Странности судьбы по-русско-израильски
Алиса ГРИН
Маленькие городки на севере и на юге Израиля, и некоторые кварталы крупных городов чем-то схожи. Не замечали? Люди там друг друга знают и неравнодушно относятся к судьбе соседей. Не потому, что им нечего делать (пытливому уму всегда найдется занятие), а потому, что душа болит за происходящее. И как ей не болеть, если вокруг творится невесть что, а ты находишься всего лишь в роли наблюдателя и не можешь поучаствовать? Хотя, между нами, по большому счету, некоторым поучаствовать удается. И даже очень…
В маленьком пространстве между двумя домами, украшенном муниципалитетом двумя скамейками (видно, тут предполагалось разбить сквер, но идею почему-то забраковали), незнакомца, направлявшегося к первому подъезду, заметили сразу. Это был плотный мужчина крепкого телосложения, лет около пятидесяти, аккуратно выбритый и с большим пакетом в руке. Он неуверенно посмотрел на здание, в которое предстояло войти, что-то сверил про себя и все же вступил в "парадное".
— На второй этаж, к Ире, — сказала Зина, делая первоначальный вывод.
— Нет, на четвертый, к Томочке, — предположила Ида. — Для Иры он слишком шикарно одет, ей надо что-нибудь попроще. А этот рубашку явно в хорошем магазине покупал, а не на рынке.
— Слушайте эту женщину, — подтвердил ее муж Семен. — У Иды — прекрасная интуиция. Давным-давно, еще в Днепропетровске, когда мы жили по соседству с Войтинскими, она, поведя носом и уловив запах дыма, сказала: "Не напрягайся, Сема! Можешь спокойно досматривать свой футбол. Горим не мы, а тридцать седьмая квартира!" Вот это женщина — все наперед знает. А Войтинские, по глупости, бросились вниз, прихватив с собой какую-то ерунду. Потом над ними весь дом смеялся.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
— А может и к Ире, — неожиданно сменила свое решение Ида. — Рубашка у него не модная. Такие сейчас уже не носят. Новая, но не модная. Наверное, по случаю берег.
— Сейчас узнаем, — заметил Аркадий, будто бы и не видевший происходящее, так как продолжал сидеть, уткнувшись в четвертую страницу своего любимого "Секрета". — Если к Томочке, то ему дверь откроют, а если к Ире, то не солоно хлебавши выйдет. У них с утра никого нет. И до пяти часов не будет.
Соседки по скамейке закивали, наслаждаясь "соломоновым выводом". То, что царь Соломон сказал бы точно так же при данных обстоятельствах, ни у кого не вызывало сомнений — Аркадий за свою наблюдательность, любознательность и умение находить верное решение в любой ситуации пользовался огромным авторитетом.
— Он поднимается, — продолжала докладывать глазастая Зина, — на второй этаж… Нет, на третий не заходит. К Ире! Сейчас постоит минут пять и выйдет из подъезда.
Все в точности так и произошло. Мужчина, спустя несколько минут, с удрученным видом показался во дворе и, отойдя от почтовых ящиков на несколько шагов, взглянул на наручные часы и посмотрел наверх.
— К Ире, ждать собирается, — вывел Семен. Никто и не пытался с ним спорить — это было очевидно.
— И сколько он так будет ждать? — не выдержала через две минуты Ида. — Надо ведь предупредить человека.
— Это не просто человек, — признал Аркадий. — У человека в пакете коробка шоколадных конфет "Маскарад". Дочка, Дина, купила такие на прошлой неделе в "русском" магазине, рядом с супермаркетом. Очень вкусные, надо признать.
— Вы и такое увидели? — удивился Семен.
— Я тоже коробку разглядела, — обиженно заявила Ида, — но не привыкла говорить об интимных вещах — человек собирается сделать подарок, зачем ему мешать?!
— Предупредить надо, — настаивала на своем Зина. — Он же не может тут до пяти часов ждать.
— Вероятно, до четырех, — сбавил первоначальную цифру Аркадий, — но все равно — слишком долго. Скажите ему, сделайте доброе дело.
— Всякое доброе дело — мицва, — подтвердил Семен. — Давайте, девушки.
"Девушки" посмотрели друг на друга, и Ида решилась.
— Мужчина! — громко сказала она. — Вы ведь, если я ничего не путаю, к Ирине?
Незнакомец обернулся и внимательно посмотрел на сидящих на скамейке. Группа пенсионеров не вызывала у него каких-либо предубеждений и он подошел к ним.
— Да, к ней. Но там никого нет.
— И не будет, — сказал Семен. — Примерно до четырех-пяти часов. Она всегда в это время домой приходит. И сына с собой приводит. Мы уж не знаем, где он ее дожидается.
Аркадий хмыкнул. Он-то знал, но говорить об этом не стоило. По крайней мере, незнакомому человеку. Тебя неправильно могли бы понять.
— Значит, часам к пяти, — снова взглянул на свои часы мужчина. — Ясно. Спасибо большое, что предупредили.
— Не за что, — ответил Семен. — Мы всегда рады.
Незнакомец вздохнул, еще раз посмотрел на окна второго этажа, и, повернувшись, ушел. А на скамейке все еще продолжали обсуждать его появление.
— Узнал адрес, но ему неизвестен ее телефон, — рассуждала Зина. — А то заранее бы позвонил и договорился о своем визите. И заметьте, он вовсе не удивился, узнав о мальчике. Наверняка в курсе. Но телефона все-таки не знает.
— Не знает, но я бы мог и подсказать, — пояснил Аркадий. — Просто надо соблюдать такт и нормы приличия. И не вмешиваться не в свое дело. Если речь не идет о глобальной ошибке.
— Вы абсолютно правы, — подтвердила Ида. — Вот у нас был случай. Семен, расскажи людям.
— Мы ехали к родственникам в Петах-Тикву, — начал Семен. — Это было на второй месяц репатриации. Еще толком не знали ничего, на иврите — несколько слов, не больше. И решили навестить Идину двоюродную сестру — она как раз нас туда приглашала. Сестра Иды к тому времени уже полтора года жила в стране. Она сама из Харькова, но…
— Сема, людям неинтересно про мою сестру, — перебила его жена, — возвращайся к ситуации и не теряй тему! О глобальной ошибке, пожалуйста.
— Точно, именно о ней, — продолжил Семен. — На автостанции мы сами разобрались и сели в автобус на Петах-Тикву, о котором нас Фира уведомила по телефону. А обратно Фира решила сама нас посадить и привела в автобус. Мы сели, уплатили за проезд, и спокойно поехали. Но по мере того, как автобус проезжал одну остановку за другой, я вижу — что-то тут не то. Многие сходят, остаются только религиозные и солдаты. Тогда я направился к водителю и спрашиваю у него — "Тель-Авив"?
Он останавливает автобус и жестами объясняет, что нам совсем в другую сторону. В противоположную. Вылезли мы в каком-то странном городке, время идет к началу шаббата, все вокруг спешат, русскоязычных нет, а на иврите, я же говорю, тогда мы очень плохо изъяснялись.
"Как будто сейчас лучше", — одновременно подумали Аркадий и Зина.
— И тут появляется старичок, который обращается к нам на идише, а Ида его прекрасно знает. Оказывается, мы попали в религиозное поселение, а автобус шел на "территории". Представляете? Старичок вызывает такси, и нас благополучно довозят до Тель-Авива. А потом звонит испуганная Фира — ее дочь пришла и стала ругать мать, что она посадила гостей не на тот автобус, а та просто перепутала две цифры…
— Глобальная ошибка, — заверила Ида. — Жаль, что немногие тут говорят на идише.
— Ничего, зато многие на русском, — сказала Зина. — Не пропадем. Но вы были правы, Аркадий, в пакете — коробка шоколадных конфет "Маскарад" — было отчетливо видно. Не пробовала, но если вы говорите, то они непременно вкусные.
И все с ней согласились. Оставалось ждать только прихода Иры. Но наступало время обеда, и пропустить его никто из находившихся на скамейке не мог. Все-таки какие-то вещи должны соблюдаться всеми и всегда.
* * *
Когда Ира шла домой, ведя за руку хныкающего Фимочку с вечно сопливым носом, ее дружно приветствовали все, сидящие на скамейке, — оказаться в роли свидетелей жаждали многие, но первое слово было предоставлено Иде.
— Ирочка, — сказала она. — Вы не могли бы к нам подойти на минутку?
Женщина удивилась, но направилась к скамейке.
— Без ребенка, — предупредил заботливый Аркадий. — Разговор конфиденциальный. Фимочка, ты бы не смог погулять вон там, пока мы с мамой не побеседуем?
— Постой в стороне, Фима, — сказала Ирина. — И никуда не отходи.
— Я присмотрю, — взяла на себя самую неблагодарную работу Зина. — Не волнуйтесь.
— Тут к вам приходили, — начала Ида. — К вам приходили, когда вас не было дома.
— Приходили? — не поняла Ирина.
— Да, человек, — более прозрачно намекнул Семен.
— Я вызывала мастера кабельного телевидения — что-то у нас декодер начал барахлить, но он должен прийти с пяти до семи, — сказала женщина. — Неужели время спутал?
— Это был не мастер из кабельной фирмы, — улыбнулся Аркадий. — А незнакомый нам мужчина. Он собирался ждать вас, Ира, значит, у него были очень серьезные намерения.
— Не говоря уже о коробке конфет "Маскарад", находившейся в его пакете, — добавила Ида.
— Это недешевые конфеты, — пояснил Аркадий. — Просто так их не покупают.
— Причем тут конфеты? — не поняла Ирина. — Он сказал что-нибудь? Назвал свое имя?
— Разве мы посмеем спрашивать? — удивился Семен. — О таком не говорят посторонним, а мы всего лишь посторонние. Наше дело — предупредить! А коробка с конфетами у него была в плотном пакете.
— Теперь он знает, когда вы приходите, наверняка заявится завтра, — обнадежила Зина. — Если сегодня подойти у него времени не найдется.
— Но это уже не ваше дело, господа, — заявила Ирина. — Кто ко мне приходит, и какие у него конфеты в пакете! Хотя, конечно, спасибо за предупреждение.
Пенсионеры промолчали. Но на их лицах читалось крайнее разочарование.
— Вот и делай людям добро, — подытожила Ида. — В конце концов, виноватой и окажешься!
— Мы поступили правильно, — решил Аркадий. — Просто Ира растерялась от неожиданности и до сих пор не пришла в себя. Что же касается конфет, то они действительно довольно дорогие — и я бы себе подобные не купил. Это мотовство какое-то.
— Зато вкусные, — сказала Зина. — С ваших же слов, Аркадий. Сама я не пробовала.
— Дело не в конфетах, — заметил Семен, — просто у человека сложилось ощущение, что без таких конфет нечего к ней и приходить. Может, он и прав?
— Нет, Ирина — хорошая, и сына нормально воспитывает, и работает, в отличие от некоторых матерей-одиночек, сидящих исключительно на шее государства, — заметила Зина. — Но растерялась, нам плохо ответила, а у самой сейчас на душе та-акое происходит. Представляю…
И все тут же, вслед за Зиной, представили, что именно происходит на душе у Иры.
* * *
А она и на самом деле никак не могла найти себе места. Придя домой, усадив за стол Фиму и выложив перед ним его любимые вафли, чтобы на некоторое время ребенок успокоился, — Ира начала думать: кто мог ее искать.
"Неужели, Борис?! — вздрогнула она. — Да, Инна упомянула, что он собирается в Израиль… Может быть, узнал у нее мой адрес и решил сам прийти, без звонка, познакомиться с сыном? Нет, сомневаюсь. На него это не похоже. А если все-таки…"
Она обернулась к сыну, доедающему очередную вафлю.
— Фима, что бы ты сказала папе, если бы он приехал?
— Папе?! — задумался хитрый мальчуган. — Все зависит, мамочка, от того, что он мне привезет. Если хороший и большой подарок, то я буду ему очень рад. Хотя можно и маленький. Наши старички говорили о каких-то конфетах?
"Этот молокосос еще и подслушивал, — возмутилась Ирина. — Боже, кто у меня растет? Это не ребенок, а какая-то бестия! Что будет с ним через пять-шесть лет?!"
— Пока никто к нам не приезжает, — успокоила она. — И тебе ничего не перепадет. Кстати, прекрати есть вафли — много тебе нельзя.
— Сама дала, — обиделся сынок. — А теперь — нельзя. Хорошо, не буду.
Он оторвался от пакета со сладостями и стал посматривать по сторонам, размышляя, очевидно, об очередной каверзе.
"Борис, — продолжала думать Ирина. — На редкость скрупулезный и точный человек, он обязательно бы узнал у Инны номер моего мобильного и непременно бы позвонил. Появляться без звонка — это не его стиль, он терпеть не может непредсказуемых ситуаций. Но если Инна ему все обо мне рассказала, то с другой стороны у него не может быть никаких опасений — просто спутал время. Или еще что-то… от Израиля человек часто обалдевает, как некоторые паломники в Иерусалиме. Но если имеется "иерусалимский синдром", то почему бы не быть синдрома раскаявшегося мужчины, собирающегося вернуться к своей жене и ребенку, которых когда-то, не долго думая, бросил…"
Ирина, сама не желая, упомянула это притягательное слово "жена", несмотря на то, что женой Бориса никогда не была. Просто часто мы сами все решаем заранее и создаем в голове мысленный образ. Не находя подтверждения в реальности, он сам становится реальностью, заставляя нас поверить в собственные мечты.
— Так как же с папой? — осведомился Фима, фантазии которого пока не хватало на какую-то проделку, и он не торопился выбираться из-за стола. — Папа приедет?
— Думаю, что уже приехал, и очень скоро будет у нас, — обнадежила мама. — Мне хочется на это надеяться.
— Хорошо, — отметил малыш. — У меня тоже будет папа. А то я и еще Игаль — у остальных папы имеются.
— У тебя тоже он есть, просто находится сейчас в другой стране. Я же говорила тебе об этом, — сказала Ирина. — Разве ты не помнишь?
— Говорила. Помню, — улыбнулся мальчик. — Но одно дело говорить, а увидеть — совсем другое. Он скоро придет? Может, ты ему позвонишь, чтобы не задерживался?
— Позвоню, обязательно позвоню, — пообещала мама. — Не волнуйся.
Мысли ее вернулись к соседям.
"Грубо я им ответила, — подумала она. — Все время совершаю ошибки. На работе случается, а теперь вот и в нашем дворе. Надо немедленно исправлять".
Она открыла холодильник, достала вкусные пирожные (купила специально для сладкоежки Фимы), разрезала ножиком на несколько частей, положила на широкий поднос, прикрыла салфеткой и, велев сыну не безобразничать, быстро спустилась вниз.
— Прошу вас, пожалуйста, — виновато обратилась к пенсионерам.
Те, помедлив немного для приличия, взяли и дружно причмокнули — вкуснотище!
— Сами готовите, Ирочка? — поинтересовалась Зина.
— Купила, — не стала врать Ирина, — но в специальной лавке. Там их делают на заказ, но всегда что-нибудь лишнее остается. Продают дешево.
— Замечательно, — кивнул Аркадий. — Думаю, мужчина, к вам заходивший, заглянет завтра. Сегодня уже вряд ли.
— Спасибо за то, что вы его предупредили, и меня, — поблагодарила Ирина. — Я тут вам лишнего сказала…
— Ничего страшного, — заверил Семен, — от внезапного волнения бывает. Вот когда нас с Идой посадили не на тот автобус…
— Ты уже об этом рассказывал, — оборвала его супруга. — Мы всегда рады вам помочь, Ирочка. Не сомневайтесь!
* * *
Как и предупреждал Аркадий, незнакомец пришел на следующий день в половине шестого. Почему-то он пошел не в подъезд, а к замершим от счастливого предвкушения пенсионерам.
— Ирина дома? — спросил он.
— Дома, и ее сыночек тоже, — подтвердила Зина. — Сегодня вы вовремя пришли.
— Да, к нужному времени, — заверила Ида. — И хотим сказать, что вас уже ждут…
— С нетерпением ждут, — улыбнулся Аркадий. — Можете в этом не сомневаться.
Но Ира уже сама сбегала по лестнице, волоча за собой сопротивляющегося Фиму (он был оторван от очередной проказы).
Незнакомец обернулся, взглянул на Ирину, и она сразу опешила. Как опешил и он.
— Простите, — первым нашелся мужчина. — Я ищу Ирину Вейман, проживающую в доме номер шесть.
— Я — Ирина Рутовская, и больше у нас в доме Ирин нет, — недоуменно сказала Ира, невольно прикрывая собой Фимочку.
— Ошибка какая-то, — незнакомец вынул написанный на листке адрес и стукнул себя кулаком по лбу. — Тут сгиб, номер шестнадцать.
— Это на другой стороне, слева, и дальше, — пояснил Семен.
— Идемте, я покажу, — вызвалась Ирина, — все равно уже спустились…
И она увела мужчину.
— Подумайте, какая трагедия! — вздохнула Ида. — Ведь Ирочка наверняка кого-то ждала, а он так и не появился.
— Зато пришел другой и совсем к другой Ирине, — сообщил Аркадий. — Вот они — странности судьбы. Впрочем, мы не должны пенять на себя — все, от нас зависящее, мы сделали.
— Точно, — подтвердила Зина. — Остальное — в руках Всевышнего. И это уже не наша квалификации. Мы всего лишь — наблюдатели.
— Да, — закончил разговор Семен. — Сегодня повезет совсем другой женщине. И ее сыну, надеюсь.
В этот миг в опустевшей квартире Ирины раздались телефонные трели. Это звонила Инна, сообщить, что ее брат прилетает в Израиль и жаждет видеть их с Фимочкой, но Ирина еще об этом не знала, как и ее соседи, сидящие на скамейке…
