Об установке памятников жертвам Холокоста в селе Печора и в Тульчине
Яна ЛЮБАРСКАЯ
Тысячи этих несчастных людей не дожили до победы. Немецкие палачи и полицаи зверски оборвали их дыхание, голос, мысли, жизнь женщин, детей и стариков. Их смерть словами не описать. Это — твоя мать, твой отец, твои братья и твои сёстры, погибшие за всё то, чему ты обязан своей новой, счастливой жизнью. Не страдай, но проникнись ненавистью и поклянись, что никогда не допустишь повторения таких жертв. Поддерживай живой светлую память о них в твоих потомках. Не забудь, это они завещали!»
Перед нами — крик души, точнее — пронзительный текст с мемориальной доски, установленной в Печорском лесу на скульптуре в лагере "Мертвая петля", прозванном так бывшими узниками. На три года он стал зоной страшных страданий, полного расчеловечивания и смертей, с декабря 1941 года и до 14 марта 1944 года, когда его освободила Красная армия. Лагерь располагался в усадьбе села Печора Винницкой области. В него были депортированы евреи из соседнего Тульчина, после первого заключения в гетто. Также, в Печору согнали евреев из других местечек Винницкой области — Брацлава, Могилева-Подольского, Тростянца, Ладыжина и других. Сюда же попала часть евреев, депортированных из Бессарабии, Буковины, Румынии. «Мёртвая петля» находилась на границе румынской и германской зон оккупации, контролировалась румынскими полицейскими. Холод, голод, эпидемии тифа, туберкулёза, дизентерии — сделали своё чёрное дело.
В отличие от немцев, которые иногда входили в лагерь с целью расстрела людей, румыны действовали более «размеренно» — морили людей голодом, холодом и болезнями, от чего несчастные умирали сами.
Зверствовали тут и украинские полицаи – охранники. К моменту прихода Красной армии, живых в лагере, из четырех тысяч человек, осталось не более 300-400 узников. В наши дни сохранилось относительно мало упоминаний о зловещей роли этой усадьбы во время Великой Отечественной войны, и пока что не найдено ни одного фото действующего лагеря. На территории массовых захоронений жертв «Мёртвой петли» у Печорского леса, самими родственниками жертв Холокоста, часто, уже жителями зарубежных стран, было установлено несколько мемориальных табличек и досок различного размера, дополнительные памятные камни, а на месте братской могилы возведён более крупный памятник, в виде скульптуры с женской головой. До меня дошли сведения, что по данным на 2017 год, эта территория огорожена и охраняется, но проверить эти факты нет возможности. Поговорим об истории появления здесь некоторых мемориалов, но лишь тех, о которых мне удалось собрать информацию.
На образовательном и мемориальном направлениях по теме Холокоста в странах бывшего СССР существует ещё довольно много проблем. В советское время, на памятниках погибшим в Холокосте вместо слова «евреи» писали «мирные жители» или "советские граждане". На рубеже 1980-х и 1990-х произошли кардинальные изменения в освещении этого вопроса, что было связано с общими переменами в стране, с улучшением международного сотрудничества, с появлением расширенного доступа к различным архивным документам. Началось переосмысление в науке и обществе произошедшего в прошлом, особенно — Второй мировой войны. Более тридцати лет успешно работает российский Центр «Холокост», активно изучая трагедию евреев. Но до всех этих глобальных перемен, евреи в советских местечках официально не говорили о Холокосте, в том числе и в Тульчине, храня всю свою боль — глубоко в себе, скрывая от всех, где находились во время войны. А если их об этом спрашивали — отвечали, что пребывали в эвакуации.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
Спустя какое-то время после войны, точную дату сейчас назвать невозможно, евреи Тульчина и соседних местечек, выжившие в «Мёртвой петле», потерявшие там родителей, братьев, сестёр, родственников, принялись собирать деньги, чтобы установить в зоне массовых захоронений какой-либо мемориал. Они обращались за помощью к местным властям, но никаких ответных мер эти обращения не повлекли. И данные обстоятельства заставили общественников искать другие пути решения этого наболевшего вопроса. Собирать средства для установки памятника погибшим евреям в те годы было строго запрещено, власти УССР держали данную тему на особом контроле. В слежке за евреями Тульчина им помогал завербованный для целей выявления настроений и действий евреев, некий агент «Виталий», он выполнял поручения УКГБ или инициировал их.
«Завербованные среди населения люди должны были рассказывать, что происходит на улице, где наши горожане живут, где работают, чем занимаются вне трудовой деятельности. Но среди сотен тысяч доносов искали «классовых врагов». А находили тех, кто всего лишь собирал деньги на памятники погибшим евреям, выведывали, где и в каком доме молились евреи. Наверное, тульчинский агент "Виталий" даже перевыполнил свой план по доносам в 1970 году и получил поощрение от начальства», — рассказывает Эдуард Краснер, настоящий хранитель памяти о Холокосте, о еврейской жизни в своих краях.
Мама моего собеседника не попала в лагерь в Печоре, а находилась во время войны в эвакуации, её первый муж погиб на фронте. Отец Эдуарда Краснера — Григорий Моисеевич (1905- 1980) – успел побывать и в лагере, и в гетто Тульчина, его первая жена погибла в "Мёртвой петле". Можно сказать, его родители, потеряв в годы сражений с немцами своих супругов, чудом смогли встретиться и обрести друг с другом новое, выстраданное, настоящее счастье. Дядя Эдуарда, брат его отца — Арон Краснер, трагически погиб в Тульчинском гетто.
Напомню, что оккупанты оставили в гетто городка только «полезных евреев», способных с помощью своего квалифицированного труда приносить злодеям какую-то практическую пользу, а остальных безжалостно отправили в «Мёртвую петлю», на верную гибель.
«Арон Краснер был отличным заготовщиком. В 1943 году его отвели в подвал к полицаям, пособникам нацистов, по какой причине – неизвестно, видимо, кто-то на него пожаловался. Там его избили так сильно, что на следующий день он прожил всего несколько часов и умер… Арон Краснер похоронен рядом с моим папой, на еврейском кладбище Тульчина. Иосиф Краснер, тоже папин брат, покоится на этом же кладбище, но на другом участке», – объясняет Эдуард Краснер.
Активист Иосиф Краснер, дядя Эдуарда — бывший раввин, как раз был в группе местных евреев, тайно собиравших деньги на первый памятник жертвам Холокоста в Печоре. И другие жители Тульчина ему в этом помогали. Правда, в какой-то момент из-за непрекращающегося внешнего давления, сбор материальных средств — прекратился. Но первый монумент в селе Печора — всё равно, пусть и вопреки всем неблагоприятным обстоятельствам, был установлен. В дальнейшем, как я сказала ранее, на средства самих тульчинцев и с помощью некоторых великодушных личностей, там же появились новые значительные мемориальные объекты, доски и памятные камни.
Первый памятник появился на месте массовых захоронений в селе Печора в конце шестидесятых — начале семидесятых годов. И в этом, несомненно, значительная заслуга ветерана Семёна Моисеевича Гойхмана (1917–1993). В тот период он работал главным инженером на Тульчинском металлоштамповочном заводе. И от предприятия, бесплатно или за символическую плату, ему выделили металлические листы. Потом за дело взялись настоящие мастера — сварщики, виртуозно приваривая на данную мемориальную конструкцию табличку с надписью. На тот момент, видимо Семёном Моисеевичем уже было получено разрешение на установку этого памятника.
По словам его дочери Татьяны Сысоевой (в девичестве Гойхман), ныне проживающей в Германии, её отец учился в университете в Одессе, воевал и считался в Тульчине весьма уважаемым, образованным человеком. Также выяснилось, что он отлично знал моего дедушку М.Е.Хуторянского, ветерана, учителя физики и астрономии в школе № 3. Оба – не только по-настоящему дружили, но и работали вместе. Семёна Моисеевича с легендарной школой связывала учебно-производственная практика — часть учебного процесса подготовки квалифицированных рабочих и специалистов, проходящая на том самом, Металлоштамповочном заводе. И когда назрела острая необходимость в установке памятника, в дело включился бывший фронтовик. С.М.Гойхман имел возможность заходить в "высокие" кабинеты, например, в райком партии. Иногда он читал в этих стенах лекции по политэкономии:
«Сейчас мне уже не у кого спросить. Но я отлично помню все наши домашние разговоры. Вопрос установки памятника на территории «Мёртвой петли» всегда обсуждался в наших стенах, с самого моего детства. В сознании прочно застыло, как папа говорил нам о том, что ему удалось, убедив сотрудников райкома, наконец получить разрешение, повторюсь — не деньги, а именно разрешение — поставить там этот памятник. И создавали его не в нашем дворе, а на Тульчинском Металлоштамповочном заводе. Он состоял из лёгкого сварного металла, точнее — из нетяжёлых металлических листов», — вспоминает Татьяна.
И, как добавляет к вышесказанному Татьяна, уже в конце шестидесятых — начале семидесятых, саму надпись на памятнике, где было бесстрашно указано слово «евреи», изготовляли прямо во дворе Семёна Моисеевича, заботливо приваривая данную табличку к основанию мемориала. Тульчинцам давно хотелось отметить, определить и закрепить эту печальную территорию в Печорском лесу, на которой находился лагерь «Мёртвая петля». Так как после войны она никак не была огорожена или помечена. Повсюду валялся мусор, крестьяне пасли свой скот на местах массовых захоронений евреев, а на поверхности валялись человеческие кости.
«Помню также, папа говорил, что наше самое большое достижение, это — установить там для начала бетонные столбики, которые расскажут, что здесь был лагерь. И потом он очень возмущался, когда через месяц–два обнаружил, что эти небольшие белые бетонные заграждения своровали местные сельские жители. Далее, он находил эти столбики в соседних дворах, сильно переживал, ругался…» — продолжает Татьяна Сысоева (Гойхман).
В последующие годы, за установку самого первого памятника и символического ограждения на полях массовых захоронений в Печоре, Семён Моисеевич получал от других немалое число самых искренних благодарностей. Тульчинцы встречали его улицах с радостью, обнимали и целовали в знак особой признательности за его неравнодушие и помощь. Теперь, благодаря этому смелому фронтовику у них появилось своё, официально обозначенное место памяти, некий символ, к которому можно было прийти 14 марта на траурную церемонию, в день освобождения «Мёртвой петли» и возложить цветы. И люди обязательно приходили туда каждое 14 марта, и в советское, и в постсоветское время, несмотря на небезопасность подобных мероприятий. Так происходило до тех пор, пока там оставались евреи.
«Добавлю, что отец установил этот монумент не только ради других, у него имелся на этот счёт свой личный мотив. Он ненавидел нацистов, с которыми сражался на войне, там же, в огненном пекле роковых сороковых, погибло два его младших брата, они ушли воевать в совсем юном возрасте и не вернулись назад. Его мама оказалась в гетто Тульчина. А мы жили как раз в том месте, где во время войны оккупанты устроили гетто, в переулке Володарского. Хотя о своём пребывании в гетто Тульчина, в «Мёртвой петле», в те годы в открытую никто и никогда не говорил. Эта тема являлась для всех строгим табу. Даже душераздирающую историю своей близкой знакомой, потерявшей в Печоре всех своих близких, я узнала только в начале двухтысячных, когда та уже переехала в Израиль». – завершает наш диалог Татьяна.
В 1976 году, на месте массовой гибели людей в «Мёртвой петле», был установлен более заметный памятник — скульптура с головой женщины и табличкой. Сегодня уже знаковый символ этого места, с упомянутыми мной выше словами: «Задумайся, человек!» Об истории его появления мне любезно рассказал Эдуард Краснер.
Он объяснил, что евреи, выжившие в лагере смерти, прослышали о меценате Михаиле Иосифовиче Малине (1902–1987), уроженце города Белая Церковь и однажды обратились к нему с просьбой о помощи в установке более крупного монумента, привидения в порядок территории, а также упокоения останков несчастных. Причины, по которым этот щедрый человек помог, до сих пор неизвестны. Одни говорят, что у Михаила Иосифовича в Печоре погибли родственники, другие утверждают, что он проникся идеей увековечить память безвинно убиенных. Достоверных сведений на этот счёт не имеется. Но в итоге Малин добился разрешения и на свои деньги, вновь приведя в порядок территорию захоронения, поставил этот памятник. Несомненно, его славное имя и добрый поступок будут передаваться из поколения в поколение.
В этом очерке также очень важно упомянуть масштабную личность Михаила Абрамовича Бартика (1928–2016) — руководителя Тульчинского Союза бывших малолетних узников. Выжив в лагере, потеряв там любимых и близких, включая младшего братика Яшу, в конце восьмидесятых годов он стал главой Союза бывших малолетних узников Тульчина, активно собирал списки людей, переживших Холокост. Сегодня все они хранятся в Винницком архиве. Одним словом, осуществлял огромную общественную, образовательную, просветительскую работу, делал всё возможное и невозможное, для сохранения памяти о жертвах Холокоста в Тульчине и в Печоре, в соседних посёлках. Регулярно принимал участие в мемориальных церемониях в селе Печора, в других городах Украины. Неустанно собирал деньги на памятники и устанавливал их, давал журналистам массу устных и видео интервью, чтобы задокументировать зверства нацистов для будущих поколений. Например, большие видеоинтервью его и его супруги Эстер Янкелевны Бартик (1929–2008), тоже пережившей «Мёртвую петлю», хранятся в коллекции Мемориального Музея Холокоста в Вашингтоне.
При непосредственном участии М.А.Бартика, были сооружены мемориалы: в Торкове, где расстреляли евреев, в селе Бортники, где погибли многие жители Тульчина, в селе Печора, на еврейском кладбище Тульчина:
«Мы там не надеялись, что выживем. Очень хочу, чтобы наши потомки знали, что с нами произошло. Бывшие узники гетто и лагерей помалкивали о своих несчастьях. Это означало пребывание на оккупированной территории и возможное сотрудничество с немцами. После окончания войны никто не верил, что в Печоре был лагерь для уничтожения евреев. Даже на памятниках о погибших узниках—евреях было запрещено именно так и писать. Выводили слова: «покоятся советские граждане». Очень надеюсь, что когда-нибудь будет создана постоянно действующая выставка в память о Холокосте, о том, что нам пришлось пережить», — рассказывал М.А.Бартик автору книги «Мёртвая петля» Морису Бронштейну (Интервью с узниками Печорского концлагеря. Walnut Creek, California, 2013).
А однажды в девяностых годах, домой к Бартику пришёл ответ из мемориального комплекса «Яд ва-Шем»:
«Уважаемый господин Бартик! Мы благодарим вас за присланные фотографии памятника погибшим евреям в концлагере села Печора. Они для нас очень интересны и будут храниться в нашем архиве за номером 3223. С уважением, директор архива Института Яд ва-Шем, доктор Шмуэль Краковский. 16.04.1991 г.»
Действительно, Тульчинским Союзом бывших малолетних узников во главе с Михаилом Абрамовичем Бартиком, в «Яд ва-Шем» был передан ряд архивных снимков памятников жертвам Холокоста в Печоре, фото массовых захоронений узников у местного леса и наверное, другие фотографии, связанные с этой страшной темой. Все эти кадры в наши дни можно найти на сайте мемориального израильского комплекса, где они обозначены, как фотографии из Зала имён.
Михаил Абрамович и Эстер Янкелевна Бартик регулярно посылали свои запросы в органы власти, пытаясь установить дополнительные сведения о «Мёртвой петле», количестве убитых в лагере и его бывших полицаях. Но в ответ получали лишь сухие отписки: «Данными о структуре лагеря, его режиме, количестве и пофамильном составе содержащихся там лиц, а также иными, интересующими вас сведениями, мы не располагаем».
На еврейском кладбище в Тульчине тоже установлен небольшой памятник. О нём мало кто знает. Например, я с рождения проводила в Тульчине у дедушки и бабушки каждое лето, а потом, с середины девяностых и вплоть до 2015 года, обязательно приезжала на могилы к своим близким. Но про этот памятник не имели понятия ни я, ни моя мама, ни её знакомые, мы никогда не подходили к нему и не имели никаких сведений о его существовании. Исходила вдоль и поперёк старое и «новое» еврейское кладбище Тульчина, расположенное на высоком холме, с которого обозревается весь город, но его никогда не замечала. Об этом памятнике уже в 2024–2025 годах, мне рассказали Энциклопедия «Холокост на территории СССР» и наш бывший сосед Эдуард Краснер, собравший за свою жизнь солидную коллекцию архивных фотографий, связанных с историей Тульчина и Холокоста в этом городке и в селе Печора:
«Раньше это был просто холм, братская могила, где хоронили убитых и умерших евреев во время оккупации Тульчина, поэтому ты так долго его не замечала. Первым, при захвате города, оккупанты убили еврея–коммуниста, работавшего директором обувной фабрики, по фамилии Гранц. Его зверски разрубили на части, убрали в мешок, а голову высунули из него и медленно возили так на тачке, по всему городу, в устрашение другим. Он также покоится в этом братском захоронении, на еврейском кладбище города, его закопали туда в этот же вечер, прямо в этом мешке.
Здесь же, в общей братской могиле, нашли свое последнее пристанище и те, кто умер или погиб в гетто Тульчина. Редко у кого из этих людей имеется своя, отдельная могила, все они собраны под этой горкой. Прежде, как я сказал ранее, тут не было никакого отличительного знака, а только возвышалась горка и имелась железная табличка с надписью гласившей, что в этой могиле покоятся умершие в период оккупации. И только в годы перестройки, когда у нас появился Тульчинский Союз бывших малолетних узников, во главе с М.А.Бартиком, он добился, не знаю, за деньги государства или из фонда узников, чтобы на этом холме поставили памятник. С тех пор это считалось мемориалом жертвам Холокоста. И только сейчас его привели в достойное состояние. Исправили, обложили плиткой, и опять же — это было сделано за наши деньги, которые мы собрали по всему миру. Мы выделяли материальные средства и на кладбище Тульчина, и на Печору. Кстати, на старом еврейском кладбище Тульчина также был холм, где покоятся убитые во время погрома 1919 г., но он уже не сохранился. Когда бульдозером расчистили старое кладбище, то всё выровняли, а все памятники смели все в кучу», — говорит Эдуард Краснер.
Сегодня в Тульчине открылся современный Парк памяти, где можно увидеть памятники Чернобылю, Голодомору, репрессиям, жертвам «Мёртвой петли». Всё построено на средства города. Также, в марте 2025 года, в помещении бывшей музыкальной школы Тульчина, от местного Краеведческого музея, разместили небольшую экспозицию, посвященную Холокосту.
Завершая свое повествование, добавлю, что создание этой статьи и изучение материала по теме памятников жертвам Холокоста в селе Печора и в Тульчине, в соседних местечках — представляло и представляет для меня огромнейший интерес и желание узнать об этом всё-всё, вплоть до мельчайших деталей. И моя работа в этом отношении продолжается. В дальнейшем я готовлю книгу о еврейской жизни в Тульчине.
Процесс написания этой статьи был осложнён для меня массой внушительных преград и препятствий. Однако мне надо было поторопиться, чтобы успеть написать её, пока живы люди, способные мне помочь в этом вопросе, последние свидетели, заставшие на своём веку ещё живое, послевоенное местечко, дети переживших войну и Холокост. По этой причине, данная публикация создавалась мной на основе обобщения всех имеющихся у меня сведений. Устных и письменных, на основе моих личных воспоминаний о городке, на основе фото свидетельств, моих и моих друзей, на беседах с бывшими жителями штетла, чьи родители, близкие погибли в Тульчинском гетто, в «Мёртвой петле», были убиты или уцелели, сражались на фронтах Великой Отечественной. У меня не было возможности лично поехать в Тульчин и в село Печора в эти годы, чтобы сделать данный материал более точным, подробным и объёмным. Когда наконец я смогу отправиться в городок своего детства, моя публикация обязательно будет дополнена свежими фактами и новыми, важными сведениями.
Фото из Архива Эдуарда Краснера, Татьяны Сысоевой (Гойхман) и Семёна Бартика.
Автор выражает свою особую признательность Эдуарду Краснеру, Татьяне Сысоевой (Гойхман), Аркадию Бартику — за значительную помощь в подготовке данной публикации.
