Штрихи к портрету Ильи Хинича: к 85-летию художника
Галина ПОДОЛЬСКАЯ
В Израиле проживают тысячи людей, любящих и болеющих за Одессу…
У Святослава Николаевича Рериха есть слова:
«Искусство и Культура – мосты через бездну расхождения людей». Изобразительное искусство — форма общественного сознания, эмоциональная составляющая культуры, частицей которой ощущает себя и каждый художник. В 2023 году Илье Хиничу исполнилось 85-лет.
В течение 2023-2024 гг. израильский художник передает в дар Одесскому Дому-Музею имени Н.К. Рериха коллекцию своих работ. В настоящее время в собрании одесского музея имеется 18 работ, объединенных темой «Израиль. Живопись и акварели» (2008 — 2019 гг.), состоялась выставка в музее, на открытии которой израильский художник участвовал онлайн по Zoom.
Н.К.Рерих писал о том, что «в широком размахе (понимании) Лига Культуры должна способствовать всему прекрасному, всему познавательному». И музеи в этой связи являются лучшей эстетико-просветительской площадкой, благодаря которой творчество художника становится частью мировой культуры. Работы Ильи Хинича — живые, позитивные, с цветонастроением, точным рисунком, дыханием пленэрной этюдности. Это произведения, посвященные святыням и разным уголкам природы нашей страны. Они утверждают красоту и мощную энергетику Земли Израиля. Работы Ильи Хинича, посвященные Израилю, находятся в государственных коллекциях художественных и краеведческих музеев стран постсоветского пространства. Все они — в составе проектов Объединения профессиональных художников Израиля (автор проектов – доктор филологических наук, искусствовед Галина Подольская) — были переданы художником в дар музеям Азербайджана, Беларуси, России, Узбекистана, Украины. Благодаря последнему дарению художника — в Одесском Доме-Музее имени Н.К.Рериха появилась самая репрезентативная коллекция произведений Ильи Хинича, и это не случайно: в 2013 году — благодаря международному проекту ОДМ имени Н.К.Рериха с Объединением профессиональных художников Израиля – две работы Ильи Хинича сразу вошли в постоянную экспозицию музея – и это запало в душу.
У времени нет сослагательного наклонения, альбом-каталог, отражающий непосредственно эту коллекцию и место Ильи Хинича как художника в музейном пространстве, вышел в свет только сейчас, и мне, как одному из авторов составителей издания «КАРТИНЫ ИЛЬИ ХИНИЧА в Одесском Доме-Музее имени Н.К.Рериха и других музейных собраниях» (Е.Петренко, Г.Подольская), представляется уместным познакомить читателя с вехами творческого пути израильского художника.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
ХИНИЧ И ХИМИЯ
Для людей искусства родственность внутреннего мира, как правило, становится основой того, как будет складываться их дальнейшее общение.
С Ильей Хиничем мы давние коллеги по Объединению профессиональных художников Израиля – с первого каталога Объединения (2006), подготовленного Иосифом Капеляном. А на следующий год в Международном культурном проекте «Из Израиля – с любовью», проходившем в Санкт-Петербурге в Доме культуры «Прогресс», я открывала выставку израильских художников, на которой были представлены работы Валентина Шкоды, Эмиля Вульфина (светлая им память), Ильи Хинича, Аркадия Лившица, Вольфа Бульбы, Ирины Маулер. На концерте, предваряющем открытие выставки, свои песни исполняли Ирина Маулер, Ирина Кильфин, Виктор Березинский и звезда рок-оперы – Альберт Асадуллин. Так что статья об Илье Хиниче как одном из замечательных художников Израиля для книги «Современное израильское изобразительное искусство с русскими корнями»(2011), как говорится, изначально была делом решенным. Однако, если говорить о том, как началась моя признательность и признание всего того, что творит Илья Хинич, – это, конечно же, Фестиваль Объединения профессиональных художников «По следам Шагала» (2011 – 2012) и его участие в книге «Шагал и Израиль».
Началось с того, что он прислал мне на сайт фотографии своих картин, связанных с Марком Шагалом и Витебском. Вот с такой «химии» как эмоциональной закваски и завязался мой «роман» с Ильей Хиничем – художником, ставшим участником по сути всех международных музейных проектов, которыми я занималась. Замечу, что костяком «музейной группы» стали не просто профессионально одаренные художники, но люди личностно мне близкие. В искусстве и его продвижении ничего не бывает без «химии». И.Хинич и химия – это то, что случилось с нами.
ОН ИЗ ВИТЕБСКА!
Тот Витебск его — пропыленный и жаркий —
приколот к земле каланчою пожарной.
Там свадьбы и смерти, моленья и ярмарки.
Там зреют особенно крупные яблоки,
и сонный извозчик по площади катит…
«— А Вы не из Витебска?..».
Деревья стоят вдоль дороги навытяжку.
Темнеет…
И жалко, что я не из Витебска.
Р.Рождественский
Илья Хинич из Витебска! И этим все сказано для русскоязычного художника, проживающего в Израиле, поскольку М.Шагал – эмоциональная основа израильского искусства и его места в мире. Но этот шанс судьбы нужно ощутить, понять и использовать.
В 2011 году Объединением профессиональных художников Израиля, членом которого является и Илья Хинич, проводился фестиваль «По следам Шагала», посвященный 80-летию со дня, когда в 1931 году М.Шагал впервые ступил на землю Израиля, и 60-летию его первой выставки в Израиле, состоявшейся в 1951 году.
Илья Хинич стал одним из первых художников, откликнувшихся на это мероприятие. Началось с того, что он прислал мне на сайт фотографии своих работ по мотивам М.Шагала и вот такое письмо: «Я родился в еврейском местечке в 50 км от Витебска. Детство и школьные послевоенные годы прошли на Витебщине – родине Великого еврейского художника Марка Захаровича Шагала.
У каждого художника есть своё начало и место в искусстве. У Шагала – это местечко Лиозно, что располагается в 40 км от Витебска. Это отчий дом, дед, который был очень близок и дорог Шагалу. Дед словно подсказывал ему места для персонажей на картинах: на крыше, рядом с печной трубой, близко к звездам и Богу. В своих воспоминаниях Шагал рассказывал о том, как его дед забрался на крышу, уселся на трубу и грыз там морковку, наслаждаясь хорошей погодой. В этих «невинных причудах моих родных ключ к моим картинам», – говорил Шагал <…>.
Помню, как в школьные годы и я побывал в доме настоящего художника – отца моего одноклассника. Я был очарован, глядя, как художник рисует. Увидев меня в таком состоянии, тот подарил мне кисточку, несколько тюбиков масляных красок и сказал: «На, рисуй!». Дома у окна на фанере от ящика я нарисовал зимний пейзаж. Это была моя первая работа <…>.
Шагал любил изображать ангелов – небесных вестников любви. Его удивительный дар – видеть невидимое, он видел ангелов. Шагал был художником ни на кого не похожим, мудрым и искренним. Он говорил: «Я не хочу быть похожим на других, я хочу видеть мир по-своему».
Цитирую текст Ильи Хинича по сути без купюр, как ключ, открывающий врата к пониманию истоков творчества и ментального своеобразия художника.
На одной из выставок, посвященных Дню Победы, Илья подвел меня к полотну «Переправа. Западная Двина» и сказал: «То, что мы видим на картине, – это в 50-ти километрах от Витебска. Видишь вот эту еле приметную дорожку? Она ведет к моему дому…» Я смотрела и думала о Волге, хотя на картине Ильи Западная Двина мерно несла свои воды, темный лес виднелся позади. «За тем лесом, – продолжал Илья, – братская могила. Сколько же их в Беларуси…»
Помню выставку в Иерусалимском культурном центре «Гармония», также посвященную Дню Победы. Помню, как меня «зацепил» один натюрморт – это была работа Ильи Хинича «Военные годы» – буханка ржаного хлеба и жестяная кружка… Предисловие к каталогу этой выставки писал Юрий Штерн (светлая память!).
Илья Хинич – из поколения детей Второй мировой войны. Его отец был сапером, командиром роты пятой ударной армии. В домашней коллекции художника есть картина, посвященная отцу. Она так и называется «Вот саперы идут». Друг Ильи Хинича, художник Валентин Шкода, в минувшем году ушедший из жизни, дал этому полотну обобщающее название – «Дорогами войны»: «солдаты месят дорожную грязь, и каждый шаг приближает их к Маю Победы».
Это и для меня тоже выстраданная этическая тема… Мой дед был инвалидом Великой Отечественной. Он ушел из жизни, когда я училась в седьмом классе, – от осколка разорвавшегося снаряда, который в госпитале не смогли извлечь после ранения. Тогда из 27 осколков один не смогли вытащить. Через четверть века он «настиг» свою жертву… Тема Великой Отечественной войны как ценностная субстанция негласно и сурово породнила меня с Ильею.
А потом – просто сама живопись Ильи Хинича – живопись, которую я люблю как искусство, которое заряжает светом. Эта эстетическая сторона произведений художника меня притягивала. А еще – восхищала его убежденность в том, как он при жизни должен распорядиться своим даром во благо культуры. Илья относится к той группе художников, которая изначально поддержала меня в идее создания израильских коллекций в музеях стран постсоветского пространства, принимая участие во всех проектах, в том числе и в благотворительной акции для Иерусалимского центра психического здоровья Кфар-Шауль-Эйтаним. Илья передал иерусалимской больнице замечательные пейзажные работы — «Городские цветы» и «Лунная дорожка». Мотивированная деятельность – естественная составляющая личности и профессионального сознания Ильи Хинича. Как же это важно в наши дни…
Чем серьезнее юбилей, тем очевиднее признания. Вот и я благодарна судьбе, что здесь, в Израиле, гений-случай устроил все так, как устроил, подарив годы общения с замечательным художником Ильей Хиничем, в творчестве которого запечатлен собирательный образ Израиля — образ многоликий, многомерный, яркий и доброжелательный.
МЕСТЕЧКО КАК МЕТАФОРА
Илья Хинич родился в 1938 году в Белоруссии. В 1966 году окончил художественно-графический факультет Витебского государственного педагогического университета. Занимался промышленным дизайном, разработкой значков и медалей. В 1974 году — на одном из республиканских конкурсов за разработку эскиза памятной медали чемпионата мира по вольной и классической борьбе – художник занял третье призовое место.
С 1991 года Илья Хинич проживает с семьей в Израиле, в Ришон ле-Ционе, подтвердил вторую степень преподавателя изобразительного искусства, занимался преподавательской деятельностью. Член Объединения профессиональных художников Израиля. Участник многих художественных выставок в Израиле и за рубежом. Некоторые из полотен Ильи Хинича отражают традиции и бытие восточно-европейских евреев, воплощая тему местечка.
«Понимание мною живописи исходит из глубокого внутреннего чувства. Она начинается с переосмысления моей собственной жизни, с поиска источника ее импульсов и попытки разгадать ее тайны», – в разговорах со мною не раз замечал художник. К теме местечка Илья Хинич относится как к истокам бытия диаспоры. В этой связи понятен и один из ведущих ориентиров в осмыслении образного мира героев в собственном творчестве, вдохновленном литературными персонажами Шолом-Алейхема. «Каждая звезда – это душа человека. А куда идет душа, туда идет и человек», – читаем у Шолом-Алейхема. В Израиле имя писателя носят улицы Иерусалима, Тель-Авива, Бат-Яма, Хайфы, Афулы, Беэр-Шевы, Хедеры, Ход ха-Шарона, Кирьят-Аты, Кфар-Сабы, Нетании, Герцлии. И сами мы, как блуждающие звезды, обретшие себя на Земле Израиля. Шолом-Алейхем – художественное звено между Израилем и миром. Шолом-Алейхема иллюстрировали ведущие еврейские художники XX века – Натан Альтман, Мане-Кац, Анатолий Каплан, Меер Аксельрод, Герш Ингер. С новой самоутверждающей силой интерес к образу штетла в искусстве вспыхнул после Второй мировой войны – в связи с национальным осмыслением местечка как истока бытия восточно-европейских евреев.
Мотив местечка был органической частью художественного мышления М.Шагала. В декорациях самого знаменитого бродвейского мюзикла «Скрипач на крыше» используется образ, созданный Марком Шагалом в одной из своих работ. Собственно и название мюзикла также выбрано в честь известной картины Марка Шагала, изображающей скрипача на крыше витебского дома. Скрипач на крыше стал художественным символом, объединившим рассказы Шолом-Алейхема о Тевье-молочнике.
Образ штетла как тождества Витебска вошел и в художественный мир Ильи Хинича. Ощущение личной причастности к земле, откуда он родом, дало возможность художнику осмыслить эту тему с особой проникновенностью как эстетико-культурное явление. Работы И.Хинича о местечке позволяют судить о нем как о мастере жанровой живописи, весьма востребованной в среде выходцев из стран диаспоры. Можно по-разному относиться к тому, какую эстетическую грань тема местечка занимает в мастерской художника (один любит пейзаж, а другой – еврейские персонажи), но то, что эти жанровые работы Ильи Хинича метафоричны, врезаются в память, их ни с кем и ни с чем нельзя спутать, – это тот факт, с которым не поспоришь.
Мотивом «Скрипача на крыше» как историей еврейской души, рассказанной просто и искренно, с колоритом местечкового юмора вдохновлена работа Ильи Хинича, находящаяся в собрании Уманского художественного музея. Работа «Музыканты» из Музея Шолом-Алейхема – филиала Киевского исторического музея – воплощает своеобразие еврейского менталитета, полна неуловимой грусти. Вот так все разом – радость и печаль, как в еврейской музыке, в которой лиричность и порывистость души тоскуют по своему идеалу в мире.
В коллекции Одесского Дома-Музея имени Н.К.Рериха находятся работы Ильи Хинича, связанные с сюжетами темы местечка в связи с Шагалом – гуаши «Разборка!» и «Местечко». Эти жанровые работы подкупают живостью и непосредственностью. Замечательные характеры, в которых уживается простодушное и смешное. Вот идет «Мужик с ведрами»: что-то он там увидел? А вот вам и «Разборка!». Эти работы, воссоздающие колорит местечка эпохи Шагала, вошли в издание «Шагал и Израиль: Жизнь. Творчество. Наследие» (Иерусалим, 2012).
Прежде, чем оказаться в коллекции Одесского Дома-Музея имени Н.К.Рериха, названные работы выставлялись на фестивале Объединения профессиональных художников Израиля «По следам Шагала» в Ришон ле-Ционе, Тель-Авиве — Яффо, Иерусалиме. А в год 125-летия со Дня рождения Шагала – работы Ильи Хинича «Местечко» и «Витебский дворик» – в составе передвижной выставки Объединения профессиональных художников Израиля «По следам Шагала в Израиле» – вошли в экспозицию, посвященную выдающемуся уроженцу Витебска, представленную на 36-ти выставочных площадках стран России, Беларуси, Украины, Узбекистана и Казахстана. Вот такую предысторию имеет картина «Местечко» из Одесского Дома-Музея имени Н.К.Рериха.
А картину «Витебский дворик» Илья подарил мне – на память о фестивале «По следам Шагала» и просто в знак сердечного отношения. Этот «Витебский дворик» и впрямь стал одной из задушевных страниц моей жизни… После того, как «дворик», озаренный светом «очей очарованья» золотой осени, начал излучать внутренний свет, наполняя пространство жилья настроением света и нежной ностальгии по Витебску, мне-таки пришлось съездить в Витебск, чтобы увидеть все воочию, совершив вояж по следам Шагала! Вот такая она – сила искусства, если это искусство – настоящее и, конечно же, химия…
ИЕРУСАЛИМ КАК СУТЬ И ДВИЖЕНИЕ ЦВЕТА
Для миллионов людей мира – Иерусалим — святой город, а для Ильи Хинича – это еще и одна из лучших страниц творчества. Вот почему среди произведений художника, оказавшихся в музейных собраниях, значительную часть составляют работы, посвященные Иерусалиму, в которых столица трех авраамических религий оживает как многогранный художественный образ и одновременно эстетико-просветительский экскурс. И это очень важно, поскольку произведение живописца в этой связи приобретает дополнительную содержательную ценность. Восприятие историко-архитектурных памятников прошлого преломляется художником через сознание своей эпохи, становясь изобразительным источником не менее ценным в свете сохранения бытия памятников культуры.
Работы Ильи Хинича написаны так, что за библейским Иерусалимом открывается историческое пространство, наполненное ощущением Земли Обетованной нашим современником. Но для того, чтобы само восприятие этих картин стало и для нас, зрителей, стало не только эмоциональным, но и столь же содержательным, как для художника, обратимся к истории столицы Государства Израиль.
Итак, первое упоминание об Иерусалиме относится к середине II тысячелетия до нашей эры. На протяжении истории он был не только столицей Иудеи, где его называли «Иерушалаим», но и входил в состав государств разных вероисповеданий. Со временем Иерусалим стал духовной столицей трех монотеистических религий — иудаизма, христианства, ислама, наложивших отпечаток на архитектуру города и характер святилищ.
Несмотря на статичность архитектурных достопримечательностей как исторических объектов изображения, в исполнении Ильи Хинича они полны внутреннего движения. Картина «Ночной Иерусалим» – одна из самых замечательных работ живописца – находится в Баку – в собрании Национального музея искусств Азербайджана. Объектом изображения в работе Ильи Хинича стала Башня Давида — древнейший символ Иерусалима. Легендарная цитадель располагается неподалеку от Яффских ворот, ведущих нас в Старый город Иерусалима. Первоначально Башня Давида была построена во II веке до н. э. для обороны и укрепления стратегически слабых объектов крепостной стены. Сегодня мы видим крепость такой, какой ее выстроили во времена Османской империи. Своё название цитадель получила от византийских христиан, которые считали, что на этом месте располагался дворец Давида. Сочные краски, насыщенная цветовая гамма, в которой есть нечто родственное яркости красок Израиля и восприятия цветов, характерных для азербайджанского изобразительного искусства. Работа Ильи Хинича поражает экспрессионистическим колоритом, декоративностью, даже какой-то театральностью. Силуэт башни – алый, подобно крови, пролитой за древнюю столицу Иудеи. Но жизнь – это здесь и сейчас! Ночной Иерусалим искрится и сверкает в огнях современной подсветки, за счет которой каждый объект архитектуры и обретает цветовое звучание, и перехватывает дыхание от льющихся с полотна сияющих красок.
В Тернопольском художественном музее находится работа «У Дамасских ворот». Ворота указывали направление на Дамаск. В период Второго Храма ворота служили главным входом в город. В своем теперешнем виде были возведены в 1537-1541 годах турецким султаном Сулейманом Великолепным. Богато украшенные и самые красивые из восьми крепостных ворот, Дамасские ворота ведут в мусульманский квартал Старого Иерусалима. В дни пятничной молитвы тысячи верующих устремляются через них к мечетям Купол Скалы и Аль-Акса. На полотне Ильи Хинича «идея дороги» подчеркнута даже «ориентальным средством передвижения» на Ближнем Востоке. На переднем плане полотна художник изобразил верблюда, который и сегодня является одной из живописных примет Иерусалима. Каждый турист может сфотографироваться, устроившись на горбе у этого короля пустыни. Но дело даже не в верблюде. Работа Ильи Хинича — поразительно живая. Декоративные силуэты, светотеневые перепады, резкие грани между пространственными зонами. Впечатление, что все в воссозданной на полотне композиции вибрирует от движения теплого воздуха. Эта работа вошла в постоянную экспозицию Тернопольского художественного музея – на память о выставке-дарении (проект был осуществлен Объединением профессиональных художников, Тернопольским художественным музеем, Тернопольским экономическим университетом и Украино-Израильским центром образования, науки и искусства).
Среди работ, объединенных темой старого города Иерусалима, две работы Ильи Хинича посвящены архитектурным памятникам, связанным с этапными сюжетами христианства.
На картине «Церковь Петушиного Крика», находящейся в Государственном музее искусств Узбекистана, художественным объектом стала церковь, выстроенная на месте отречения учениками от своего Учителя. На декоративном полотне Ильи Хинича – глубокая ночь с тревожной алой зарницей – предвестницей приближающихся стражей. Миг южной ночи сфокусировал время предательства. И трижды прокричал петух, когда уводили Иисуса. Только не проснулись ни апостол Петр, ни другие ученики… Сейчас здесь храм, но сама цветовая гамма на картине художника передает ощущение смятения… Люди не меняются…
В работе «Виа Долороза», находящейся в собрании Барановичского краеведческого музея, Илья Хинич ведет нас по улице, олицетворяющей в мировой культуре образ пути страдания. Здесь пролегал Скорбный путь Иисуса Христа к месту распятия, и находятся девять из четырнадцати остановок его Крестного пути. Человека в терновом венце помнят камни, арки, проемы окон Старого города и пороги дверей, что захлопывались при виде идущего на Голгофу. Виа Долороза – путь Печали и Скорби, связывающий все времена в единую цепочку человеческой судьбы…
Но Иерусалим – город городов, в котором самые мрачные страницы жизни человечества могут обернуться чудом. И вот уже не кровавый след, а «след Света» сияет на новом полотне художника – свет Воскресения.
В собрании Астраханской государственной галереи имени П.М. Догадина находится работа Ильи Хинича, запечатлевшая «Аббатство Дормицион», словно пронизанная вибрирующим светом. Замечу, что в астраханской коллекции – это единственная работа с изображением центра успения девы Марии в Иерусалиме – деталь немало важная для выставочного продвижения работы с краеведческой точки зрения, поскольку главный храм Астраханского кремля – Успенский собор, а архитектурный комплекса аббатства Дормицион в Иерусалиме – это монастырь Успения Богородицы. Построенный на вершине горы Сион за пределами Старого Иерусалима, неподалеку от Сионских ворот, он виден отовсюду при подъезде к Старому городу.
Римско-католическая церковь – одна из конфессий христианства, которые наиболее широко представлены на Ближнем Востоке и, в частности, на территории Израиля. Это связано с эпохой Крестовых походов, когда на Святую Землю прибыло немало миссионеров, появились монашеские ордена. А на местах, связанных с ключевыми событиями библейской истории, началось строительство католических монастырей.
На картине И.Хинича «Аббатство Дормицион» (Монастырь Успения Пресвятой Богородицы) из собрания Астраханской галереи запечатлен этот архитектурный символ католического Иерусалима как места, где Богородица обрела вечность. Крестоносцы реконструировали старую церковь, но в 1200 году она была разрушена. Однако всему и всякому делу под небом назначен свой день и свой час. Так, в 1898 году в Иерусалим приезжает Кайзер Германии Вильгельм II и выкупает у турок этот самый участок и дарит эту землю бенедиктинцам – старейшему монашескому ордену, которому и поныне принадлежит этот монастырь в Иерусалиме.
Красивейший архитектурный комплекс аббатства, запечатленного на картине И.Хинича, был построен в 1910 году, представляет модель каролингского собора Экс-ля-Шапель (Aix la-Chapel) в Кельне. Дормицион выделяется из всех построек Старого города, сочетая стилевые особенности архитектуры византийского и современного мусульманского стилей. Все эти архитектурные особенности детально прописаны на полотне израильского художника, но не кажутся статичными. Движение сосредоточено на атмосферных оптических явлениях. Вечереет, день клонится к закату. Величественное здание в честь Успения Богоматери выступает сквозь подсвеченные закатным солнцем облака, которые словно летят, гонимые ветром.
Первая половина жизни художника проходила в Витебске – городе разных религиозных конфессий. И это во многом сказалось на свободном восприятии святынь в столице трех авраамических религий. Иерусалимский экскурс художника по святым местам примечателен с художественной точки зрения, просветительской и как образное осмысление страны, с которой он связал свою жизнь.
Работы Ильи Хинича об Иерусалиме воплощают в себе любовь и уважение художника к достопримечательностям древнейшей из столиц мира, в чьей архитектуре сохранились лики разных культур и религий. Работы интересны как изобразительные источники, в которых прошлое и настоящее соединяются. Этот стык времен подчеркнут декоративностью как стилистическим приемом, который художник использовал в своих работах об Иерусалиме.
В историко-архитектурных пейзажах Ильи Хинича об Иерусалиме заложено желание художника рассказать о городе мира, которому изначально было отпущено «семь мер красоты». Такой Песнью во славу града Давида и звучат картины Ильи Хинича. Созданные художником образы зрительно запоминаются, западают в сознание, к ним мысленно возвращаешься. Они эмоционально живут в сердце, заставляя его трепетать.
МНОГОЦВЕТЬЕ ЗЕМНОЕ
Размышляя о взаимоотношениях между человеком и природой, которая его окружает, Марк Шагал писал: «Идеал моей души – быть ближе к духу Библейской Земли». Как история и мифологема Книги Книг Земля Израиля притягивала не одно поколение живописцев, для которых, в отличие от других представителей людей творчества, зрительная подпитка, помимо эмоционального переживания, изобразительно подсказывает компоненты художественной формы. Краски Земли Израиля вдохновляют. Ее природные ландшафты сохранили ощущение древности, позволяют мысленно почувствовать исток истоков. Но пленэрный пейзаж – это истоки обновленные, поскольку в самой сути пленэрной живописи заключается здесь и сейчас художника.
В собрании Бердянского художественного музея имени И.И.Бродского можно увидеть лирический пейзаж «Рассвет в Иудейской пустыне», пронизанный живописной игрой света и воздуха. До весны еще далеко, но полевые цветы в Израиле всегда заявляют о себе раньше, чем календарь говорит о весне. Крупным планом на холсте даны полевые цветы — пылающие цикламены, маргаритки и нарциссы. С Иудейской пустыней ассоциируются такие легендарные имена, как царь Давид, царь Ирод, Иисус Христос, Иоанн Креститель, ведутся раскопки, открывающие нам новые имена. И лишь полевые цветы — молчаливые свидетели тех эпох — генетической памятью природы прорастают на этих местах сегодня, и наступает рассвет…
В Харьковском художественном музее находится картина Ильи Хинича «Самария». Перед нами великолепный многослойный пейзаж, напоминающий о месте притчи о Добром самаритянине, который, увидев еврея, ограбленного разбойниками, спас его, несмотря на межэтническую рознь. Не притча, а руководство к действию в свете общественных катаклизмов современности! На полотне И.Хинича – медитативный пейзаж-созерцание. Такое случается с художниками при виде натурных пейзажей, подобных созидательной душе мира, которая живет в живой природе. Вопрос в том, что не каждому художнику дано запечатлеть это состояние природы. Высокое, безбрежное небо. Бескрайние дали. Красноречивые камни Самарии. Сам облик этой земли на полотне художника наполнен волнующей светоцветовой гаммой, не характерной для зрительного восприятия тех, кто проживал в странах восточноевропейской диаспоры, но тем интереснее эта работа в контексте собрания Харьковского художественного музея.
Пленэрные работы И.Хинича в полном смысле пронизаны живым ощущением природы Израиля, передают естественный свет, мельчайшие изменения состояний атмосферы, воздушной и световой среды. Они дышат этюдностью. От себя замечу, Илья Хинич – теплый и отзывчивый человек, доброжелательно настроенный к миру. В силу этих душевных качеств художника его глаз всегда настроен на позитивное восприятие мира вокруг и радость первооткрывателя. Живые впечатления, которые художник улавливает в момент общения с природой, он и запечатлевает в своей работе. Это мир, который он ощущает, любит и пишет на картинах.
В Удмуртском республиканском музее изобразительных искусств находится замечательная работа Ильи Хинича «Уголок Старого Яффо». Художник останавливается на городском пейзаже. На дальнем плане полотна видна церковь святого Петра – архитектурный комплекс конца ХIХ века, построенный на фундаменте средневековой цитадели 1654 года. Церковь посвящена апостолу Петру, который в Яффо воскресил Тавифу. Можно много говорить о значении этого места в христианском мире, но внимание И.Хинича обращено к кипарису как главному «видовому персонажу». На Ближнем Востоке, как и в Азии, кипарис – символ долголетия и бессмертия, как и другие вечнозеленые деревья. Арабы называют кипарис Древом Жизни. Кипарис И.Хинича устремлен к небу, соединяя земной и небесный пейзажи в звенящей тишине замершего на миг туристического города.
В собрании Херсонского художественного музея имени А.А.Шовкуненко имеется пейзаж, покоряющий, ощущением тишины и покоя. Художник создал его на пленэре, проходившем в кибуце Тель-Цуба. На полотне художника «Иерусалим. Тель-Цуба» – уходящая вдаль дорога, залитая ярким, чуть ли не слепящим солнцем и умиротворяющим настроением…
История этих мест помнит и не столь безоблачные времена. Во времена крестовых походов здесь была построена крепость Бельмонт – для защиты пути к святому Иерусалиму. Отсюда, из цитадели на горе, рыцарям креста открывался вид на святой город и окружавшие его ландшафты. Сегодня на месте разрушенного замка располагается кибуц Тель-Цуба, пейзаж которого для израильского художника не менее привлекателен, чем для путешественника.
В работе Ильи Хинича «Вид на Адассу эйн-Карем», находящейся в собрании Черкасского областного художественного музея, внимание художника обращено к горной части древней Иудеи. Перед нами — вид на район Иерусалима Эйн-Карем. Когда-то здесь располагалась живописная арабская деревушка, которую местные жители называли Виноградным источником. На картине Ильи Хинича – мир, как пышный виноградник, за зеленью которого скрываются евангельские святыни, бережно охраняемые православным Горненским монастырем. Правда, до них нужно дойти по обозначенным художником террасам и дороге, что ведет к месту встречи Девы Марии с Елисаветой, также ожидавшей дитя, которому будет суждено стать Иоанном-Крестителем. На полотне Ильи Хинича – лирический пейзаж, в котором нет яркого солнца, но впечатление такое, что мир на полотне словно пронизан воздухом, и легко дышится в тенистой прохладе зелени, точнее, всех оттенков зеленого: зелено-голубого, желто-зеленого, лилово-зеленого, салатового, розово-бежево-зеленого…
Работа Ильи Хинича «Вид на Адассу эйн-Карем» была помещена на обложке издания «Пейзаж Святой Земли», посвященного выставке работ израильских художников, переданных в дар Черкасскому областному художественному музею. В настоящее время среди имеющихся в собрании 34 работ живописцев Израиля лишь десять входят в постоянную экспозицию музея. Среди них и пейзаж Ильи Хинича «Вид на Адассу эйн-Карем».
Земля Израиля – страна Обетованная – мир, понимание и осмысление которого способствует образному самовыражению и возможности привлечь весь арсенал изобразительных средств, которым располагает художник. Природа Израиля словно подсказывает художнику увидеть опорные точки бытия, поскольку в ней есть все, что изначально было отпущено миру Творцом, чтобы человек пользовался этими благами во имя жизни на Земле.
Одним из таких даров природы является виноград. Виноград дарует больным – здоровье, мужчинам – силу, женщинам красоту. Сюжеты многих библейских историй происходят в виноградниках и связаны с виноградом. Образы виноградной лозы и грозди винограда – с древнейших времен олицетворяют плодородие, благосостояние, прочность семейных уз и продолжение рода.
Работа Ильи Хинича «Виноградники», находящаяся в собрании Николаевского областного художественного музея имени В.В.Верещагина, — изобразительно продолжает страницу созидания этого образа в живописи. Светятся под солнцем янтарные грозди спелого винограда, оттеняя зрелость жизненного пути, пройденного Ильей Хиничем в Израиле — стране, где над головой – библейское небо, а под ногами – Земля Обетованная. Этот золотой сад-виноград и есть чудесная нива творчества. Вот такая химия!
ПАЛИТРЫ ВОДЫ
Не менее широко, чем палитры земли, в музейных собраниях стран постсоветского пространства представлены и палитры воды, запечатленные Ильей Хиничем. С 1991 года Илья Хинич проживает в приморском городе Ришон ле-Цион. Столько же раз он писал Средиземное море на пленэрах с ришонскими художниками и коллегами по Объединению профессиональных художников Израиля. За тридцать лет жизни в Израиле стихия воды для Ильи Хинича стала родной.
В истории Израиля, как и мировой культуры в целом, тема воды трактуется как одна из сакральных тем. Вода — первое, что сотворил Всевышний. И она стала праматерью всего, что есть на Земле, продолжая жить в морях и океанах, ручьях и реках, озерах и протоках, дождях и снегах… Это то, к чему мы интуитивно тянемся, как к успокоению, как к возрождению и восстановлению жизненных сил. Вода – мера мира и искомой мудрости во взаимоотношениях между человеком и природой. Мы тянемся к ней интуитивно, как к источнику жизненных сил, духовному обновлению, что сродни ощущению творческого возрождения.
В собраниях Новосибирского художественного музея, краеведческих музеях Тернополя и Мелитополя представлены работы И.Хинича – мариниста. О работах Ильи Хинича «У Средиземного моря» (Тернопольский краеведческий музей) и «Средиземное море» (Мелитопольский краеведческий музей), запечатлевших Левантийское море как стихию, следует сказать особо, поскольку в отличие от этюдных пейзажей – это студийные работы, в которых представлен обобщенный романтический образ моря, написанного в различных состояниях. В визуальной памяти и этюдах художника, многократно наблюдавшего морскую стихию. Образ моря многомерен, аллегоричен, иносказателен, и традиции маринистики давно сложились в мире изобразительного искусства. Будучи объектом реалистическим, море одновременно может быть и мариной души как художника, так и зрителя. Это то, что ассоциативно заложено в каждом из нас – людей, воспитанных на идеалах русской культуры, традициях образных параллелизмов между человеком и природой.
Созданный автором лиро-эпический образ Средиземного моря воплощает пространство, пронизанное движением света и ветра по водной глади – даже его едва заметного дуновения («Средиземное море», Новосибирск). Эта обобщающая реальность и является эстетическим объектом осмысления мира художником. Открывая выставки в музеях, мне не раз приходилось наблюдать реакцию зрителей, – воздействует! А значит, шелест волн, ракушки и камушки, оставшиеся на берегу после приливов и отливов, и зачарованная даль – все то, что мы видим на картинах, эмоционально подсказывает нам свою метафизику моря.
Картины, находящиеся в собраниях Черниговского художественного музея имени Г.Галагана, Чувашского республиканского музея искусств (Чебоксары), – в отличие от моря как природной стихии – объединяет тема города у моря, помогая понять колорит и особенности жизни приморских городов с их укладом созидания и уставом верности морю. Таков старый Яффо – древнейший из городов Израиля, город архитектурного ориентализма старины и бурной туристической жизни. Приморский Яффо возрождался всегда, сколько б его ни разрушали. Яффо — морские ворота, к которым вел свет маяка («Маяк в Старом Яффо», Чебоксары). Это сюда прибывали сионисты-поселенцы, поселяясь в городе Яффета. Они были первыми, желая жить на Земле, завещанной Богом. На картине Ильи Хинича «Яффо», находящейся в Черниговском художественном музее имени Г.Галагана, легкие яхты летят себе в волнах на раздутых парусах, напоминая о романтике парусного спорта и в наше время. Прекрасен и радостен этот союз природы и людей ее созидающих. Море как волнующий художественный образ поразительным образом подходит для выражения эмоциональных состояний И.Хинича – художника, проживающего в непосредственной близости от воды. Моря разделяют нас, но и сближают, как часть мирового океана, в котором заключена память о реках, озерах и прудах нашего детства, проходившего далеко от Страны Сиона, о которой, многие и не думали вовсе, а вот судьба решила иначе.
Вот такие – принципиально иные по настроению и стилистике палитры воды Ильи Хинича – находятся в коллекциях Дома-музея Б.М.Кустодиева – филиала Астраханского картинной галереи имени П.М.Догадина и Николаевского областного художественного музея имени В.В.Верещагина.
Сразу обозначу стилистику рассматриваемых произведений. Это работы по стилю, перекликающиеся с русской пейзажной живописью XIX века. Далеко не все из израильских художников решились бы на такой подход к теме в изображении Израиля. Дело не в том, что таких пейзажей в Израиле нет, – они есть и немало. Но в данном случае предстояло настолько вникнуть в содержание проектов, связанных с судьбами русских людей, чья жизнь оказалась связанной с Землей Израиля, чтобы попасть в золотое сечение краеведческого интереса музеев к конкретным пейзажам Израиля, например, в Николаеве.
В 2017 года исполнилось 175 лет со Дня рождения русского художника-баталиста В.В.Верещагина, чье имя с 1914 г. носит Николаевский художественный музей. В.В.Верещагин – автор всемирно известной Палестинской серии, созданной им на основе впечатлений от путешествия по Палестине. Это около 120 работ, в числе которых – помимо этнографических работ – есть и портреты русских паломников, и места православных паломничеств.
В пейзаже–настроении «Тишина», находящемся в Николаеве, подхватывается эта тема библейских мест — традиционная в русской культуре. Перед нами –Иордан – река крещения Иисуса Иоанном Крестителем.
В Музее Диаспоры в Тель-Авиве есть стенд, посвященный участникам первой сионистской алии, среди героев которой немало людей с исконно русскими фамилиями – Куракины, Дубровины, Матвеевы, Нечаевы… Этих людей родом из Астраханской губернии называют русскими герами, то русскими, прошедшими гиюр. Проживая в Российской империи, они соблюдали шаббат и еврейские традиции. Их называли субботниками.
В 2018 году состоялся проект Объединения профессиональных художников Израиля «Земля Израиля и страна Кустодия» – в рамках юбилейных программ к 100-летию Астраханской государственной картинной галереи имени П.М.Догадина. Проект проводился совместно с Домом-музеем Б.М.Кустодиева – филиалом галереи. Проект краеведческий, посвященный исторической памяти, носителями которой стали конкретные люди, чья жизнь была связана с Астраханским краем. Среди первопоселенцев XIX – начала XX вв., приехавших созидать Землю Израиля, были и субботники с Нижней Волги — астраханцы Йоав Дубровин и Авраам Куракин. Райским садом Израиля стали возделанные ими земли Галилеи. В этом очень непростом проекте о субботниках-поселенцах, убежденных в возможности построения страны свободных крестьян на Земле Сиона, принял участие и Илья Хинич.
Особенность дарования Ильи Хинича заключается в том, что порой на интуитивном уровне он как художник приходит к своим очень верным открытиям. В этой связи показательна его работа «Закат на озере Хула», созданная художником для Дома-музея Б.М.Кустодиева.
Усадьба первопоселенцев Дубровиных находится рядом с озером Хула, над которым пролетают и устраивают стоянки тысячи тысяч перелетных птиц, среди них сотни видов из дельты Волги. Они летят через Израиль в Африку, устраивая стоянку на озере Хула, а по весне возвращаются в дельту Волги. Флора и фауна нижневолжского и израильского заповедников напоминают друг друга. Дубровины – русские журавли, мечтавшие о Земле Сиона, – они остались у озера Хула, где прибрежные заросли камыша и тростника – такие же, как в краю астраханском, но это – Земля Авраама!
Обратимся к картине Ильи Хинича «Закат на озере Хула». Остроконечные кувшинки и лилии возлежат на зеркальной воде на округлых, как маца или русские блины, листьях. Малейшее движение – и этот сотканный из нежно-розовых, белых и желтых нимфей нерукотворный ковер начнет мерно покачиваться на воде, заставляя остановить взгляд каждого, кто хоть однажды его увидел. На картине художника воссоздан чарующий «водный натюрморт» в чертогах израильского озера, история которого насчитывает 25 тысяч лет… Перед нами — камерный пейзаж с водяными цветами, среди которых выделяется лотос. Укоренившись в илистом дне, в Израиле этот цветок произрастает в естественной для лотосовых полей среде. Многие водоросли опутывают его стебель, но упрямая цветоножка бережно несет драгоценный бутон, чтобы тот распустился под небом. В течение суток лотос меняет цвет лепестков, приоткрывая или прикрывая свое цветоложе.
Работа Ильи Хинича «Закат на озере Хула» – одна из этико-эстетических вершин коллекции израильских художников, находящейся в Доме-музее Б.М.Кустодиева. Этот удивительный по психологизму водный пейзаж напоминает камышовые пейзажи астраханских заводей, передавая ностальгическое настроение первопоселенцев о собственной жизни, воплотившейся в этом цветке, напоминающем о месте рождения в краю астраханском и судьбе – сделать цветущим садом Землю Израиля.
Не скрою, «Закат на озере Хула» — моя любимая работа в проекте. Я горжусь, что собственноручно привезла ее в художественный музей города, в котором родилась и где впервые увидела «Ненюфары» И.И.Левитана. Даже это мудреное название водяных лилий (в моем окружении никто их так не называл) я вынесла тогда из картинной галереи, запомнив на всю жизнь по картине…
Почти два десятка лет я знаю Илью как художника, в творчестве которого сочетаются этическая и эстетическая мера. Его творчество вызывает отклик у зрителя. Так было в то время, когда я писала свою книгу «Современное израильское искусство с русскими корнями» (2011), так и сейчас, хотя зритель теперь уже не тот и я как автор во многом иная. Пейзажи Ильи Хинича. В них все так просто и непросто! В них нет декоративности, присущей его полотнам об Иерусалиме. Внешне спокойные, они сродни русской духовности, они волнуют и бередят душу, что ощущает каждый, кто вырос в русле славянской культуры, хотя и укоренился в Израиле. Художник последовательно опирается на традиции и направления, заложенные в русской живописи XIX века. Следование этим традициям накладывается на зрительные объекты новой страны проживания.
МИРОТВОРЧЕСТВО
В «Книге Екклесиаста» сказано: «Всему свое время, и время всякой вещи под небом». Так устроен мир и так устроен художник, созидающий мир своим творчеством.
Художник – счастливый человек. В его руках – холст и краски! Уже одно это – в отличие от политиков – дает ему шанс быть выше зла, ненависти и вражды.
Картины Ильи Хинича в музейных собраниях – замечательный вклад художника в утверждение Мира через Культуру, когда широкий зритель далеких от Израиля стран постсоветского пространства благодаря дару художника обретает возможность видеть красоту Земли Израиля. В этом даре своим соплеменникам и заключается деятельная доброжелательность и желание художника через свой профессиональный труд донести прекрасный образ Земли Израиля зрителям — людям далеким, но одновременно и самым близким людям земли, если и тех и других захватывает цвет жизни и любовь к миру. Так оживают на полотнах И.Хинича-художника краски земли, имя которой – Израиль.
