Не вышел из Биробиджана ни советский Иерусалим, ни американский Брайтон-бич
Геннадий РАЗУМОВ, Лос-Анджелес
В 1994 году, находясь в служебной командировке на Дальнем Востоке, я не преминул посетить Биробиджан, где тогда отмечалась 60-летняя годовщина создания Еврейской автономной области, и местные советские власти, как это было принято, наводили национальный колер, чтобы подтянуть внешний вид ее центра к названию автономии.
На вывесках магазинов и уличных указателях под русскими буквами появились еврейские. В день юбилейных торжеств кроме краеведческого музея, была открыта библиотека, а также еще нечто, отдаленно напоминавшее синагогу или молельный дом. Одна из главных улиц города, естественно, получила имя Шолом-Алейхема.
Через пару месяцев после юбилейных торжеств почти весь этот камуфляж был убран, библиотеку и музей закрыли «на ремонт», окна и двери так называемой синагоги забили досками.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
Не остался в городе и приписанный тогда же к Биробиджану Еврейский камерный музыкальный театр под управлением Юрия Шерлинга и Михаила Глуза, для которого лишь к празднику была открыта сцена в местном Дворце культуры
Получив в то же время так называемый "репетиционный зал" на Таганке в Москве, он стал существовать практически только в нем, а не в Биробиджане, куда за отсутствием соответствующей публики и на гастроли ездить было неприлично.
Когда советская империя пала и ее ворота распахнулись, бывший ранее крохотным ручеек репатриации в Израиль к середине 90-х годов сменился бурным потоком, который почти полностью очистил от евреев Еврейскую автономную область. По переписи 2002 года их там проживало всего 1,2% (это 2327 человек). Осталось лишь одно название.
Трудно понять, почему эта провокационно созданная Сталиным в 1934 году административная единица столько десятилетий держит свою нестираемую еврейскую строчку в конституции Российской Федерации, хотя не имеет к евреям никакого отношения.
Зачем так долго сохранять эту нелепость, не отражающую реальность? Почему бы не сменить одиозную вывеску?
Обычно на этот вопрос знатоки юридической казуистики давали стандартный ответ, говоря, что конституция — не проституция, когда клиентов меняют по несколько раз в день. Из главного закона страны, мол, ни строчки нельзя выкидывать.
К такому объяснению биробиджанского парадокса добавлялось и еще одно иезуитское оправдание той подлой акции сталинского режима, которое в официозном печатном издании провозглашало, что «название и статус Еврейской автономной области поддерживается ее неповторимым символически-культурным колоритом и исторической судьбой».
Забавно, не правда ли?
В рамках подтверждения этого мнимого колорита уже в новом столетии делались неуклюжие попытки хотя бы, тоже именно символически, представить, что еврейская жизнь в Биробиджане существует на самом деле. Для этого в городе была образована общинная организация с еврейским именем «Фрейд», песенный и танцевальный детский ансамбль, библиотека с книгами на идише. Кроме того, мнимой иудейской общине передали здание синагоги на ул. Чапаева, но она, впрочем, с трудом набирала на молитву необходимый десяток прихожан (миньян).
Резкое сокращение еврейского присутствия в Еврейской автономной области, возможно, и явилось одной из главных причин ее плачевного состояния. Эта дальняя окраина России среди других субъектов федерации многие годы стояла почти на последнем месте и по доходам населения, и по его занятости. В то время, как показатель детской смертности, наоборот, поднялся там на самую высокую ступень.
Такие же антирекорды были поставлены в Биробиджане и по уровню преступности. Еще во времена амнистии 1953 года и развала лагерной системы ГУЛага область стала массовым отстойником для освободившихся из заключения зеков – уголовников, бандитов, рецидивистов, которым запрещалось покидать районы Сибири и Дальнего Востока. Отмотав лагерные срока или уйдя в досрочку, а то и в бега, они возвращались здесь к своей прежней знакомой профессии и оттачивали мастерство на финках, обрезах или даже на калашах.
Правда, было время (1970-е годы), когда криминальная составляющая жизни автономии слегка поджалась. Тогда на пост первого секретаря обкома было допущено одно из «лиц еврейской национальности» — умный и деловой Лев Шапиро, которому на какое-то время удалось навести в области порядок и поднять экономику. Но ни он, ни другие пришедшие на смену руководители не смогли удержать скатывание области к прежнему жалкому убогому положению.
Нет, не вышел из Биробиджана ни советский Иерусалим, ни американский Брайтон-бич. Фокус не удался, чудо не произошло, эксперимент не состоялся. Впрочем, он и в принципе не мог получиться, как и все прочие известные в истории попытки избавиться от евреев путем их массового переселения в те или иные края Земли — ни в Крым, как хотели сначала Ленин-Сталин, ни на Мадагаскар, как задумывал когда-то Гитлер.
У каждого народа может быть только одна историческая родина. У евреев это – Израиль.
