Курить – не только здоровью вредить
Натан ТИМКИН
Увидел в сети фото из ломбарда в пригороде Москвы. На переднем плане – большая пластиковая коробка типа икеевской, плотно заполненная сигаретами советских времён. Та же самая расфасовка, болгарские Родопи и ТУ 134, индийские NB, но сверху на них поставлена пачка советского нюхательного табака.
Про нюхательный табак, за понюшку которого классики русской литературы предлагали пропасть, ничего не знаю, в магазинах пару раз встречал, но ни разу не оценил всей прелести.
То ли дело богатый ассортимент Булгартабака. Какие только марки ни присылала шестнадцатая республика остальным пятнадцати во времена развитого социализма! Богатство выбора от "Шипки" до ВТ, с пересадкой со "Стюардессы" на "Опал" (все мы помним старый анекдот). На самом деле, выбор определялся нами лишь частично. В мои годы молодёжь, не имевшая по тем или иным причинам доступа к западному товару, покупала в ларьках "Космос", если хватало денег, или "Родопи", считавшиеся «ну ладно, куда ни шло».
Вот именно с "Родопи" и произошёл у меня казус в первые недели после репатриации в Израиль.
* * *
Так случилось, что компьютеры в одна тысяча девятьсот девяностом году были слабенькие, работники министерства абсорбции – пораженными в голову ударной волной Большой Алии, а компьютерных сетей, похоже, в принципе не существовало. Поэтому меня эти несуществующие сети потеряли. Это означало, что стипендию репатрианта мне не переводили. Я натурально голодал. Сердобольные соседи по дому, такие же новые репатрианты с карманом богаче моего ровно на две копейки, то есть агоры, по очереди подкармливали меня.
Но вот купить сигареты я не мог, и, как всякий курильщик, страдал от этого. На курсах иврита, где мы учились, я побирался среди однокашников, постреливая тут и там пахитоску. Короче говоря, так себе положение.
Ульпан располагался в Сарайе, крепости, построенной турками в конце девятнадцатого века для своей администрации. Затем оно использовалось британским мандатом как суд. Очень красивое здание, формой напоминающее букву Г с высокой башней, галереей, на которую выходили двери помещений, превращённых в классы, и большим внутренним двором, где все учащиеся ульпана тусовались, обмениваясь своими страхами и надеждами.
Именно там на одном из перерывов ко мне подошёл парень из другой группы. Эта учебная единица училась на пару месяцев больше нас, мы их числили старожилами, ведь они давали ценные советы, как сторговать куриные пупки на рынке на полшекеля дешевле. И вот такой парень, старожил, вчера получил ящики со своим имуществом, дошедшие из СССР морем, а сегодня предлагает мне в подарок блок болгарских сигарет. Он закинул в груз десять блоков "Родопи", но видит мою ситуацию и готов оказать спонсорскую поддержку.
Радости моей, как вы понимаете, не было предела. Я готов был тотчас же сорваться и побежать к нему на квартиру за сигаретами. Но благодетель был строго настроен выучить весь иврит от алеф до тав, и чтобы без единого пропуска.
«Принесу завтра» — пообещал он.
Утром я заблаговременно занял сторожевой пост у входа в крепость, чтобы не пропустить дарителя, и, нервно переминаясь с ноги на ногу, подслеповато разглядывал идущих по поднимающимся к Сарайе улочкам пешеходов. Терпение было на пределе.
На самом деле, это я прибежал слишком рано, жертвователь же прибыл вовремя, минут за пять до начала уроков. Он вручил мне обещанный подарок, а я долго тряс его руку с многочисленными словами благодарности, пока он наконец не поспешил навстречу знаниям.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
В классе я изнывал от желания немедленно распечатать блок, достать из него пачку, выйти во двор и с наслаждением закурить собственные сигареты, ни у кого их больше не выпрашивая! Но целлофан слишком громко шуршал, и на меня зашикали.
Наконец урок закончился, я достал своё сокровище из рюкзачка, произвёл все необходимые действия и гордо вышел на лужайку внутреннего дворика с "Родопи" в руке. Зажигалка у меня была. Сорвав маленький уголок обертки, я выщелкнул себе сигарету и закурил её.
Сизый плотный дым окутал меня. По горлу прошёлся тонкий наждак, но я выдержал секундную паузу и выпустил в небо пару колечек. Надо признать, больше одной такой сигареты за перемену выкурить было невозможно. Я решил, что это и хорошо, денег всё ещё нет, когда их переведут, неясно, а так хотя бы сигаретами я теперь запасся.
Во время следующего перерыва другие студиозусы стали меня незаметно сторониться, но настоящая катастрофа произошла к концу учебного дня.
Ко мне подошла преподавательница одного из классов.
«Больше никогда не приноси в ульпан эту шмаль, иначе мне придётся вызвать полицию».
