Иехезкель Добрушин cтрадал от унижений, холода и голода, но подойти за миской баланды не хватало сил…
Зиси ВЕЙЦМАН, Беэр-Шева
Питайся хлебом и водой,
Останься гол и бос.
И память не бери с собой —
В лицо чужбине брось.
Пусть лес кричит: "Не уходи!" —
И стонет от тоски.
Пусть голос детства позади
Рвет душу на куски.
Пусть плач его тебя зовет,
Пусть поседеешь враз —
Гляди вперед,
Иди вперед,
Иди — и в добрый час!
(Иосиф Керлер. Перевел Барух Авни)
После того, как поэт Иосиф Керлер (1918-2000) вместе с семьей в марте 1971-го, преодолевая чудовищные препоны советской системы, переехал в Израиль, в числе своих замечательных книг, например, "Гезанг цвишн цейн" ("Песнь сквозь зубы"), за которую получил премию Ици ка Мангера, он издал еще одну — сборник "Цвэлфтэр ойгуст 1952" ("12 августа 1952") — о гибели виднейших деятелей еврейской культуры в СССР. В этой книге (1978) И.Керлер поместил стихотворение другого замечательного поэта, Зямэ Телесина, — балладу "Трость Добрушина", взятую из варшавского издания "Идише шрифтн". Зямэ Телесин был одним из первых, кто отбросил завесу молчания вокруг злодейского убийства советских еврейских писателей. Не писали в те годы уцелевшие еврейские поэты таких пронзительных стихов на эту тему, а Телесин написал:
Кто не знал его знаменитую
резную трость — память о нем…
Его деревянная нога в мягком резиновом ботинке
не стучит больше о пол.
Хозяином трости был седовласый еврей
с мудрой печалью в глазах.
Он нес свое тяжелое, кряжистое тело
вместе со свыкшейся хромотой.
Словно строгий отец, не дающий детям шалить,
он сидел, уперев трость в колени.
Вот он говорит — и сверкают очки —
это признак, что он разгневан.
Этот тихий, хромой человек вне себя,
он бушует, стучит тростью,
как будто предостерегает убийц своих…
Но эти убийцы сломали надвое трость
о бедную голову Добрушина!
Я вижу куски этой трости,
ее на заказ полированную ручку…
О Боже! Дай силы нам, оставшимся в живых,
всё это видеть и знать…
(Подстрочный перевод)
Отдельной публикации заслуживает рассказ о пребывании Добрушина в Биробиджане и участии в первом областном съезде Советов, на котором в 1934 году законодательно была утверждена Еврейская автономная область. Но сегодня мы поговорим о другом…
Читайте в тему:
Иехезкель Добрушин (1883-1953) родился в довольно состоятельной семье лесоторговца в украинском селе Мутин Черниговской губернии. Несколько лет обучался у частного учителя, освоив древнееврейский и русский языки. В 1902 году уехал в Париж, где учился в тамошней Русской высшей школе общественных наук (лекции читались на русском языке и иногда на французском), в которой прошли обучение многие российские политики, затем в Сорбонне на юридическом факультете. Был избран председателем одной из организаций социал-сионистов, о пребывании в которой в советские годы хранил глубокое молчание, но после войны, при аресте, ему об этом, конечно, напомнили. Сдав университетские экзамены, он на некоторое время вернулся в отчий дом, но там тяжело заболел.
До 1912 года находился в Киеве, прикованный к постели, затем вынужден был уехать на лечение в Крым, с 1916 года обосновался в Киеве. В результате своей тяжелой болезни потерял левую ногу, пришлось пользоваться протезом и не расставаться с деревянной тростью.
В 1917-м стал членом так называемой "Объединенной партии" — Социалистической еврейской рабочей партии (CEPП), сочетавшей социализм с национальной идеологией и выпускавшей две газеты: "Фолксштимэ" ("Голос народа", на идише) и "СЕРП" (на русском). Был также одним из основателей "Култур-лигэ", учрежденной в Киеве в январе 1918 года и ставившей целью развитие образования, литературы и театра на языке идиш, а также еврейской музыки и изобразительного искусства, и состоял в ее руководстве.
В культуре на идише, включая И.Добрушина, проявила себя тогда известная как киевская группа писателей: Довид Бергельсон, Довид Гофштейн, Мойше Литваков, Дер Нистер, Нахман Майзиль и др. Переехав в Москву, читал лекции студентам Коммунистического университета нацменьшинств Запада (был и такой!). В котором в 1925 году после смерти Юлиана Мархлевского (он же был и председателем МОПРа — международной организации помощи борцам революции) ректором стала Мария Фрумкина (1880-1941?), урожденная Малка Лифшиц, поэт, публицист, литературный псевдоним — Эстер. В 38-м она была арестована и сгинула в степном Карлаге (Казахстан).
Когда еврейские массы стали заселять степной район Крыма, обрабатывать землю и строить новые поселения, Добрушин часто посещал этот район. Там он открывал еврейские школы, подбирал для них подходящих учителей, читал им лекции. Помогал населению вести переписку на еврейском языке (идиш) с официальными учреждениями. От тех, кто посещал еврейские села в пропагандистских целях, он отличался простотой и искренностью, спокойной речью и большим желанием помочь каждому переселенцу. Он страшно стеснялся, когда его приглашали занять место в президиуме, выступать на собраниях и славословить "счастливую жизнь", которая ожидает переселенцев в крымских колхозах. Эти самые переселенцы-евреи были в него влюблены, и не зря по их ходатайству руководство Крыма назвало один из сельских поселков его именем — Добрушино, который под этим названием существует и поныне в юго-западной части полуострова, в 18 километрах к северу от Евпатории.
Путь Добрушина в литературу начался в 1912 году, когда в Вильно вышла его первая книга стихов и одноактных пьес — "Бэнкендэ нэшомэ" ("Тоскующая душа"), а в Киеве ("Кунст-фарлаг, 1914) — повесть "Эстерке", хотя писать и публиковаться он начал на иврите в газете "hацфира", а затем на идише ("Вохенблат", под редакцией Гилеля Цейтлина). За свою творческую жизнь он выпустил ряд монографий и много других книг, написал довольно значительное количество оригинальных драматических произведений, сделал сценические обработки пьес для Московского ГОСЕТа и других еврейских театральных коллективов, с большим успехом осуществивших их постановку.
Его перу принадлежит большое число теоретических работ в области театрального искусства, написанных и изданных, разумеется, на идише: "Драматургия Шолом-Алейхема", "Еврейская театральная культура в Советском Союзе" — 1932, "Биньомин Зускин" — 1939, "Михоэлс как актер" — 1940, а в 1948 году — книга "Драматургия классиков (Авром Гольдфаден. Менделе Мойхер-Сфорим, Шолом-Алейхем, Ицхок-Лейбуш Перец)". Во всех жанрах, даже в литературно-критических работах, чувствовалась его поэтическая душа. К его мнениям и советам прислушивались режиссеры, он был одним из любимейших учителей в театральной студии. В 1939 году за заслуги в развитии театрального искусства государство наградило его орденом "Знак почета".
В статьях литературно-критического жанра Добрушину не было равных. Все заметные еврейские писатели двадцатых-сороковых годов прошлого столетия более или менее нашли свое отражение в добрушинских статьях, ни одно литературное явление не обходилось без его оценки. К шести томам 15-томного собрания сочинений Шолом-Алейхема, предпринятого издательством "Дер эмес" в 1935-38 годах, он написал вступительные статьи — к 1, 2, 3, 9, 14 и 15 томам. Творчество Шолом-Алейхема он начал изучать еще в дореволюционные годы. Опубликовал статьи о нем, посвященные второй и третьей годовщинам со дня его кончины (Петроград, 1918 и Киев, 1919). В 1948 году отдельной книгой вышла его последняя большая работа "Довид Бергельсон".
Добрушин был также известен как неутомимый исследователь еврейского фольклора — художественного творчества широких народных масс, преимущественно устного поэтического творчества. Все сборники народных песен, включая "Еврейские колыбельные", "Классический и советский фольклор еврейских масс", вышедших в разных издательствах в СССР, сопровождены его статьями. Так, например, в сборнике "Еврейские народные песни" (Москва, Госиздат, 1947), составленном совместно с историком и исследователем еврейской литературы и театра Авромом Юдицким (1886-1943) и изданном на русском языке, в своей вступительной статье Добрушин отмечает трудности перевода еврейской песни, "в которой каждая строка талантливого народного еврейского поэта представляет собой, по сути, готовый образец народной поговорки".
Писатель состоял в редколлегиях литературного альманаха "Советиш" и газеты "Эйникайт", через его руки прошли сотни рукописей писателей — маститых и начинающих. К каждому из них он относился с вниманием и уважением. В вузах Киева и Москвы профессор Добрушин выступал с лекциями о литературе и фольклоре. Сохранились воспоминания о нем бывших студентов, проникнутые любовью и уважением к своему учителю и наставнику.
В 1942 году по предложению Арона Кушнирова (1890-1949) на заседании Еврейского Антифашистского комитета (ЕАК) была создана историческая комиссия из одиннадцати человек, в которую, против своей воли, был выбран и Добрушин. Он догадывался, что работа в этой комиссии очень ответственна, так как она касалась и участия евреев в войне, значение которого власти всячески принижали. Когда в 1948 году жена еврейского поэта Мотла Гарцмана (1909-1943), погибшего на фронте, отдала приехавшему специально из Москвы сотруднику исторической комиссии ЕАК И.Добрушину, работавшему над серией очерков о писателях-воинах, рукописи, письма, фотографии и книги Мотла Гарцмана, она не могла знать, что совсем скоро, в феврале 1949-го, Добрушин будет арестован и сгинет в неволе. А вместе с ним и исчезнет архив молодого поэта. Гарцман погиб на фронте, но и мертвый, выходит, он подвергался репрессиям. Как известно, власти ликвидировали ЕАК, который к тому времени переподчинили от Совинформбюро союзному Совету Министров вместе со всеми комиссиями и его членами — писателями, поэтами, артистами, учеными, исследователями литературы.
Мало кто предполагал, и прежде всего сам Добрушин, что злые тучи сгустятся и над его головой. Никогда и ни на что он не жаловался, был осторожен в разговорах, немногословно утверждая, что если кого и "берут", то "советское руководство знает, что делает, хотя, возможно, и имеются ошибки, если о которых товарищ Сталин узнает, то обязательно во всем разберется…" В дискуссии, как экономические, а уж тем более политические, он никогда не ввязывался, с заграницей переписки не вел. Если взглянуть в произведения Добрушина, написанные в сороковых блестящим литературным идишем (например, его книга "Ундзэрэ мэнчн" ("Дер эмес", 1942), в котором редко можно встретить слова и выражения ивритского происхождения — "гебраизмы", а уж цитат из ТАНАХа и упоминаний о вновь появившемся государстве Израиль — и подавно. В душе Добрушина теплилась надежда, что, несмотря на участившиеся аресты членов ЕАК — писателей и журналистов, горькая участь минует тишайшего, преданного советской власти Иехезкеля Добрушина.
"Взошедшие на эшафот" — "hаругей малхэс" или "haругей малхут" (дословно: "убитые царством", то есть государством — так образно на идише и иврите определили тех невинных жертв, еврейских писателей, уничтоженных в Советском Союзе после войны. Добрушин был самой старшей по возрасту и самой последней жертвой. В чем его только во время следствия не обвиняли: и в том, что будучи старейшиной советской еврейской еврейской литературы, он подготавливал националистические кадры для будущей еврейской республики в Крыму, и в прошлых "парижских грехах", когда юношей штудировал науки в Сорбонском университете. Добрушин все обвинения отметал напрочь, систематически получая от следователя удары в живот, но протокола все же не подписал. Когда следствие было завершено, допрашивающий его следователь приказал подойти к столу, ознакомиться с содержанием "дела", которое будет передано в прокуратуру для принятия дальнейших мер, и затем расписаться. Чувствуя острую боль под ребрами, Добрушин несколько минут не мог подняться с места. Тогда следователь набросился на свою жертву с ругательствами:
"Ах, ты, жидовская морда! Скоро ты у меня бегать начнешь!"
Вырвали со злобой из рук Добрушина трость и ударил его по голове. Деревянная трость с треском сломалась, а Добрушин, потеряв сознание, свалился с табуретки на пол. Он пришел в себя уже в камере, очутившись на нарах.
А в стране по мирному было спокойно и тихо. Страна зализывала нанесенные войной раны, советский народ продолжал строить социализм, бороться с "поджигателями" новой войны и, конечно, "безродными космополитами". Народ не ведал о том, что произошло с Добрушиным и многими другими, менее известными, еврейскими писателями и учеными — сломленными, покалеченными, загнанными в тюрьмы и лагеря…
Читайте в тему:
Почти три года пребывания в московской следственной тюрьме, и, наконец, неправедный суд — заочно — без свидетелей и адвокатов. Особое совещание (ОСО) — "тройка" — приговорила Добрушина к десяти годам исправитель-трудовых лагерей в районах Крайнего Севера. Работать никаких сил уже не было. Страдал от унижений, холода и голода, но подойти к раздающему за миской баланды не хватало силы. Вскоре его хватил сердечный удар и 11 августа 1953 года писатель скончался в лагерной больнице.
Как это часто случается в жизни, большинство друзей и учеников Добрушина забыли его и даже не пытались отыскать его могилу. Писатель Шмуэл Гордон (1909-1999), в один день отправленный по этапу в сибирский лагерь Абезь (Коми АССР) вместе с Добрушиным, узнал случайно, где покоится его прах. Еврейский прозаик и драматург Шмуэл Гордон, кстати, писавший о еврейских колхозах в Крыму, сотрудничавший с ЕАК и публиковавшийся в "Эйникайт", по уточненным сведениям, в 1950 году был также репрессирован и до 1955 года пребывал в тамошних лагерях. О рабском труде заключенных и их унижениях он частично, так как хрущевская "оттепель" закончилась и наступила брежневская холодная эпоха ограничений на эту тему, описал в романе "Фрилинг" ("Весна", журнал "Советиш Геймланд", номера 4, 5, 6, 7 за 1965 и выпущенный отдельной книгой — Москва, 1970). Более полно писатель раскрыл эту тему в документально-художественном романе "Изкер" ("Изкор" — поминальная молитва), публиковавшийся в журналах "Советиш Геймланд" (1989-1992 — первая часть) и "Ди идише гас" (номера 4-5, 1993 — вторая часть)" и изданный отдельной книгой в Израиле (2003).
Шмуэл Гордон, несмотря на солидный возраст и плохое здоровье, отправился в дальний путь, чтобы посетить могилу своего учителя и собрата по несчастью. В дальнем углу одного из тамошних кладбищ, где нашли свой вечный покой советские зэки разных национальностей, возвышался деревянный столбик, на котором было обозначено: "Б-47, Добрушин Иехезкель, родился в 1882(?) г., умер 11 августа 1953 г., Абезь".
Старый, больной Гордон, один из десятков тысяч заключенных Минлага (Минеральный, или Особый лагерь номер 1, располагавшийся в Коми АССР — поселках Инта и Абезь, предназначенный почти исключительно для осужденных по 58-й, политической, статье, ничего уже не мог сделать. Разве что поклониться могиле Добрушина и другим безвинным жертвам на этом ничем не огороженном участке заснеженной сибирской земли, прошептать — не пропеть! — на лошн-койдеш "Изкор" — поминальную молитву, которую помнил еще с юных лет…
ИЗ ДОСЬЕ
Иехезкель Добрушин — театровед, фольклорист, педагог. Родился 10 декабря 1883 в селе Мутин (Черниговская губерния Российской империи; ныне Украина) в семье состоятельного лесоторговца.
Получил традиционное еврейское и светское русское образование у частных учителей. В 1902-1909 жил в Париже, возглавлял местную организацию сионистов-социалистов, учился в Сорбонне (факультет права). В 1909-1919 жил преимущественно в Киеве, с 1920 в Москве. В 1917 вступил в Объединенную еврейскую социалистическую рабочую партию. Литературную деятельность начал в 1910, участвовал вместе с Давидом Бергельсоном в создании «Идише култур-лиге», был соредактором и участником сборников «Эйгнс» (1918-1920), «Ойфганг» (1919), «Штром» (1922-1923). С 1922 сотрудничал с Московским ГОСЕТ. Один из авторов обновленной редакции «Ди кишефмахерин» («Колдунья») Аврома Гольдфадена (МГОСЕТ, 1922), автор инсценировки «Масоэс Биньомин ха-шлиши» («Путешествие Биньямина Третьего») по Менделе Мохер Сфариму (МГОСЕТ, 1927), соавтор (вместе с Нахумом Ойслендером) инсценировки «Тевье дер милхикер» («Тевье-молочник») по Шалом Алейхему (МГОСЕТ, 1939). Преподавал историю еврейской литературы и читал лекции в Коммунистическом университете национальных меньшинств Запада, 2-м Московском университете (еврейский сектор), в театральном училище МГОСЕТа (с 1948 -профессор). Составитель (вместе с Авромом Юдицким) сборника «Идише фолкс-лидер» (Москва, 1940). С 1942 сотрудник исторической комиссии Еврейского антифашистского комитета и член редакционной коллегии газеты «Эйникайт».
Иезекииль Моисеевич Добрушин был арестован в феврале 1949 по «делу ЕАК» и по 58-й статье приговорен к 10 годам исправитель-трудовых лагерей в районах Крайнего Севера. Скончался 11 августа 1953 в лагерной больнице на станции Абезь (Коми АССР; ныне Россия). Реабилитирован посмертно.
