Мемуар в честь восьмидесятилетия великого актера
Виктор ШЕНДЕРОВИЧ
Это воспоминание я должен был опубликовать именно сегодня, конечно.
Дело было летом 1997 года. В Москву прилетела с мужем-миллионером (да-да) моя старая (не слишком) знакомая. И пригласила меня увидеться, и я приехал к ней и её мужу по фамилии Уокер (клянусь) в гостиницу "Балчуг".
Жара была страшная, помню. Утомлённый солнцем, я вошел в лифт, вышел на последнем люксовом этаже и пошёл по коридору…
Иду и вижу: навстречу идёт Роберт Де Ниро. В смокинге, с двумя бугаями охраны по бокам.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
Бугаи в костюмах, проводки из ушей, все всерьез. А кругом — зеркала, вазы, роскошь, ковры… И я в рассеяности гляжу на приближающегося Де Ниро и пытаюсь понять: что за фильм? И никак не могу вспомнить. А это же, со всей очевидностью, кино — смокинг этот, Де Ниро, охрана… Сейчас распахнется какая-нибудь дверь, и все будет, как мы любим — автоматная очередь, кровь на стенах, разлетающиеся вазы… Но что за кино-то?
Секунд только через пять я в своём перегретом состоянии соображаю, что это не кино, а гостиница "Балчуг" — и живой Де Ниро, настоящий, не целлулоидный. Гость Московского международного фестиваля. А между нами уже метров пять, и бугаи резко прибавляют шаг, чтобы не допустить встречи Де Ниро со звездой (российского телевидения).
Я, конечно, поднимаю руки, делаю шаг в сторону и встаю у стеночки с открытым в изумлении ртом.
И Де Ниро (который с такой изумленно-счастливой реакцией на себя знаком, к тому времени, уже четверть века), проходя мимо меня на крейсерской скорости, успевает развести руками и улыбнуться этой своей классической улыбкой: рот оскален, глаз почти не видно. Типа: да, парень, ты не ошибся, это я.
Совершенно непобедимое обаяние там, конечно. Топка, которую он ведь даже и не включил толком — с чего ему меня обаивать? А меня буквально окатило теплом…
Я еще подумал потом, придя в себя: бедные бабы. Это ж как этому сопротивляться? Зачем сопротивляться — это другой вопрос, но — как?
На этом месте мемуар заканчивается, а киноведение в моем случае особо и не начиналось. Но несколько сцен — из второго "Крестного отца" или "Однажды в Америке" — можно, мне кажется, показывать в театральных школах как образец актёрского достоинства.
Как он никуда не торопится, какие зоны молчания! Как Лапша мешает сахар в чашечке кофе, пытаясь понять, что изменилось за время его отсутствия… Как, в финале фильма, слушает исповедь "министра Бейли" — всякий раз мне кажется, что в этот раз Де Ниро его все-таки убьёт…
Великий, чего там.
Восемьдесят лет ему сегодня, чтоб он был нам здоров.
Текст с персональной страницы Виктора Шендеровича в сети Facebook
