Человек-театр: четыре года назад не стало прекрасного режиссера Романа Виктюка
Марк КОТЛЯРСКИЙ
В это трудно поверить, но у меня настоящий "роман" с режиссером Романом Виктюком начался в… середине 70-х годов, когда в городе Баку гастролировал Вильнюсский драматический театр. Я успел посмотреть там "Коварство и любовь" Шиллера, где заснул после пятой минуты, предварительно зевая от скуки и не понимая, как можно давать эту туфту.
Но те же артисты, — или почти те, — вдруг проявили себе в немыслимом блеске в спектакле "Человек дождя" Ричарда Нэша; и этот спектакль, как я выяснил, ставил доселе неизвестный мне режиссер Роман Виктюк. От его постановки шла какая-то бешеная энергетика, и не верилось, что театр на такое способен.
Шли годы, смеркалось.
Следующая моя встреча с Виктюком состоялась уже в Израиле, когда я посмотрел его знаменитых "Служанок"; не буду особенно распространяться, но это было поистине завораживающее зрелище, казалось бы, давно и бесповоротно исчезнувшее с театральных подмостков и погребенное под тоннами "чеса" и беспробудной халтуры, которая бурным потоком обрушилась на ни в чем неповинный Израиль.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
Затем состоялось уже личное знакомство с Виктюком; мой хороший приятель и удивительной доброты человек Гриша Тумасов стал директором театра Виктюка, и в один из приездов, когда мы отмечали нашу встречу у него в номере, в дверь постучали, и вошел… Виктюк.
— Гриша, — сказал он тоном, не терпящим возражения. — Кто это у тебя?
— Мой хороший и давний товарищ, — спокойно ответил, видимо, уже давно привыкший ко всему Гриша.
— И что вы собираетесь сейчас делать? — продолжил неугомонный Виктюк.
— Хотим прогуляться по Тель-Авиву, который мой приятель хорошо знает.
— Я пойду с вами, — Виктюк дал понять, что это не обсуждается. — Пусть покажет мне какой-нибудь рынок.
И мы пошли.
И тут я увидел Виктюка — человека-театра — во всем блеске. Я повел его на рынок Бецалель, а потом на улицу Шенкин. Боже, как он торговался с продавцами, не зная языка, как он делал вид, что понимает все, что они говорят! Это представление надо было записывать на пленку, а мы с Гришей уже не могли смеяться, но Виктюк продолжал работать только на нас, и я уже жалел, что, кроме нас, никто этого представления не увидит.
Потом были еще встречи, в том числе и в театре "Гешер", где Виктюк показывал очередную свою постановку. А уже после мы сидели в фойе и беседовали, и Виктюк рассказывал мне, что с наслаждением читает книгу "Евреи и секс".
— Вот что надо ставить! — кричал он.
— Роман Григорьевич, — Гриша посмотрел на него с укоризной, — Марк — один из авторов этой книги.
— Вы мне будете рассказывать, Гриша?! — с нарочито еврейской интонацией произнес Виктюк.
— Он еще и пьесы пишет, — вставил Гриша.
— И вы молчали! — еще театральнее произнес Виктюк. — Так скажите, чтобы прислал.
Я прислал.
И вы не поверите: через год я узнал, что Роман Григорьевич поставил одну из моих пьес со своим курсом, который он вел (и за это — отдельное спасибо Филиппу Пузанову, актеру, рассказавшему мне об этом удивительном факте). А затем, буквально за несколько дней до смерти, он позвонил мне в Израиль, чтобы поблагодарить за книгу моих маленьких романов, которую ему передали в Москве.
И в день его памяти я в который раз вспоминаю его — потому что таких как он, наверное, один на миллион: человек-театр…
Телеграм-канал автора t.me/markkot56/
