Мы даже не догадываемся, какие носим в себе тома ненаписанных драм, трагедий, комедий, созданных в соавторстве с судьбой
Еженедельно в газете "Новости недели" появляются публикации диалогов ведущей рубрики "Вот и встретились два одиночества", известной журналистки Инны СТЕССЕЛЬ с желающими найти свою половину и одновременно — при желании — исповедоваться. Это своеобразный клуб знакомств, который является совместным проектом редакции и хайфского клуба общения. Мы продолжаем знакомить вас с некоторыми наиболее любопытными публикациями. Если вы захотите связаться с соискателями — координаты публикуются по четвергам в газете. Дополнительные сведения о проекте можно получить по телефонам: 054-7533771, 04-8627884 (телефон-факс). Письма и заявки на интервью следует отправлять на почтовый адрес клуба — NESHER, 36772 № 1307 или по адресу: Хайфа, улица Мартин Бубер, 22 – 16. Можно воспользоваться электронным адресом: [email protected].
Не зря французский писатель Жюль Ренар утверждал: "Нет человека, который не мог бы написать хотя бы один роман — книгу о своей жизни. Для этого нужны лишь амбиции".
История Эллы, жительницы Хайфы, на мой взгляд, вполне могла бы лечь в основу психологической драмы. По признанию Эллы, у нее была попытка описать свой невеселый личный опыт, разобраться, почему все сложилось так, а не иначе, и в свои 60+ она вроде пушкинской старухи сидит у разбитого корыта. Нет ни семьи, ни детей, ни внуков — никого…
— Получилось разобраться?
— Нет. Да и писание я забросила, не хватило таланта. Знаю одно: у меня были все предпосылки к тому, чтобы стать успешной: выросла в благополучной семье, получила хорошее образование, недурна собой. В чем причина моего фиаско? Где сыграли роль обстоятельства, где моя вина?
— Элла, можно спросить: зачем вам нужен этот анализ? Душу травить? Прошлое не изменишь.
— Зачем? — усмехнувшись, переспросила Элла. — Вопрос, конечно, интересный. Наверное, потому что я человек философского склада и меня интересует алгоритм судьбы, что из чего проистекает. В то же время я фаталистка. Моя любимая присказка: все будет так, как должно быть, и никак иначе. Люди, убежденные, будто сами распоряжаются собой и своими поступками, всегда вызывали у меня улыбку. Я точно знала: все идет по намеченному плану. Но, может быть, где-то здесь кроется моя ошибка? В том, что плыла по течению? Вы понимаете меня?
Я призналась, что в определенном смысле тоже фаталистка. Но умеренная. Старалась не лежать камнем на дороге. Как умела, сопротивлялась тому, что было не по душе.
— А я, — отозвалась Элла, — внутренне была убеждена, что все предопределено и ни на что всерьез повлиять не могу. Мои любящие родители считали, что мой фатализм — выдумка, отмазка, чтоб ни за что не отвечать. Они навесили на меня ярлыки — легкомысленная, непутевая, сама не знаю, чего хочу! Ушли в мир иной с уверенностью, что во всех своих бедах виновата я. Со стороны, вероятно, это так выглядело.
— Элла, о каких бедах идет речь?
Женщина сконфузилась.
— Я была четыре раза замужем, прошла через четыре развода! Отец говорил: "Можно понять, когда человек раз ошибся, ну два… Три — уже перебор. Но четыре?! Это не ошибки, это диагноз!" Что я могла на это ответить?! Что больше всего на свете хочу иметь дом, мужа, детей, стабильность, но по какой-то причине мне это не дано?
— Как вы считаете, по какой причине?
— Не знаю.
— Вы любили своих мужей?
— Честно?
— Желательно.
— По большому счету, нет, не любила.
— Зачем же выходили замуж?
— Так получалось, — вздохнула она.
— Само собой?
— В общем-то, да. Можно я расскажу о своих замужествах — и вы поймете, что моя роль была минимальная!
Первый раз выскочила за Толика, соученика, с которым крутили подростковую любовь. К концу десятого класса, перед выпускными экзаменами, выяснилось, что игры в любовь обернулись беременностью. Родители с обеих сторон впали в панику. Толику 18 лет, мне 17 с половиной! Отец Толика из воспитательных соображений потребовал от него немедленно жениться на мне. Как говорил, чтоб не начинал жизнь с подлости! "Сделал — отвечай". Мои родители о ребенке слышать не хотели: "Какой ребенок, сама дитя". Я тогда только что поступила в Политехнический институт, надо учиться, а не пеленки стирать. В общем, настояли на аборте. Мой жених подал документы в мединститут. В том году там был бешеный конкурс: на одно место 30 абитуриентов. Не знаю, сам ли Толик провалил экзамены или, учитывая пятую графу, его провалили, но не поступил. И был призван в армию. Служить уехал уже женатым.
Я верно ждала его, жила затворницей. Институт и дом – больше нигде не бывала. Иногда с подружками ходила в кино. На второй год службы письма от Толика стали приходить все реже. А когда приехал на побывку, мы с трудом узнали друг друга, оба сильно изменились и внешне и внутренне. Да и любовь у нас была детская, мимолетная. Когда муж отслужил и вернулся домой, оказалось, мы совсем чужие. Каждый почувствовал облегчение, когда решили развестись.
Вскоре Толик женился, я была приглашена на свадьбу. У нас не было ни обид, ни претензий друг к другу. Но наш развод стал ударом для моих родителей: потряс их не меньше, чем моя беременность и вынужденное замужество. В патриархальном понимании папы разведенная женщина была ущербной. Как бы бракованной. А мама испытывала стыд перед родственниками, соседями, знакомыми. Как же так?! Недавно сыграли свадьбу и уже развод?! Но куда им было деться? Смирились.
Прошло какое-то время, и мама стала усиленно сватать мне сына папиного сослуживца. Этот Аркаша мне совсем не нравился — толстый, флегматичный, глаза за полуопущенными веками, будто спит на ходу. Правда, в свои 25 лет защитил диссертацию. У него, говорили, выдающиеся математические способности. Да хоть Нобелевский лауреат, он мне был не нужен! Но у родителей имелся непрошибаемый аргумент: самостоятельно ты уже такого натворила со своей жизнью, что теперь сделаешь по-нашему, выйдешь замуж за Аркашу! Я отказывалась, потом махнула рукой: Аркаша так Аркаша. Значит, так мне положено по судьбе.
Сыграли пышную свадьбу. Об этом браке, кроме свадьбы, и вспомнить нечего. Даже брачной ночи у нас с Аркашей не было. Когда после торжества приехали к нему домой, я, с ужасом ожидая, что он приблизится ко мне, легла на диванчик в гостиной и притворилась спящей. Слава Богу, он не приблизился. Новоиспеченный муж переоделся в нарядную шелковую пижаму, купленную специально для брачной ночи, но больше никаких решительных действий не предпринимал. Потоптался возле диванчика и благополучно отправился в спальню. Так и повелось: я в основном спала на облюбованном мною диванчике, он — в спальне. Протянули год. В конце концов я вернулась к родителям, а муж взялся за докторскую диссертацию. Мама вновь заламывала руки, папа глаз не поднимал на меня.
Элла спросила:
— Вы еще не устали от моих "приключений"?
— Нет, все нормально.
— В третий раз я вышла замуж в 32 года — как считала, по взаимной по любви. Познакомились на вечеринке у друзей. Будущий муж с первой минуты положил на меня глаз, не отходил ни на шаг, пошел провожать. Мы начали встречаться. Ухаживал красиво, с цветами, с шампанским. Это был вполне зрелый мужчина, уверенный в себе, обаятельный. Под гитару пел замечательно. Как можно в такого не влюбиться? Женат не был, детей не имел. К сорока годам решил попытаться создать семью, и я показалась достойной кандидатурой.
Честно говоря, наблюдая его образ жизни, я очень сомневалась, нужно ли выходить замуж за этого человека. Он был холостяком не по обстоятельствам, а по самой своей сути. Никакие штампы в паспорте ничего не могут изменить. Он вольная птица — я это понимала. Но мне льстило, что такой интересный мужчина именно меня выбрал в спутницы жизни.
После того как мы поженились, все происходило так, как я и предполагала: преферанс, рыбалка, баня, попойки никуда не исчезли. Как-то умудрился оставить меня одну в новогоднюю ночь. Расписывал где-то пульку, а вернувшись на рассвете, не мог взять в толк, что такого особенного сделал. "Ну, Новый год. И что? — искренне удивлялся муж, — это же детский праздник! А ты взрослая тетя! Или ждала в гости Деда Мороза со Снегурочкой?!" Как и до меня, он жил в свое удовольствие. Я мечтала о ребенке, но даже заикнуться об этом не могла. Он с самого начала предупредил, что не собирается оставлять после себя потомство. "Человечество нужно сокращать, а не пополнять", — это было сказано вполне серьезно. Так мы и жили — он сам по себе, я в своих обидах и переживаниях. И на этот раз замужество оказалось провальным. Целых семь лет я пыталась сохранить видимость брака, в основном потому, что щадила родителей.
Но во второй половине девяностых, — продолжала рассказ Элла, — папа и мама серьезно заговорили о репатриации в Израиль. Я была только "за". Мой благоверный категорически отказался: "Никуда не поеду, здесь мой бизнес, дом, друзья. Мне нечего искать в Израиле". Я оказалась на распутье: снова разводиться или расстаться с родителями? Все разрешилось просто: муж подал на развод.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
В 1997 году мы уехали втроем: папа, мама и я. Мне было 38 лет, и я опять оказалась барышней на выданье. Не стану распространяться о первых годах жизни в Израиле. Все было, как у всех. Единственное, с чем мне повезло, это с работой. Шестидесятилетний хозяин квартиры, которую мы снимали, Ури, владел несколькими магазинами одежды. Он и взял меня в один из своих филиалов.
Ури был ватик с большим стажем, вдовец. Вполне приятный человек. Отношения у нас сложились доброжелательные. Он выглядел серьезным, солидным. Я очень удивилась, когда он вдруг позвал меня в кафе. "Не буду ходить кругами, — сказал Ури, — мне нужна хозяйка дома. Я за тобой наблюдаю — ты подходишь. Я тебя всем обеспечу, работать не будешь, твоя задача – хорошо вести дом. Как на это смотришь? Подумай". Я, честно сказать, никак не смотрела. Но о предложении Ури мимоходом рассказала дома. Родители пришли в неописуемый восторг, закатывали глаза: такой человек тебя зовет замуж, имей хоть каплю мозгов – не упусти свое счастье! Должна же ты, наконец, утихомириться!
Назавтра я сказала Ури "да". Он мне не был противен. Скорее симпатичен. Но кто же мог знать, что этот человек представляет собой в действительности?! На людях он всегда улыбался, казался добродушным. Дома был совсем другой.
Вскоре после переезда в его квартиру, просторную, хорошо обставленную, он стал проявлять недовольство по разным поводам. Упрекал, что все делаю не так, как его покойница-жена.
"Ты будто в нееврейской семье выросла, — говорил он мне, — родители не научили тебя экономии. Свет в туалете не выключаешь, хотя знаешь, какое в Израиле дорогое электричество. Под душем долго стоишь. Ты вообще деньги считать умеешь?!"
По субботам у нас собиралась его родня, и я должна была держать экзамен: как "веду дом", правильно ли приготовила то или иное блюдо.
Полтора года я это выдержала, но в один прекрасный день появилась с чемоданом на пороге родительской квартиры. Отец чуть не лишился чувств:
"Опять?!"
На следующий день Ури приехал за мной. Но я наотрез отказалась вернуться. Тогда он с презрением бросил на идише:
"Она у вас "недугидахт" ("ненормальная, мусор").
Отец молча проглотил характеристику. Боюсь, он и сам так думал.
Моя собеседница тяжело вздохнула, вновь переживая прошлые обиды.
— Незадолго до того, как не стало родителей, они ушли один за другим, — рассказывала она, — мы купили квартиру в Кирьят-Яме. Теперь эта квартира — моя единственная радость. Я ее обустраиваю, украшаю, покупаю коврики, картинки, всякие финтифлюшки… Утром выйду на балкон — перед глазами море. На душе становится светло, спокойно. Материально тоже не нуждаюсь – работаю в магазине по продаже белья, на скромную жизнь хватает. Но скоро мне выходить на пенсию, и я думаю об этом с ужасом. Пока работаю, одиночество терпимо. Но что буду делать, когда стану пенсионеркой?
— Вы хотите с кем-то познакомиться?
— Хотела бы. Но боюсь пятый раз наступить на те же грабли. Может, правы были родители: я и в самом деле какая-то ущербная, ни с кем не могу ужиться? С другой стороны, ни одного стоящего человека на моем пути не попалось.
— А главное, не вы выбирали партнеров, все решало стечение обстоятельств, — напомнила я. — Скажите, у вас есть представление, какими качествами должен обладать мужчина, который подойдет вам?
— Предлагаете пофантазировать? — усмехнулась Элла.
— Почему пофантазировать? Просто расскажите, что цените в мужчине.
Она усмехнулась:
— То же, что все женщины. Доброту, ум, уравновешенный характер, способность дарить тепло и заботу. Никаких чрезмерных запросов у меня нет, но за всю жизнь такой не встретился. А уж после шестидесяти вряд ли повезет.
— Кто знает… У вас немалый опыт неудачных союзов. Бывшие ошибки, мне кажется, могут предупредить неправильный шаг. Конечно, если опять не отдадитесь на волю волн, а будете делать выбор осознанно и по велению души. Дадите свои координаты?
— Мой электронный адрес: [email protected]
— Желаю удачи.
