Мы всей страной уже почти год под одним большим смихат скабиаз – колючим и жестким армейским одеялом. Но как хочется вернуться к мирным будням под уютным одеялом!
Чем ближе 7 октября нынешнего, 24-го года, тем больше мне хочется проснуться 7 октября прошлого, 23-го. Проснуться под лёгким летним одеялом — у нас ещё тепло, понежиться немного в кровати, выходной же, неспешно одеться, влезть в удобные, изрядно поношенные кроссовки, выгулять пса, переодеться в нарядное и медленно пойти в синагогу на праздничную молитву. По дороге встретить спокойных, расслабленных людей, мамочек с колясками — все нарядные, спокойные, праздничные. И в синагоге веселье — все пляшут со свитками, без автоматов на плече, никто не прыгает в машины чтобы спешно мобилизоваться, не обсуждает жуткого — у нас как всегда нестабильный, но почти что мир.
А 24 февраля 22-го проснуться под пуховым одеялом — сыро у нас зимой, даже с калориферами прохладно, полы почти везде каменные. Ноги в меховые тапки, утренний чай, собака, и в компьютер на работу. Но сначала, ещё во время чая, заглянуть на фейсбук. Там френды из Украины удивляются ранней весне — дождь, температура плюсовая, это в феврале-то! Нет, харьковский сурок Тимка ещё в начале февраля предсказал раннюю весну, но чтоб настолько! Слякоть на улицах, сыро, бррр.
Только времена-то не выбирают, и живут в них под теми одеялами, которые сплетаются разряженным воздухом окружающего и вздохами окружающих.
Мы всей страной уже почти год под одной большой смихат скабиаз. Так у нас называют жёсткие армейские одеяла — кусачие, застиранные, худые. Под таким одеялом каждый справляется как может. Или не может. Или не справляется.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
Знаете, птичка такая есть — ткачик. Маленькая совсем, отряда воробьиных. Но очень упорная и трудолюбивая, гнездо у неё не похоже на прочие, слепленные тяп-ляп, ветки во все стороны, абы поскорее размножаться. Ткачик свое гнездышко старательно собирает, веточка к веточке, травинка к травинке, пушинка к пушинке. Соберёт и только тогда ищет самочку, чтобы жить-поживать, добра наживать.
Кто его знает, когда кончатся эти войны, жить-то надо сейчас. И вот я, подобно той птичке, пытаюсь ткать лоскутное одеяло из светлых моментов этих месяцев и лет. В него разноцветными узорами вплетаются прекрасные человеческие проявления, красивые виды, ласковые дни нынешнего лета, с любовью приготовленная домашняя еда, и несмотря ни на что — тёплые улыбки и объятия. Плету его только когда хватает на это душевных сил, когда уставшей души хватает на улыбку, а рук на тепло. Плету, потому что оно очень нужно мне, и, кажется, нужно моим. Плету и надеюсь, что, когда оно будет готово, кончится эта война. И та тоже кончится. Пусть так и будет, пожалуйста!
