Счастье по 100-балльной системе

Национальные особенности израильского образования

Ирина МАЗУРА

Израильскую школу часто ругают. Главным образом, наши люди, репатрианты из России и стран СНГ. Дескать, дисциплина никуда не годится, профилирующие предметы не на должном уровне преподают, загружены детишки не на «полную катушку». Даже, как с ужасом поведала мне бабушка одного 15-летнего отпрыска, физику и химию изучают факультативно. Разве нормально это? И права ведь старушка. Без знания формулы окиси углерода жизни достойной не построишь. А уж без физики в наши будни трудовые и шагу ступить невозможно.

Вот только неувязочка получается. Откуда тогда берутся в Израиле лучшие в мире программисты, великолепные врачи, талантливые музыканты. Из неучей вырастают?

Что касается «минусов», то они, безусловно, есть. Все мы прекрасно знаем, кто не ошибается. Но не о них я хочу рассказать. И даже не о системе израильского образования в целом. Объять необъятное невозможно.

Поделюсь впечатлениями, основываясь на опыте моих детей, и собственном – личном.

УРОКИ ВМЕСТО ТАБЛЕТОК

Ученицей десятого класса я, дама весьма солидного возраста, стала совершенно случайно. Клерк из службы занятости не заметил в электронном документе отметки о высшем образовании и по ошибке направил меня на курс с мудреным названием «пополнение среднего образования». Попросту – в школу для взрослых. Хотела поначалу возмутиться, отказаться. А потом подумала: была – не была, отчего ж не поучиться? Языковая практика не помешает, да и детям – двойняшкам, может, уроки делать когда-нибудь помогу.

Несколько лет назад это случилось. Мои дочь и сын учились тогда в третьем классе, а сама я в силу ряда причин пребывала в крайне подавленном состоянии, даже антидепрессанты принимала.

Хватился сотрудник биржи труда месяца через два. Позвонил и говорит: «Что ж ты не сказала, что университет в Казани окончила? Академаим (так называют в Израиле обладателей вузовских дипломов) в школу ходить не обязаны. Имеешь полное право дома сидеть». Ответила: «Не могу. Поезд ушел, и я – уже в пути, за что, дорогой, премного тебя благодарю…».

Надо сказать, что к тому моменту мои успокаивающие таблетки нашли достойное место в мусорном ведре. Не то, чтобы в детство впала, а как-то бодрее, моложе себя почувствовала. За соседними партами сидели двадцатилетние коренные израильтяне и израильтянки.

Учиться мне понравилось. Появились любимые предметы – география, по которой в российской школе у меня была «тройка», и написание сочинения.

Это было похоже на игру. Приведу пример. Ученику вручается атлас, в котором представлены разные карты: государственные, физические, климатические, экономические. По выбору преподавателя называется страна, предпочтительно – та, о которой меньше всего информации в СМИ. Скажем, Казахстан, о реалиях существования в котором израильтяне мало что знают. Задание – на основании сведений, почерпнутых из карт, описать государство с точки зрения его гражданина. Огромное поле возможностей фантазировать, анализировать, прогнозировать, делать выводы. И ошибаться. Ошибка – тоже опыт ученика. А еще она дает педагогу возможность понять образ, направление мыслей человека, которого учит. Своего рода – первое знакомство. Не поверхностное, а очень глубокое.

Сочинения в израильских школах пишутся всегда на вольные, я бы даже сказала, жизненные темы той или иной степени сложности. Предлагается несколько вариантов. Ну, скажем: нужна ли детям в образовательных учреждениях единая форма, должны ли юноши и девушки из религиозных семей служить в армии (это в Израиле большая проблема), гуманна ли эвтаназия.

За опусы, в которых не выражено собственное мнение, оценки не выставляются. Добавлю: сочинение — отдельный предмет, не входящий в программу изучения непосредственно литературы.

Школу я окончила довольно, на мой взгляд, неплохо. По прежде нелюбимой географии получила 93, за сочинение – 68. Маловато, конечно, для бывшего газетчика. Но все равно горжусь. Каждый ли российский журналист одолеет, к примеру, ЕГЭ?

УЧИТЬСЯ ИГРАЮЧИ

— норма для израильской школы, начиная со старшей группы детского сада, которая является обязательной, своего рода «нулевым» классом, заканчивая 12-м классом. Просто из года в год игра усложняется. Постепенно переходит в серьезную работу над материалом.

Мои десятиклассники занимаются с восьми утра до трех часов дня. В школе не скучают, им интересно. Понятное дело — устают. Сын после уроков жалуется на боли в спине. За домашними заданиями подолгу сидят. Не играют в «стрелялки», а используют компьютер в самом нужном и полезном его предназначении. Для получения новых знаний, для саморазвития. Увлекаются порой так, что и об уставшей спине забывают, и о головных болях.

Из прошлого, девятого, класса мне хорошо запомнилась работа по истории по теме «Первая Мировая война». Задания были разные – на выбор. Причем, выполнять их можно было как группами по пять человек, так и индивидуально. Дочь, а она у меня – неплохая художница, сделала пазл из собственной картины по теме. Сын пошел другим, более сложным, путем. Он и еще пятеро его одноклассников «выпустили» номер газеты будто бы 1914-го года издания. С передовицей, статьей об убийстве эрцгерцога Франца Фердинанда, рекламой, объявлениями, карикатурами. Все было стилизовано под начало прошлого века: и язык статей, и шаржи, и приглашения на свадьбы и юбилеи (это было очень популярно сто лет назад), и актуальное во все времена «Пропала собака…».

В процессе создания «шедевра» не удержалась и влезла с советом: «Что же вы газету в цвете-то делаете? Она же черно-белой была…». Отмахнулись детишки, но к рекомендациям надоедливой мамаши все же прислушались.

Были школьники, которые выбрали эпистолярный жанр – письмо от предположительно жившей в Германии женщины сестре в Америку. Бытовое, так сказать, воплощение предчувствия катастрофы – как одевались, что ели, о чем в газетах читали, каким тоном чиновники разговаривали. Одна девочка написала работу в виде мемуаров, предварительно замучив до полуобморока собственную прабабушку.

Не продуктивнее ли такая «игра» тупого заучивания дат? И таких примеров можно привести великое множество.

100 ИЛИ 5?

Система оценок в Израиле — 100-балльная. Учитывая мнения большинства, она – наиболее объективная.

Каждая контрольная здесь, как и в любой другой стране, включает в себя восемь-десять заданий. За выполнение каждого — предусмотрено определенное количество баллов. Что-то ребенок может не знать совсем, что-то –отлично. Некоторые преподаватели по собственному усмотрению добавляют к основной оценке еще и так называемые бонусные баллы (допускается не больше пяти) за оригинальность подачи или новую идею.

Почему громоздкая цифра 100 предпочтительнее лаконичной пятерки. Тут простая арифметика. 100 делим на 5. Получается: в 20 раз меньше риска для проявления симпатии или антипатии преподавателя к ученику. Проявления порой неосознанного. Педагоги – тоже люди, кого-то они обожают, кого-то недолюбливают. Но виду, конечно, не показывают. Это, мягко выражаясь, не приветствуется.

Исключения? Необъективные учителя? Есть. Это выходцы из Англии, где требования к детям традиционно очень жесткие, люди религиозные, придерживающиеся мнения, что строгая дисциплина важнее знаний, ну и – выпускники российских вузов. Советское в нас, увы, неистребимо. Сама порой грешу неудержимым желанием давать отпрыскам ненужные советы. Но в последнее время – уже меньше. Перестраиваюсь.

«ИЗ ПУНКТА А В ПУНКТ Б…»

Да, это о математике. Больная тема. Тот самый предмет, по уровню преподавания которого Израиль отстает от всех европейских стран. Россия выигрывает тут с огромным отрывом. Кстати, коренные израильтяне, чьи дети попали в руки «наших» строгих педагогов, считают, что им крупно повезло. Математика – наука точная, тут особо не поиграешь. Кстати, и преуспевают в ней русскоговорящие дети. Увы, не мои собственные. Они у меня по натуре – гуманитарии.

Тут к месту будет рассказать еще об одной, идущей рука об руку со 100-балльной, системе оценок. По-русски ее можно назвать разноуровневой. Выпускные экзамены, аналог российского ЕГЭ, можно сдавать на три, четыре или пять единиц. Готовят к ним тоже в разных группах, с соответствующими степенями сложности. Дочь моя «грызет гранит» алгебры и геометрии на четыре единицы, к слову сказать – не без проблем. Сын – на три.

Была у него возможность пересдать в летние каникулы экзамены и перейти из троечников в хорошисты. Мы уже сидели и готовились, на пару ломали головы над классической задачкой «Из пункта А в пункт Б…». Недели две мы продержались. А потом ребенок мне заявил: «Мам, я смогу, если из кожи вылезу. Но тогда мне придется учить эту чертову математику по три часа в день, и я отстану по всем другим предметам. В результате я не только до «Б» не доплетусь, но и из «А» не выползу. А жить когда? Ты что, хочешь, чтобы я был несчастным?».

Не хочу. В эту минуту я приняла трудное и нетрадиционное для себя решение, сказала: «Делай выбор сам…». До сих пор не знаю, права ли. Может, все-таки надо было додавить. Ведь профилирующий предмет.

К слову, на экзаменах по математике разрешается пользоваться калькулятором и так называемым «листом формул», где представлены даже такие простейшие, как теорема Пифагора.

«Чужой язык воспринимаем

Без словаря и отвращенья…»

Еще один обязательный для аттестата зрелости (на иврите называется багрут) предмет – английский язык. Тут у моих детей все «о кэй», пять единиц из пяти возможных. На днях вижу: сидит моя дочка и книжку читает. «Унесенные ветром». На английском. Улыбается и быстро перелистывает страницу. Девица увлечена так, что вопросов моих не слышит. Повторяю: «Ты что, все понимаешь?» Пожимает плечами: «А что тут такого сложного? Это художественная литература».

Это программное чтение. Дальше нужно будет сделать письменную работу: охарактеризовать положительного героя, дать оценку тем, что не «глянулись», высказать собственное мнение о произведении. Разумеется, на английском.

Хорошисты и отличники делают это без особого труда. Отстающие – как получится.

Дети и фильмы, выпущенные в Великобритании, смотрят без подстрочного перевода. Так и заявляют: «предпочитаем язык оригинала». Свободно разговаривают с американцами. Дискутируют на страницах «Фейсбука» с виртуальными друзьями из США по политическим вопросам.

Это уже не пункт «А». Это уровень. Как он достигается? Еженедельными экспресс-контрольными, закрепляющими знания, общением с носителями языка. В нашей школе учатся репатрианты из Америки и Англии.

Два года назад мои чада отдыхали в летнем оздоровительном лагере, где вожатыми работали студенты из штата Висконсин. Три недели говорили по-английски даже дома. Это было непременным условием. Тоже, казалось бы, игра. Но она позволила сделать гигантский скачок в качественном освоении предмета.

КОРНИ

Хочется рассказать еще об одном предмете. Он не входит в аттестат зрелости, но так важен для любого человека. Изучают его в седьмом классе, и называется он «Корни». Иными словами – родословная.

В течение всего года (час в неделю) дети пишут истории собственных семей. Конечно, с помощью родителей, бабушек, дедушек, тетушек, дядюшек. Расспрашивают их о традициях, праздниках, любимых блюдах, рецепты которых передаются из поколения в поколение, о странах, из которых прибыли на землю обетованную. Внимательно рассматривают фотографии и самих себя в зеркало, ищут и находят черты, унаследованные от прадедов.

Ребята делятся сведениями с друзьями. А поскольку в классах учатся выходцы из разных стран, получается весьма интересно. И познавательно. Многие марокканские евреи, например, до сих пор убеждены в том, что Вторую Мировую выиграли американцы. Потому это еще и патриотично по отношению к странам, в которых остались наши корни, которые, к счастью, не выкорчевать никаким экскаватором. В которых мы чувствуем себя дома.

Пару лет назад я привезла детей на родину. Сын мой – парень с сильным характером, совершенно не склонный к проявлениям сентиментальности. Но в столице Татарстана, на улице Баумана, почему-то возле фонтана с лягушками, его пробило на скупую мужскую слезу. Изрек: «Казань. Самый красивый город на земле. Родина моя…».

Итоговыми работами, выполненными по окончании курса «Корни», стали альбомы с одноименным названием. Текст в них – на иврите. Но о России. О дедушке, моем отце, рано лишившемся родителей и беспризорничавшем всю войну; о прадеде, дошедшем с медалями до Берлина; о дяде, который сменил уже три страны и живет сейчас в Калифорнии. Одну из страниц в альбоме дочери украшает нарисованное детской рукой генеалогическое древо, которое продолжает пополняться новыми листиками – судьбами. Вот племянник Костя в Казани родился – дорисовали.

И много-много фотографий. Лица тех, кого уж не вернуть, и ныне здравствующих. Время от времени просматриваю эти альбомы. Иногда плачу, вспоминая о родных ушедших. И от досады на себя. Почему так мало говорила с родителями об их детстве? Почему отмахивалась от рассказов бабушки о войне? Теперь вот ищу ниточки в интернете. Не нахожу.

Человек, не знающий своих корней, несчастлив и слаб, его любая беда, любая неудача сломить может. Жаль, что мы только с возрастом постигаем простые истины.

Израильские дети начинают понимать это вовремя.

КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА:

УЛЫБКА, РАЗГОВОР, ПОХВАЛА

Теперь – о родительских собраниях. Они проводятся трижды в год. Первое – ознакомительное. На нем нам рассказывают о новых предметах, программе, факультативах, о предстоящих экскурсиях. Второе – в середине года, и третье, соответственно, – перед летними каникулами.

Вот эти – отличные, вернее, в корне отличающиеся от тех, которые проводились в челнинской школе, где учился мой старший сын. По сути и не собрания это вовсе, а личные встречи с тремя участниками: ребенок, родитель, классный руководитель. Именно в таком порядке. Ребенок главнее, важнее тех, кто его учит и воспитывает. Любой ребенок, старательный или не очень успевающий, а то и попросту хулиган. И даже в этом печальном случае педагог начинает с достоинств, достижений, потенциала ученика, а уж потом мягко, плавно, ненавязчиво, в очень вежливой форме, без повышенных тонов и уж тем более без крика переходит к промахам и недостаткам.

Никогда не произносятся унизительные, оскорбительные слова, не приводятся в пример оценки или поступки лучших или худших одноклассников. Ни в каком контексте. Такой прием считается запрещенным. Сравнивают ребенка только с ним же самим вчерашним: в чем – преуспел, в чем – не дотягивает. Никакого соперничества, когда речь идет о становлении личности. Из тех же соображений, кстати, в светских школах близнецов не записывают в один класс.

Под такие беседы в нашей, довольно большой, школе выделяется два полных дня. «Прием» — по предварительной записи, чтобы не было очередей у дверей в кабинеты. Предметники дежурят в учительской. У родителей к ним, как правило, тоже есть вопросы.

На последнее прошлогоднее собрание чуть не опоздала и вбежала в класс взмыленная и злящаяся на не подошедший вовремя автобус.

Первой репликой классной была такая: «Как ты (в иврите нет обращения на «вы») можешь быть такой нервной, имея такого замечательного сына? Ключевые слова забыла? Напоминаю: улыбка, разговор, похвала».

Не удивительно, что при таком доброжелательном отношении и дети – не озлобленные, открытые. Не стесняются высказывать собственное мнение, не дразнят ни толстых, ни глупых, ни медлительных. Нет в обиходе слов: жиртрест, тупица, тормоз.

Хотя выплески агрессии случаются, подростки же… Физиологически, психологически сложный возраст. И ругаются порой, и дерутся. Кстати, мое собственное чадо умудрилось затеять потасовку в первый школьный учебный день. На уроке физкультуры кто-то из детей нечаянно «залимонил» ему мячом в глаз. Сначала поругались, потом – слово за словом… Короче – подрались.

Меня, конечно, сразу вызвали в школу. Сына и его «противника» наказали. Отлучили от занятий на день, что было воспринято с одушевлением. Была еще одна кара. Обоих, на пару, обязали написать реферат на тему «Как избежать конфликтов в классе и как поступать в тех случаях, если они все же происходят».

Теперь реже дерется. И в школу меня, соответственно, меньше приглашают. Хотя вот совсем недавно вызвали-таки. Причина – публичное вручение грамот. Грамоты, что тоже весьма приятно, подкрепили небольшой денежной премией.

КАЖДЫЙ ВЫБИРАЕТ ПО СЕБЕ

Очень надеюсь, что мои дети получат аттестаты зрелости. Для этого нужно набрать минимум 21 единицу по основным предметам, сдав обязательные экзамены по основным специальностям и несколько – по выбору. Экзамен считается выдержанным, если ученик получил за него оценку не ниже 57-ми по 100-балльной системе. На сколько единиц – ребенок решает сам. Но один из экзаменов должен стоить не меньше пяти. У моих детей, я думаю, это будет английский и психология. Последняя – в рамках специализации, которая начинается с десятого класса. Ее ребята предпочли физике, биологии, юриспруденции. Конечно же, я была недовольна: какая, дескать, реальная польза от той психологии? Гроши потом получать?

«А такая, — резонно возразили дети, — что нам нравится. Вовсе не значит, что по этой специальности будем работать, но, по крайней мере, в себе и в людях научимся разбираться…» .

Что тут возразишь?

До выпускных экзаменов дотягивают примерно 75 процентов израильских школьников, успешно выдерживают их и получают аттестаты – меньше половины выпускников. Это средний показатель по стране. Прямо по пословице: мягко стелют – жестко спать.

Но это – на наш постсоветский взгляд. Коренные израильтяне на сей печальный факт иначе смотрят. Не всем быть психологами, профессорами и докторами. Стране и рабочие нужны, и нянечки детских садов, и дворники, в конце концов. Высшее образование не всякий потянет. А иной – и потянет, да будет мучиться потом всю жизнь, что нелюбимым и непосильным для себя делом занимается. Не прыгать выше головы нужно, а свое место в жизни искать. Лучше быть профессором в парикмахерском деле или предприимчивым владельцем собственного небольшого магазинчика, чем посредственным преподавателем или никудышным врачом.

Не образование – главное, — считают израильтяне, да и многие европейцы – тоже. Ценнее – получать удовольствие от работы. Тогда и выполнять ее будешь профессионально, и зарабатывать достойно, и уважать себя и с вой выбор.

Прочла где-то недавно, что израильская школа формирует личность, воспитывает свободного человека в свободном мире.

Хотелось бы добавить – счастливого. Да вот беда, учителя из нас, иных родителей – неважные. Этому искусству ведь не только в школе учат. В первую очередь – в семье. Кто-нибудь из нас, мам и пап, поставил бы самому себе 100 баллов за умение быть счастливым? Это вряд ли. Но учимся. У собственных детей, ведь они уже свободнее, независимее, раскованнее, рискованнее, креативнее, оптимистичнее, жизнерадостнее нас. Есть шанс.

«Элита Татарстана»