Не так давно в СМИ появилось сообщение, что одесский еврейский дом "Мишпаха", пробыв больше года в Германии, вернулся домой
Петр ЛЮКИМСОН
Руководители этого заведения рассказали, что пребывание детей в Берлине стоило огромных денег, собирать пожертвования стало все труднее, а за минувший год здание детдома укрепили, в нем появились современные бомбоубежища, оборудованные двумя выходами, генераторами, кондиционерами и всем прочим. Да и, по словам мэра Геннадия Труханова, Одесса является сегодня самым безопасным городом в Украине.
Для новой репатриантки из Украины Ханы-Гитл Ериш с этим детским домом связана своя история. Уже по приезду в Израиль она обнаружила, что сначала один из ее сыновей, а затем дочь стали "сиротами", для которых надо срочно собрать финансовую помощь. О том, как это случилось, мы решили поговорить с самой Ханой.
— Мы с мужем многие годы были активными членами общины ХАБАДа в Одессе, а после начала войны раввин вывез всех детей из детского дома и школы в Берлин, и мы отправились вместе с ним, — рассказала Хана корреспонденту "НН".
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
— Как для вас лично началась война?
— Да так же, как для всех: проснулись утром от взрывов. Несколько дней мы еще думали, ехать или не ехать, так как поверили заявлениям России, что по гражданским объектам наносить удары не будут. Но затем увидели, что происходит, убедились, что России верить нельзя, и решили воспользоваться предложением раввина уехать в Берлин.
— Почему именно в Берлин?
— Дело в том, что, хотя мы давно планировали репатриироваться, не подготовили все необходимые документы. К примеру, надо было оформить загранпаспорта для всех тринадцати детей, а это совсем непросто. Четырнадцатый у нас родился уже в Израиле.
— Как вы добирались до Берлина?
— Ехали 52 часа на автобусе почти без остановок. Разумеется, и взрослым, и особенно детям это далось очень нелегко, но выбора не было. Едва мы приехали, на нас со всех сторон набросились журналисты и стали фотографировать. Никто не спросил, разрешаем ли мы фотографировать наших детей, как их зовут и т.д. Признаюсь, я не знала, как реагировать, да мне и было тогда совсем не до того – хотелось просто добраться до нормального места, где дети могли бы поесть и отдохнуть. Но журналисты продолжили нас преследовать и по дороге в гостиницу. А через какое-то время друзья и знакомые стали присылать мне ссылки на интернет-издания, на страницах которых были фотографии моих детей. На одной из них запечатлен мой сын, стоящий у окна отеля, где мы остановились, и под ней подпись: "Мальчик Давид – сирота из Одесского детского дома". Хотя на самом деле его зовут Элимелех, и он, слава Богу, не сирота. Но то, что он мальчик и что из Одессы, было, безусловно, правдой.
Затем по самым разным СМИ, в том числе и международным, разошлась фотография Менухи-Маргалит, которой на тот момент было три года. Поскольку снимали ее сразу после того, как мы приехали, вид у нее был соответствующий – растрепанная, несчастная, с очень сердитым взглядом. И эту фотографию стали использовать для сбора пожертвований в пользу детей из Украины и для украинской армии по всему миру. Мне присылали ее из самых разных стран, где она красуется на баннерах в интернете и на другой рекламной продукции, вплоть до плакатов на улицах. Затем эту же фотографию использовали в статье про украинских детей, которых угнали в плен в Россию…
Потом на какой-то период все стихло, но недавно вернулось. Видимо, средства, которые были выделены на проживание еврейских детей из Одессы в Берлине, закончились, и они засобирались обратно. И тут мне присылают статью, опубликованную уже в Израиле, — о том, что у несчастных еврейских детей из Одессы кончились деньги, и они вынуждены вернуться в свой воюющий город. И снова статья проиллюстрирована снимком моего сына-"сироты". Хотя мы уже почти год находимся в Израиле и не имеем никакого отношения к Берлину! Не буду скрывать: вся эта ситуация сильно раздражает. Во-первых, из-за изначально заложенной в ней лжи, а во-вторых, из-за ощущения, что тебя и твоих детей используют. Сейчас я думаю нанять адвоката и подать иск против этих сайтов. Все скрины у меня есть.
— Как вам живется в Израиле?
— Мы поселились в Хадере. Дети ходят в школы и детский сад. Все, слава Богу, налаживается.
— А как удается управляться с четырнадцатью детьми?
— Ну, они ведь не одновременно все родились. Со временем приходит опыт, и все получается.
— В Одессе еще осталась еврейская община, или можно говорить о том, что она практически прекратила свое существование?
— Разумеется, осталась, и далеко не маленькая. Есть множество людей, которые по разным причинам просто не могут сейчас уехать — например, потому, что в семье есть мужчины призывного возраста. Но немало и тех, кто не хочет уезжать потому, что являются большими патриотами Украины и Одессы. У меня в Одессе остались родители, там живет множество моих хороших друзей и знакомых, с которыми я постоянно поддерживаю связь. Разумеется, мы постоянно следим за тем, что происходит в Украине вообще и в Одессе в частности. И, само собой, желаем Украине победы.
— Сколько, вы думаете, все продлится?
— Ну, кто же это знает, кроме Всевышнего? Никто не мог даже предполагать, что это затянется так надолго. Конечно, хотелось бы, чтобы война побыстрее закончилась. Но пока, похоже, никто не знает, как это сделать.
— А есть мысли вернуться?
— Нет! Мы свой выбор сделали. Да и когда с такой большой семьей куда-то переезжаешь, то никак не в качестве временного варианта. Это мы с мужем решили с самого начала.
— Удачи вам! И благополучно распутать эту историю со снимками детей.
[nn]
