Ох, какими бывают пьющими лица "непьющей национальности"!
Ефим ЩЕРБА
Совет — «Выходить замуж надо только за евреев!» — лет 40-45 назад в бывшем СССР можно было услышать очень часто. Не имели тогда в виду использовать супруга как поплавок для выезда за рубеж, ведь и самих стопроцентных представителей этой национальности не очень выпускали. Умные мамаши подразумевали, что этот-то мужик будет если не полный трезвенник, то хоть малопьющий.
Надо сказать, что по большей части так и было, но я хотел бы рассказать о некоторых исключениях.
В конце 80-х довелось мне несколько лет вести курсы строителей в одном из ЛТП, и много общаться с контингентом.
Начнем с ярлыка, — «Лечебно-трудовой профилакторий». Чтобы назвать заведение полутюремного типа «профилакторием», нужен юморист уровня не ниже Жванецкого…
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
Как только ни изощрялись клиенты, перефразируя наименование своей обители: «лечебно-труповой, врачебно-типовой, плачевно-туповой» и пр., но слово «профилакторий» обычно оставалось нетронутым. Более анекдотичное придумать трудно.
Сейчас даже одну мысль о трудовом перевоспитании пьяниц заклеймят позором, укажут на допустимость исключительно добровольного лечения, обвинят в нарушении конституционных прав и свобод гражданина, осудят режим.
Всё справедливенько, только я вот думаю, что это одно из редких неглупых деяний «Софьи Власьевны».
Конечно, ни о каком настоящем лечении и речь не шла… Очень редко действовали уколы, только некоторым везунчикам помогали препараты типа «Антабус», а уж «осознавших и перевоспитавшихся» было и того меньше.
Но подумаем о правах членов семьи алкоголика-дебошира, о страдавших от уличных драчунов-скандалистов, от пьяного жулья… Сложно найти управу на таких людишек, особенно учитывая их многочисленность. Исправительно-трудовые колонии переполнены более злостными осужденными, а здесь вроде не тюрьма, но хоть изолирован…
Споры о правомочности оставим законникам, а я хочу просто поделиться воспоминаниями.
Большинство историй клиентов были банальными.
Жена посадила, так как квасить начал, потому что она блудует…
Забухал, попал пару раз в отрезвитель — вот и посадили…
Соседи участковому напраслину наговорили….. Подрался по пьянке… Спёр на опохмелку, поймали, тюрягу не дали…
А вот евреи наши, «осколки избранного народа», и здесь в общую картину не вписывались.
Вот несколько историй:
* * *
Уже хорошо в возрасте. Был довольно крупным чиновником горисполкома. Удачная жена, любили друг друга по-настоящему, переживали, что долго не было детей. В 52-м появился шанс на возможность материнства, радость безмерная, оберегали беременность; муж как на одуванчик дыхнуть боялся…
Только наступил 53-й год. Дело врачей…
Он-то больше других чуял, к чему идет, уже получил указание подбирать кандидатов на замену определенных руководителей… Велено успокаивать очередников на предоставление квартир, скоро освободятся много… О его будущем не заговаривали, не маленький, должен сам понимать….
При мыслях о том, что там ожидает, стал пить.
В марте умер «отец народов», всё утихло. И дочка родилась, и жена счастлива, а он уже запойный… И покатилось: увольнение, развод, бегство из своего города, бомжевание.
Мысль остановиться, как-то изменить жизнь, и не допускал, «старость дома не застанет» — и всё…
* * *
Совсем молодой парнишка, очкарик, худющий и слабый до невозможности. В национальной принадлежности сомнений никаких, уж такие-то нос и губы… Испытал в избытке насмешки и лупцовку в школе, травлю и нападки окружающих. Поневоле болезненно чувствительный, всячески мечтал, как сейчас говорят, изменить статус.
Слабый для спорта, постоянно битый, пытался не отстать хоть в совместных возлияниях.
Спился пацаном в семнадцать с небольшим лет, всего за 2-3 месяца, активно провожая в армию соседей и знакомых постарше. Конечно, ему-то было необходимо с самого начала настоящее лечение, но что-то не срослось…
* * *
Ещё не пожилой, очень интеллигентный в общении мужчина, по его словам, даже бывший перспективный научный работник. Но для успешной карьеры еврей просто должен быть партийным, или крест на продвижении по службе поставить можно. А его от одного слова «партия» тошнило, о вступить в КПСС и мысли не допускалось.
Избрал не новый и не путный способ уклонения:
«Я не могу, я не достоин, сильно пью… А что пьяным не видели, так прятаться старался, маскировался».
Чтобы показать утреннее похмелье, стал вечерами крепко выпивать. Понятно, жена была не в восторге, слёзы, упрёки, жалобы. На руководство «доказательства» подействовали, отступились, и даже сочувственные симпатии появились, но на его беду, организм оказался предрасположен к алкоголизму.
И наркологи не помогли, и силы воли не хватило, проще махнуть на себя рукой…
* * *
Этот человек обладал далеко не характерной еврейской физиономией, очень крепким телосложением, задиристостью, матюгался на хорошем боцманском…
А при разговоре без публики, неожиданно проявился как вполне культурный человек, со своей манерой речи, но не позволявший себе ни слова, ни жеста дурного тона.
Разоткровенничался, когда узнал, что я собираюсь в Эрец, и удивил своей необычной историей, оказавшись не только евреем, но и даже бывшим израильтянином.
Ему удалось ещё со второй волной выехать на родину предков в надежде построить там новую жизнь, но что-то не сложилось. Специальность оказалась не нужна, язык давался совсем туго, на почве ревности разбежался с супругой.
Рассказал, что «тосковал страшно, даже стихи писать начал. Ну, и пить ещё…
— А нормальная водка, мой уважаемый соплеменник, там дешевле приличного пива, чесслово, так я и принялся принимать. Поверите, за несколько месяцев до точки дошел, и не заметил, как бичом стал.
Про всякие там необходимости, традиции, опасности, даже теракты, и не думалось, в башке один страх – вдруг выпить не найдёшь?
Полгода, год — совсем плохо, надо спасаться, предложили лечиться, а я испугался. Все чужое, все незнакомое, порядки, обычаи.
А в Союзе бывшем, ну дома, то есть, все свое, мать, родня, друзья. Думал, там опять работать начну, а пить брошу…
Вернулся я, короче, да что толку, разве прекратишь? Больше года «бросал», друзьям, кто не алкаши, не нужен стал, работать уже разучился, маму измучил, близким и на глаза показаться стыдно… Сбежал, оборвался, оголодал.
Я как сюда, в излечебный профилакс наш попал, обрадовался даже, хоть про как жрать три раза в день вспомнил.
Но, поверишь, в Израиль обратно хочется. А знаешь почему? Очень уж у нас, здесь, дорогая она, миленькая!.. Там за час работы, не особо вкалывая, по минимальной оплате, (есть у них такое), можно 0,7 литрухи «Русской» взять.
А тут, хорошо если за день на пузырь заработаешь, а бутылок насобирать и не пробуй. Вернусь я. Ты, когда там будешь, жди в гости!
* * *
Я в Эрец Исраэль почти 30 лет, но этого визитёра не было…
А как здесь у нас обычно решается вопрос об выпить-закусить, и наблюдал наглядно, и скажем так, практиковался… Сложно устоять перед искушением традиционно выбраться в шаббат на природу, на шашлыки, отметить праздник.
В легенду о поголовной трезвенности не верил и раньше, обаятельных шолом-алейхемских пьянчужек касриловских не видел, но и что нет правил без исключений, тоже примечал.
Видел, как выходя рано утром из синагоги, устраивались помолившиеся втроем-вчетвером неподалеку, распивали припасенную бутылку водки, и довольные шли домой. Видел, как в конце рабочего дня два каблана осушили литровую бутылку "Кеглевича", закусывая пачкой печенья.
В общем-то, на мой не совсем трезвый взгляд, процесс отличается не очень, а вот побуждения разные.
Там — надоело всё, устал, разозлили, самочувствие хреновое: «Сообразим для настроения?!».
Здесь — все спокойно, терактов нет, погода нормальная: «Давай под настроение!»
Так что, в праздники, если у вас всё в порядке:
— Лехаим, евреи!
