Треблинка номер 1 была преддверием ада номер 2
Д-р Арон ШНЕЕР, Иерусалим
Окончание. Начало в публикации "Центральный дом смерти"
Все опрошенные местные жители подчеркивали, что в Треблинке 1 содержались и работали поляки, приговоренные к разным срокам наказания за различные нарушения оккупационного законодательства. Так Мечислав Анышкевич подчеркнул, что «в треблинский лагерь направлялись люди, не выполнившие налоги по разным причинам: не успел приготовить налог, или не было чего отдать».
56-летний Станислав Зденек был арестован и отправлен в лагерь за то, что «не мог дать немцам требуемое количество картошки. В польском лагере работал на корчевке пней». Зденеку еще повезло: он содержался в лагере с 1 по 30 ноября 1941 года.
Люциан Пухава, 48 лет, житель деревни Вулька-Кронглик, работал старшим рабочим на железной дороге. Его мобилизовали на работу в лагере около станции Треблинка в качестве ремонтного рабочего. Он проработал с 15 июня 1942 года до 14 мая 1943 года. Однако за то, что он передавал письма заключенным и продукты от родных, был арестован и заключен в лагерь.
«Я сидел в лагере 1 свыше 7 месяцев. <…> В польском лагере люди выполняли различные работы. Там делали мебель, выполняли всякие слесарные, кузнечные, портняжные и прочие работы для германской армии, или вывозили продукцию в Германию. Я работал в песчаном карьере старшим рабочим по погрузке песка на вагоны».
Францишек Веселовский, 27 лет, без суда был заключен в рабочий лагерь Треблинка 14 июня 1943 года на один год.
«За что я был заключен в лагерь, до сих пор мне не известно. Там я работал на погрузке песка. Песок везли на различные станции, заделывать повреждения от бомбардировок. Обращались с нами зверски. Как-то я нашел в песке кусок хлеба и поднял его. Это заметил вахман и дал мне 50 палок. Однажды товарищ по работе отдал мне окурок папиросы. За это вахман избил моего товарища, дав 25 ударов палкой. Он снял с него брюки, положил на доски и бил таким образом. Мне известны факты, когда после такого избиения люди умирали через 2-3 дня. Все личные – часы, кошельки, портсигары отбирали вахманы. Эти вещи, как правило, вахманы либо пропивали на стороне, либо отдавали проституткам за сожительство ними. Пьянствовали немцы и вахманы много. Кроме того, что они доставали спиртные напитки на стороне, они еще обильно снабжались начальством лагеря. <…> Вместе со мною был взят в лагерь также и отец. Через шесть месяцев мой отец заболел тифом и был сильно истощен. Его взяли родные в больницу, где он и умер в возрасте 46 лет».
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
Жителя села Косов-Лацки Юзефа Лукашека арестовали «в связи с бегством брата от немцев. Мне присудили год заключения в Треблинке. В лагере находился с 15 июня 1943 года до 15 июня 1944 года. С отбытием этого срока, когда жена моя обратилась к старосте и дала взятку (масла, яйца), меня выпустили».
Барбара Земкевич 22-х лет находилась в лагере с 15 мая по 15 июля 1943 года. Была арестована вместе с матерью и сестрой по подозрению в торговле водкой.
«Сестра и я были выпущены через два месяца. Через шесть месяцев мать в возрасте 53 лет умерла от голода. Работали женщины на сельхозработах с утра до вечера без отдыха. Немцы собирали кучу женщин, сами садились на коней и галопом врезались в гущу женщин и давили. Начальник лагеря Ван Эйпен сам неоднократно забавлялся таким образом. Однажды Ван Эйпен поймал меня и хотел изнасиловать. Я сопротивлялась и не дала ему возможности осуществить свой гнусный поступок. Он сел на коня, схватил крепко меня за руку и погнал коня рысью. Полчаса лошадь бежала, а за мной гнались еще семь немцев на лошадях, угрожая, что, если я вырвусь из его рук, меня затопчут. Как-то я сорвала яблоко с дерева. Это заметил заместитель начальника лагеря. Подошел и со всей силой ударил мне сапогом в живот. А затем избил палками. Женщин наказывали розгами за каждый пустяк. Однажды женщина подняла окурок папиросы. Вахманы схватили ее, сняли юбку и рейтузы, положили ее на доску и по заду дали 25 ударов палкой. Были случаи, когда избитая больше не поднималась и умирала».
Работали на лагерь и окрестные жители. 15 августа 1944 г. жительница дер. Вулька-Окронглик Марьяна Кобус рассказала, что неоднократно была в польском лагере, «ездила туда два раза в неделю в течение трех лет. Ездила возить лес, камни и выполнять другие работы. Кто отказывался ехать, того садили в лагерь. Людей было в лагере много. За неделю до прихода Красной Армии поляки были выпущены из лагеря».
Это же подтвердил и Тадеуш Каин, 16 августа 1944 г. он показал, что 1 января 1943 года был арестован и «отправлен в польский лагерь Треблинка. За 10 дней до прихода Красной армии немцы распустили польский лагерь, а обслуживающих этот лагерь евреев убили».
Таким образом, несмотря на заключение и каторжную работу, издевательства, многие поляки после отбытия срока наказания в трудовом лагере Треблинка 1, все-таки выходили на свободу, более того, поляков, оставшихся в живых, просто отпустили из лагеря перед приходом Красной армии. Исключением были лишь евреи.
По словам Люциана Пухавы, хотя трудовой лагерь и назывался польским, однако там было очень много евреев. Важно отметить, что поляки неоднократно определяют лагерь как особенный – «польский».
Были ли в Треблинка 1 евреи? Как пишет бывший руководитель Яд ва-Шем др. Ицхак Арад в своей книге Arad, Yitzhak. Belzec, Sobibor, Treblinka: The Operation Reinhard Death Camps. Bloomington: Indiana University Press, 1987. Р.37.:
«Уже весной 1941 года в Треблинку 1 направляли и евреев. Узники добывали гравий из местного карьера для строительства пограничных укреплений на границе с СССР.
Свидетельствуя о более позднем периоде жизни в лагере, Станислав Зденек, который содержался в лагере один месяц в ноябре 1941 г., отмечает:
«Среди нас было много евреев. Там немцы убивали за то, что евреи работали не энергично. Нас выстраивали для того, чтобы мы наблюдали, как они убивают евреев. Однажды на моих глазах привели пять евреев и заставили их пролезть в узкий проход колючей проволоки, специально сплетенной для этой цели. Евреи застревали в проходе и не могли пролезть, тогда немцы избивали их палками. Так они убили всех пятерых.
Читайте в тему:
Работая в лесу, ежедневно погибало 10-15 евреев. Немцы палками убивали их, а нас заставляли таскать трупы и зарывать в ямы. Если потребуется, я могу показать где в лесу находятся эти ямы. Еще тогда в ноябре 1941 года в лагерь привозили много евреев, молодых отбирали для работы, а стариков, женщин и детей направляли в еврейский лагерь, где их убивали. Я лично тогда издали видел черный дым и чувствовал запах горящих трупов. (Станислав Зденек ошибается. В ноябре 1941 г. лагеря Треблинка 2 еще не существовало. Массовое уничтожение евреев в Треблинке 2 началось после завершения строительства в июне — начале июля 1942 г., после чего 23 июля 1942 г. в лагерь прибыл первый эшелон евреев, которые были уничтожены в тот же день. – А.Ш.).
Очень много евреев и поляков умирали от голода. Хлеб давали не по норме, а как попало. Иногда давали микроскопический кусок 15-20 граммов при норме 150 граммов. Я, человек старый и больной, не успевал в работе по корчеванию пней за молодыми. Неоднократно меня избивали палками. Под страхом смерти я напрягал все силы и работал. После работы приходил кто-либо из начальства и осматривал, что нами сделано. Если ему казалось, что сделано мало, он приказывал избивать всех палками.
Людей расстреливали каждый день. Немцы непрерывно делали отбор и расстреливали всех тех заключенных, которые по причине истощения или болезни теряли свою трудоспособность. Жили мы в страшной тесноте, в холодных бараках, на голых досках. Грязь и скученность приводили к болезням, особенно к заболеванию тифом, ослабшие люди от тифа быстро умирали.
В марте 1942 года в рабочий лагерь прибыла очередная партия евреев из города Косов и окрестностей. Среди них были Хеня Ткач с мужем Лейбой, дочерью Софьей 13 лет и сыном Абрамом 8 лет. Им удалось продержаться в лагере более двух лет.
Это было чудом, так как, по словам Зденека, «охрана без всякой причины убивала людей. Убивали за то, что заключенный не дает денег вахману, за то, что у заключенного хорошие сапоги, которые, убивая человека, отбирал вахман. Убивали также ради "забавы". Убивали ударом лопатой по голове, вешали на вагонах, сбрасывали с 12-15-метровой высоты карьера вниз и заживо закапывали, вешали за ноги вниз головой, за руки и несчастного, придержав в таком положении час, снимали для передышки, потом снова вешали. Так повторялось несколько раз, в конце концов, убивали свою жертву. Работали без передышки по 10 и больше часов, давали в сутки по 150 граммов хлеба, состоящего из воды и нескольких картофелин. Очень многие от истощения умирали. Антисанитарное состояние лагеря приводило к массовым болезням. Очень много людей умерло от тифа».
Другой поляк, Франтишек Веселовский, показал, что по отношению к евреям «особенно отличался своими зверствами унтерштурмфюрер эсэсовец Штумпе, по кличке "Цак-Цак" или "Смеющаяся смерть". Он лично ни за что выкалывал глаза. Избивал людей, сам определял сколько кому ударов нанести.
Был еще немец Щварц, который тоже очень много избивал людей. Были еще Лендеке и другие, которые осуществляли наказания и убийства заключенных лагеря».
После подавления апрельского восстания 1943 г. в Варшавском гетто десятки тысяч варшавских евреев были отправлены в лагеря смерти. В это время, по словам Барбары Земкевич, 15 мая 1943 г. в рабочий лагерь «привезли тысячу евреев — мужчин и женщин. Молодых и сильных мужчин отобрали для работы на карьере. 30 самых красивых молодых девушек офицеры отобрали для себя. Остальных отправили в еврейский лагерь. Начальник лагеря Фон Эйпен и его помощники каждую ночь брали себе по одной еврейке, а под утро расстреливали в лесу. В польском лагере было много евреев мастеровых. От голодного пайка они быстро истощались и не могли работать. Немцы привозили свежие партии мастеровых, а истощенных расстреливали. Опухших от голода умирающих людей выносили в поле, где на глазах у работающих они умирали. Затем тела этих людей зарывали в одном месте. Если нужно, я могу показать их могилу. Там должно быть похоронено тысяча людей».
Именно в этой прибывшей из Варшавы группе евреев оказался столяр Макс Левит. Ему удалось выжить, и он наиболее подробно описал советским следователям происходившее с евреями в лагере.
«Я находился в лагере с мая 1943 года по июль 1944 года. После бунта в Варшавском гетто я попал в группу столяров, которых немцы отправили в Треблинский лагерь. Прибыв на место, я немедленно приступил в работе вместе с многими моими коллегами, которые изготовляли мебель для штабов германской армии.
Как мы жили в лагере? По прибытию в лагерь нас разместили по баракам на голых досках. Набивали нас, как сельдей в бочку. Притом насильно заставляли, чтобы мы спали на голых досках раздетыми. На следующее утро нас погнали на земляные работы в лагере. Мы строили дороги. Работа была очень тяжелая. Длился рабочий день десять часов. Нам давали по 250 граммов черного хлеба. Суп, состоящий из воды и картофельной шелухи. Вечером мы ели хлеб, если он оставался, а утром только мутный кипяток. С нами обращались так, что многие умирали от истощения. Затем гауптштурмфюрер Ван Эйпен выписывал новую партию ремесленников из станции Треблинка. Таким образом, в рабочем лагере также происходили убийства, как и при еврейском лагере. Но это были убийства, совершенные при помощи непосильного труда, при помощи голода. Кроме того, охранники придирались к каждому пустяку и убивали. Убивали, если ослабевший человек не проворно работал или за что-нибудь не понравилось охраннику. Не было дня, чтобы таким образом не было уничтожено от 4 до 8 и больше человек. Если из лагеря один убегал или пытался бежать, то расстреливали 10-15 человек. Часто ночью приходили эсэсовские офицеры, отсчитывали 15-20 человек и разбудив их, уводили для забавы. Забава заключалась в том, что пьяные эсэсовцы показывали друг другу приемы убийства людей и демонстрировали эти приемы на заключенных.
Иногда ночью поднимали самых старых по стажу пребывания в лагере людей и истребляли их. Старожилы лагеря знали многое о преступлениях немцев и в случае чего могли оказаться опасными свидетелями. Так продолжалось каждый день. У людей, которые ложились спать, не было уверенности, что они будут до утра живы. Те, кто утром уходил на работу, не был уверен, что вечером вернется в барак.
На работы в "рабочем лагере" привлекались также и ребята 12-14 летнего возраста. <…> Помню привезли из Варшавы 60 ребят вышеуказанного возраста. Унтерштурмфюрер Фриц Прейфи, по кличке "старый", отобрал 15 наиболее слабых худеньких ребят и тут же приказал уничтожить их, как не пригодных к труду. Немец, живший ранее в Одессе по фамилии Свидерский, по кличке одноглазый, он был слеп на один глаз. (Правильно — Свитерский Франц, фольксдойч из СССР, попал в плен в 1941 г., окончил учебный лагерь СС Травники. Публикую его персональную карточку. — А.Ш.) вместе с другими вахманами взяли молотки и ударами молотков по переносицам и по голове убили на наших глазах всех 15 ребят. Мы слышали душераздирающие крики некоторых ребят, а в целом дети умирали спокойно, потому что они, видимо, уже давно поняли, что их ждет смерть. Дети только просили, чтобы их расстреливали, а вахманы, главным образом украинцы, ответили: "Ох вы какие. Расстрел – это слишком хорошая смерть для жиденят. Нет мы вас прикончим молотками".
В дальнейшем отобранные Фрицем Прейфи ребята работали на кухне, чистили картошку, разбрасывали пепел от печей, где жгли людей, пасли коров и так далее. Двух ребят по имени Мойше и Полютек, пытавшихся бежать, немцы повесили на глазах у остальных ребят. Вешали унтерштурмфюреры Ланц, Гаген, Линдеке, Штумпе — "смеющаяся смерть", и начальник лагеря фон Эйпен. У Мойше веревка оказалась очень длинной, и мальчик доставал ногами до земли. Ланц, столярный мастер, старший в мастерской, подошел отвязал веревку от виселицы, свалил мальчика на землю, наступил ногой на голову и дернул за веревку. Их товарищи, глядя на эту сцену, плакали и говорили: "Мойше и Полютеку хорошо, теперь они ведь больше не будут жить".
Таким образом виселицами и розгами было истреблено еще 15 ребят. 30 оставшихся в живых были расстреляны немцами в момент ликвидации лагеря, когда Красная армия уже приближалась к району Косува. Все 30 мальчиков во главе с их вожаком Лейбом шли к могиле строем и пели советские песни "Широка страна моя родная", "Москва моя", "Интернационал", и кричали "Да здравствует Сталин". Это были дети рабочих Варшавы, Гродно, Белостока, Бреста и т.д. (Последний факт о пении советских песен у автора вызывает сомнение. Хотя ребята из Гродно, Белостока, Бреста, успевшие почти два года прожить при советской власти, некоторые из них, вероятно, стали пионерами, могли знать советские песни. — А.Ш.) За день перед расстрелом ребята сами рыли себе могилу.
Применяли в лагере непосильный физический труд. На строительстве дорог в лагере применяли огромный железный каток. В этот каток впрягали самых слабых людей, 15-20 человек, и их заставляли укатывать дорогу, которая была засыпана человеческим пеплом и золой. Люди не могли достаточно быстро волочить за собой каток. За медлительность их били палками и плетками. Били до смерти. Каток по-польски назывался вальц. Поэтому работа с катком называлось "остатный вальс (последний вальс)". Так как после того, как человек попадал на такую работу, он больше не возвращался в барак.
За медлительность в работе на погрузке песка или на любой другой работе убивали на месте. Во время очистки от снега дорог весь снег был красным от человеческой крови.
Я свыше года ежедневно и каждую ночь видел огни и черный дым, подымающийся с площади соседнего лагеря, как называли у нас “Лагеря смерти”. Это немцы жгли трупы убиваемых ими людей. До нас доносились страшные крики убиваемых, доносился невыносимый запах горящего человеческого тела. Нам передавали, что в лагере смерти ежедневно сжигается до 15000 трупов.
Очень часто, каждую неделю, нас выстраивали Гаген, Ланц, Линдеке, Штумпе, Рейге, Фон Эйпен, Фриц Пейхи и выбирали слабых и тех, чья физиономия им не нравилась, и партиями по 50-100 человек отправляли на сожжение в “лагерь смерти”. Так все время истребляли людей, и каждый из нас ждал своей очереди».
Так в течение более трех лет в рабочем лагере Треблинка 1 проводилось истребление в первую очередь евреев-рабочих и специалистов, ибо польские заключенные, отбыв сроки наказания, постоянно выходили на свободу, на смену им приходили вновь наказанные, но массового истребления поляков, тем более сопровождаемого описанными зверствами, не проводилось. На место убитых евреев все время привозили новых, и их истребление продолжалось.
В марте 1944 года отобрали всех евреев чернорабочих и рабочих малой квалификации и расстреляли. В лагере оставили только высококвалифицированных мастеров и немного чернорабочих.
Макс Левит подчеркивает, что летом 1944 г. в связи с наступлением Красной Армии и приближением фронта, узники поняли, что немцы готовятся к ликвидации лагеря, к истреблению всех оставшихся в живых к этому времени евреев, так как примерно с 15 по 17 июля, по словам Марьяны Кобус и Тадеуша Каина, из лагеря отпустили на свободу всех поляков. Поэтому евреи предприняли попытку сопротивления.
«В воскресенье 23 июля 1944 года, узнав о намерении немцев, мы в пять часов утра, попытались отнять винтовки у охраны и силой вырваться из лагеря. Попытка наша не удалась. Нашлись среди нас люди, которые считали, что бунтовать рано, что надо еще день-два готовиться и тогда совершить побег. И эта ошибка стоила жизни почти всем. Немцы всех выгнали из бараков. Заставляли лечь в ряд лицом вниз и отсчитываться по десять человек, вели на расстрел в лес. Группа, где был и я, была выведена к яме в 7 часов вечера. Стоя на краю могилы, я взял под руку доктора Бадаша и ждал. Раздались выстрелы. Доктору Бодашу пуля попала в голову, и он, падая, увлек и меня в яму. Охранники слегка пьяные подошли к могиле и начали стрелять в уцелевших. Они стреляли плохо, и четверо, в том числе и я, остались в живых. Затем привели детей, о которых я говорил выше, и тоже расстреляли. Мы ждали, что нас засыпят землей, но этого не случилось и с наступлением сумерек вахманы ушли. Мы, четверо, воспользовавшись моментом поднялись из-под трупов детей и ушли в лес. Среди убитых было 4 врача, 8 инженеров, адвокаты и другие люди интеллектуального труда».
В этот же день была расстреляна и Хеня Ткач. 26 августа 1944 г. она рассказала старшему лейтенанту Блинову о трагической судьбе семьи и всех евреев накануне прихода Красной армии и своем спасении.
«23 июля в 20 часов немцы вывели группу евреев на расстрел в лес. В этой группе была я, мой муж, дочь и сын. Привели к яме и велели лечь вниз лицом. Я думала, как удрать. Мои дети отошли к мужу. Раздались выстрелы. Муж был смертельно ранен в голову. Я побежала в лес и меня тут ранили в бок. О судьбе детей не знаю, или их убили, или они убежали. В этот день гитлеровцы расстреляли 500-700 человек».
Этим последним расстрелом было поставлена точка в кровавой трехлетней работе лагеря Треблинка 1, который на 9 месяцев дольше просуществовал своего чудовищного соседа лагеря Треблинка 2.
Все, о чем мы говорили выше, было лишь преддверием ада, каковым являлся лагерь уничтожения Треблинка 2. Он был настоящей фабрикой смерти с 23 июля 1942 г. по 19 августа 1943 г., когда был уничтожен последний пришедший в лагерь эшелон с евреями из Белостока. Полная ликвидация лагеря завершилась в октябре 1943 г.
Автор — израильский историк и писатель, на протяжении четверти века — сотрудник института Яд ва-Шем
