Вышла в свет книга писательницы и журналистки Леи Алон (Гринберг-Дубновой) «На родильном камне»
Лея ГРИНБЕРГ-ДУБНОВА
Нередко мудрость, облаченная в слово, побеждает время. Я подумала об этом, читая Шмуэля-Йосефа (Шая) Агнона. То не была его Нобелевская речь, а лишь одно из писем, в котором от раздумий о себе он невольно перешел к философским обобщениям.
«Я не принадлежу к людям практического склада. Если бы Небеса позволили мне выбор, наверное, я бы выбрал не дело, но дух. Дух — вечен. Дело заслоняется делом, а доброе дело не покрывает последствий дурного».
И, развивая ту же мысль:
«Нет народа и государства, сила которых не иссякала бы. Мы же продолжаем существовать, потому что силой нашей была не сила власти, она питалась словами Бога Живого, царствие которого вечно».
Лишь духовной силой Шай Агнон объясняет вечность нашего народа. Дух вечен и вечен народ, который опирается на свою духовную основу.
Кому, как не писателю, дано это проникновение в духовные глубины отдельной личности или целой общности…
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
Я вспоминаю Антуана де Сент-Экзюпери, далекого по своему происхождению от евреев, но сумевшего почувствовать духовное величие этой нации. С матерью, первой, он делился своими мыслями. Ей, хорошо понимавшей его, он писал о своем впечатлении от прочитанного.
«Читал Библию: какое чудо, какая простота, какое величие стиля и часто — какая поэзия. Заповеди, занимающие добрых двадцать пять страниц, — шедевры законодательной мысли и здравого смысла. Все законы морали поражают продуманностью и красотой: это великолепно».
Быть может, именно Шай Агнон подсказал мне мысль объединить под одной «крышей» тех, чья духовная сила отражала суть народа: людей пера и слова. Но прошли годы моей израильской жизни, прежде чем эта мысль созрела во мне.
Рождению книги «На родильном камне» предшествовали мои первые израильские книги — на русском языке и на иврите. Я член Союза писателей и Союза журналистов Израиля. Но говоря о себе, я всегда подчеркиваю, что прежде всего я журналист. Я выросла в семье журналиста. Моим первым наставником был мой отец Леонид Дубнов. Журналист, военный корреспондент, он не уставал писать до глубокой старости. Корни нашего рода восходят к еврейскому историку Семёну (Шимону) Дубнову, автору десятитомной «Истории еврейского народа», погибшему в Рижском гетто.
Я работала в Таллине, Риге, Целинограде. Память сберегла многое из тех дней. Тихую красоту прибалтийской земли. Леса и поля Латвии и утомительные командировки, после которых я нередко просиживала до утра, чтобы сдать материал в набор…
И как далеко от этих мест отстоял Казахстан, с его суровой зимой и высоким солнечным небом. Хорошо помню, как пробуждалось целинное поле, мне даже кажется — помню запах вспаханной земли и вижу, как встает над ней солнце…
И все же самое сильное впечатление осталось от встреч со своей землей. И, может быть, потому именно здесь я написала свои книги.
Одно из первых моих впечатлений — дорога в Хеврон.
Вечные горы под палящим солнцем, высохшая земля, такая далекая по своей цветовой гамме от прибалтийских лесов под серовато-голубым небом, и странно звучавшая мысль: по этой дороге шли наши праотцы. Куда, в какую глубину уводили тебя эти незнакомые прежде слова. Что знал ты о своих предках, об ушедших поколениях? Повезло, если помнил кого-то из уцелевших бабушек и дедушек…
Читайте в тему:
Лишь спустя время я пойму, что такое память рода, в какую глубину она уводит. Все это связано с нашим прошлым, традициями, отношением к памяти. Ты оказался в новом, незнакомом мире, и тебе предстояло понять духовную суть своего народа и своей страны.
Название моей первой книги, выпущенной в 1991 году*, — цитата из пророка Йешаягу**:
«И возрадуется сердце ваше». Я увидела эти слова высеченными в камне под аркой, что смыкается со Стеной Плача. Археологи расходятся во мнениях: одни относят их ко времени Иудейской войны, другие — к более позднему периоду.
Кто может сегодня точно сказать, в какую из минут изгнания пророк подарил своему народу надежду на возвращение:
«И увидите это, и возрадуется сердце ваше, и кости ваши расцветут, как молодая зелень».
Слова пророчества были увековечены в камне, и они пережили тысячелетия, как пережила их и сама надежда…
Израиль подарил мне Иерусалим. Я писала:
«Мой Иерусалим — за окном. Просыпаясь, я вижу, как мягкий желтоватый свет солнца рассеивается за покатыми холмами. Пепельно-серые, обнаженные, протянувшиеся длинной неровной линией, они все время перед глазами… В этом пейзаже древность, суровость, величие земли. Без обещаний, без прикрас. И суть Иерусалима.
Не всем дано почувствовать и принять его. Он или притягивает к себе или остается для тебя чужим — значит, твоя душа ищет другие краски. Я приняла его сразу…»
Рождалась книга, которая несла в себе мои впечатления от встреч со страной и людьми, она отражала непростую израильскую реальность, со всеми ее противоречиями, но я чувствовала себя частью этой страны и этой реальности.
Мой коллега Аркадий Красильщиков писал о книге:
«Иной раз мне казалось, что я читаю не прозу, а подстрочник некой поэмы, где отсутствие рифмы понятно и естественно. Книга Леи Алон (Гринберг) “Наедине с Иерусалимом”*** звучит, мелодия этой книги очевидна. Иногда это симфония, чаще соната, этюд, но на каждой странице я слышал голос скрипки, и потому не удивился, когда прочел эти строки: “Скрипка и кларнет… Легкие на подъем, они сопровождали еврея в его вечных скитаниях по свету. Пели и плакали вместе с ним, радовались его радостями и никогда не изменяли ему, как и он им…”».
Миную целый отрезок своего творческого пути и сразу веду тебя, читатель, к книге «На родильном камне».
Много лет тому назад израильский писатель и переводчик Шломо Эвен-Шошан — он прекрасно владел русским и ивритом — подарил мне свою книгу «Ал авнаим» и тут же перевел: «На родильном камне». Так впервые услышала я это библейское выражение. И оно увело меня вглубь нашей истории. «Эвен» — камень на иврите. В древности ложем роженицы были два камня. А выражение родилось во времена нашего пребывания в Египте, когда фараон, чтобы уничтожить еврейский народ, дал приказ повитухам не упустить момент рождения мальчика.
Но разве гончарный круг, верстак, рабочий стол — не тот же родильный камень? Мой брат, поэт Евгений Дубнов, которого не стало 5 августа 2019 года, писал:
Вот то, что не существовало, вот
Небывшему приходит свой черед:
Из хаоса и тьмы, из пустоты
Живые появляются черты.
Смотри, скорей смотри, как из куска
Безликой глины чудо лепестка
Рождается, как вновь поэту
Бог кивает — и уже единорог
В пространстве незаполненном живет
И корма просит, и растет в ладу
Со зрением и слухом стих — и вот
Цветет пустыня щедротою вод,
Дыханьем вазу лепит стеклодув,
Приносит дева свой урочный плод.
Рождение нового… Так в муках приносит в мир свое дитя женщина, в творческом поиске рождает картину художник, создает свою симфонию композитор, свое стихотворение — поэт, свой роман — писатель…
Провожая книгу в путь, хочу поблагодарить литературного редактора и составителя примечаний Юрия Вайса за требовательность к слову и высокий профессионализм, который я чувствовала во время нашей совместной работы. Это наша третья с ним книга, вышедшая в свет****.
С чувством тепла и благодарности вспоминаю технического редактора Изабеллу Победину, которая в любой момент готова была прийти на помощь.
Иерусалим, июнь 2022
ПРИМЕЧАНИЯ
* Изд-во «Мория», Иерусалим.
** В русской традиции Исаия (или Исайя).
*** Лея Алон — литературный псевдоним Леи Гринберг-Дубновой. Ее книга «Наедине с Иерусалимом» была выпущена изд-вом «Филобиблон» (Иерусалим, 2012 г.).
**** Предыдущие книги: Вильям Баткин «Рут», изд-во «Scripta Publications», Иерусалим, 2017 г. и «Голос жизни моей…» (памяти Евгения Дубнова), изд-во «Алетейя», Санкт-Петербург, 2021 г.
Приобрести книгу «На родильном камне» можно, связавшись с автором по электронной почте [email protected] или по телефону 058-352-610
