"Гроза омыла Москву 29 апреля, и стал сладостен воздух, и душа как-то смягчилась, и жить захотелось", — написал Булгаков в "Театральном романе". Такое же настроение было у меня той весной 2001 года в Москве, когда стаял грязный снег по обочинам тротуаров, стали широкими проспекты, все начало зеленеть и…далее по Булгакову
Изабелла СЛУЦКАЯ
Фото автора
На фото: Премьера спектакля "Театральный роман", 23-апреля 2010 г.
5 октября нынешнего года от нас ушел выдающийся человек — художественный руководитель Театра на Таганке, режиссер Юрий Любимов. Грустно осознавать, что завершается эпоха, но, с другой стороны, можно испытывать особое чувство сопричастности оттого, что нам довелось жить в одну пору с большим мастером, с вдохновенной личностью, не давшей нам в застойные годы потерять чувство собственного достоинства. Мы получили код доступа к авторам, которых негде было прочитать – их не печатали, и еще нам выпало счастье увидеть новую театральную эстетику в постановках режиссера-реформатора. Бертольд Брехт и Андрей Вознесенский, по-новому прочитанные Владимир Маяковский и Сергей Есенин, Николай Эрдман и Борис Пастернак… До сих пор я помню его постановки Юрия Трифонова "Обмен" и "Дом на набережной", Федора Абрамова "Деревянные кони" и Бориса Васильева "А зори здесь тихие"… Шекспир и Софокл, Гоголь и Достоевский обретали новый смысл и глубину для молодых поколений. Это был поэтический, публицистический театр, и это был не только театральный, но и опасный роман с властью — сколько спектаклей было запрещено к показу! Зато — какой духовный свет объединял тех, кому повезло находиться в этом зале!
Актеров Таганки мы знали поименно – Высоцкий, Золотухин, Славина, Демидова, Шацкая, Филатов, Хмельницкий, Смехов… И как иногда нам это помогало, когда мы изощрялись в своих уловках, пускаясь в рискованные авантюры, чтобы попасть на спектакль именно в театр к Любимову! Ведь "лишних билетиков" не было даже на подступах к театру у метро "Таганская"! Однажды оказавшись случайно в малочисленной очереди в кассу театра днем, я вдруг с ужасом поняла, что стоят люди за приготовленными для них билетами по квоте для актеров. Не растерялась моя приятельница, и я услышала, как, подойдя к окошку кассы, она спокойно сказала: "На Золотухина – два". Мало того, что мы посмотрели спектакль за чужой счет, так после окончания я пошла по служебному коридору за Валерием Золотухиным, и, напомнив предложение обращаться к нему по поводу билетов на одном из творческих вечеров, получила теперь уже законное приглашение на премьеру "Мастера и Маргариты"…
И вот спустя много лет — снова Москва, снова встреча с Булгаковым у Любимова.
"Гроза омыла Москву 29 апреля, и стал сладостен воздух, и душа как-то смягчилась, и жить захотелось", — написал Булгаков в "Театральном романе". Такое же настроение было у меня той весной 2001 года в Москве, когда стаял грязный снег по обочинам тротуаров, стали широкими проспекты, все начало зеленеть и…далее по Булгакову. Главным событием весны того года была 3-я Всемирная театральная Олимпиада, куда прибыли выдающиеся режиссеры современности из многих стран. Панорама лучших российских спектаклей начиналась с любимовской премьеры "Театрального романа". Позвонив в театр, я представилась журналисткой из Израиля и тотчас была приглашена Каталиной, женой режиссера, на торжественный вечер по случаю премьеры. Эта короткая встреча с ней и с Юрием Любимовым в его легендарном кабинете вспомнилась еще раз теперь, в грустные дни прощания с Мастером.
"…был прекрасный, как бы летний день, теплый день. И я спешил в "Независимый", — написано у Булгакова. Все совпадало: именно в такой день я тогда отправилась на спектакль. Конечно, многое изменилось с тех пор, как мы невероятными путями попадали на Таганку: театральных дверей никто не срывал, наряды милиции не дежурили, да и "театр раскололся на Независимый и Зависимый" (как пошутили в спектакле, который имеет подзаголовок "Ироническое повествование по мотивам романа вне жанра"). Официальная премьера была приурочена ко дню рождения любимовской Таганки — 23 апреля 2001 года театру исполнялось 37 лет с момента первой постановки "Добрый человек из Сезуана" по Брехту в 1964 году. На этот праздник были приглашены лучшие представители традиционной публики Таганки из оппозиционной интеллигенции: Гавриил Попов, Егор Яковлев, Генри Резник, Валерия Новодворская, Константин Боровой и др., которых можно было увидеть на фуршете…
Зал был заполнен, как всегда, до отказа. Спектакль представлял собой коллаж из фрагментов самого романа, писем Станиславского и Немировича-Данченко, отдельных отрывков из спектаклей, шедших на Таганке. У Любимова, как обычно, все было подчинено его режиссерской воле: и стремительный ритм, и гражданственность, и едкие злободневные шутки в адрес властей, и авторские исповедальные интонации режиссера… В общем, театр рассказывал о театре и о вечных проблемах: автор — режиссер — актеры… По бокам сцены стояли огромные портреты Станиславского и Немировича-Данченко, которые в реальной жизни, руководя одним театром, умудрялись не разговаривать друг с другом годами, а на мхатовском занавесе парили две чайки, разлетающиеся в разные стороны. К сожалению, история имеет свойство повторяться…
Упомянутый у Булгакова огромный золотой конь присутствовал и на этой сцене, но главный герой – писатель Максудов был заключенным в зарешеченном чреве этой вздыбленной лошади. Появлялся и Сталин – маленький, усатый, карикатурный, но очень зловещий… Он преследовал всех, вмешиваясь в жизнь героев, его всевидящее око – фонарь слепило, от него невозможно было укрыться…
"Театральный роман Любимова с Булгаковым" по эстетике напоминал раннюю Таганку, но, как и прежде, вся мозаика непостижимым образом сложилась в грандиозное художественное полотно, и в итоге возникло целостное впечатление от авторской постановки Мастера.
"Я не могу сказать, хороша ли была пьеса, — писал Булгаков в романе.- Да это меня и не интересовало. Но была какая-то необъяснимая прелесть в этом представлении. …Горькие чувства охватывали меня, когда заканчивалось представление, и нужно было уходить на улицу…"
Подобные чувства испытывала и я, когда заканчивались мои короткие встречи с настоящим искусством и приходилось расставаться, порой надолго. Теперь я вспоминаю о них с большой благодарностью. Подошел к концу, к сожалению, и театральный роман с Любимовым.
Мастеру – наше признание и аплодисменты!
"Новости недели"
