кого рассчитывать.
* * *
Парламентер с двумя кавалеристами выехал из лагеря. Один из всадников держал в руке пику с белым флажком, к седлу второго конника приторочили сундучок.
Подскочили татары. Шафиров их сразу же осадил:
— Я посол. Ведите меня к Мехмет-паше.
Подъехали к роскошному шелковому шатру. У входа возле красного шеста, увенчанного золотым шатром и конскими хвостами, застыла стража.
Когда визирю доложили, что прибыл русский посол Шафиров, тот тотчас же его принял.
В шатре, на расстеленном редкой красоты ковре стояли два низких дивана и столик. В углу дымилась серебряная курильница с благовониями. На одном из диванов сидел Мехмет-паша и из тончайших фарфоровых чашек пил крепчайший кофе.
— Проходи, Шафир-паша, наслышан о тебе, как об отличном дипломате и человеке слова. Потому и принял тебя сразу. Выпьешь моего кофе?
— Не откажусь.
После легкой беседы Мехмет-паша спросил посланника:
— Зачем прибыл ко мне, Шафир-паша?
— Заключить мир с тобой, визирь.
Визирь расхохотался. Смеялся долго, чуть не упал с дивана. Вытер рукавом набежавшие слезы и спросил:
— Зачем мне мир с твоим царем, если вы окружены моей армией и умрете от голода и жажды? Или сдадитесь в плен.
— Ты не знаешь русского солдата, Мехмет-паша, — лицо Шафирова сохраняло ледяное спокойствие. — Мы выйдем из лагеря и сразимся с тобой, визирь. Ты потеряешь половину своего войска, и султан тебя не похвалит.
Шафиров подал знак, и два его кавалериста внесли сундучок. Открыли крышку. Заиграли цветными огнями драгоценные камни, засветилось благородным блеском золото.
Мехмет-паша взглянул на содержимое сундучка, перевел взгляд на парламентера:
— В твоем предложении есть резон.
Он вызвал писаря.
— Пиши мирное согласие: Россия возвращает великой Порте захваченные ею города Азов и Таганрог. Россия сжигает свой флот на Черном и Азовском море…
Шафиров согласно кивнул.
…При передаче подписанного договора русская сторона выдает Турции трех заложников.
Шафиров удивился. Визирь разъяснил:
— Три года они проведут в стамбульской тюрьме. Сдержите слово — пленных выпустим на свободу.
* * *
…Вернувшись в лагерь, Шафиров доложил Екатерине, что договор составлен. Но турки требуют трех пленников.
Она тотчас же отправилась к царю.
— Петр Алексеевич, Шафиров привез мирный договор. Отдаем басурманам Азов и Таганрог, в южных морях сжигаем свой флот.
Царь сразу воспрянул духом:
— Придет время — свое вернем. А договор подпишу. Протрубим сбор, развернем знамена и уйдем в Россию.
— Но, Петр Алексеевич, в договоре записано, что русская сторона передает трех заложников. Не доверяют они нам, Петр Алексеевич.
— Ну дело это поправимое. Один заложник у нас в Стамбуле – посол граф Толстой. Второй заложник – сын фельдмаршала нашего, поучится стойкости. Ну, а третий заложник… третий заложник – Шафиров.
Удивленная Екатерина прервала затянувшееся молчание:
– Но он же спас нас и армию от туретчины. Я не ослышалась, Питер?
— Не ослышалась, матушка, не ослышалась: Шафиров!
Выполнив все формальности, Петр во главе армии покинул лагерь.
Султан, обозленный мягкими условиями мирного договора, приказал отрубить Махмет-паше голову. По другой версии, жадного визиря втихую придушили.
… Прошло три года. Петр с любопытством разглядывал вернувшегося из турецкого плена вице-канцлера.
— А похудел ты изрядно, Петр Палыч, — царь рассмеялся. — Что, не понравилось в басурманской тюрьме?
— Так я же отписывал, государь, каково заложнику в турецком плену.
— Как же, помню: «держат нас в такой крепости, что от вони и духа вынужден буду умереть». Однако же не помер.
Петр внешне был приветлив, но наметанным взглядом уловил Шафиров в холодных глазах царя неприязнь и отчуждение. И догадался, в чем причина. Не мог Петр простить Шафирову, что он, безродный крещеный еврей, а не фельдмаршалы и генералы, спас государя и царицу от страшного турецкого плена.
Петр потер нос:
— Жизнь, Петр Палыч, – копейка, а судьба злодейка. Может еще доведется сравнить тюрьму русскую с турецкой?
Шафиров побледнел. Петр выбил трубочку, вытер мундштук о полу кафтана, улыбнулся:
— Ну-ну, не серчай, подканцлер. Тобой доволен, держался достойно. Даю день на отдых. Заждалась тебя государева служба, Шафиров.
