Когда тошно так, что хоть в петлю полезай: исповедь русскоязычной израильтянки
Инна СТЕССЕЛЬ
— Если можно, поговорите со мной, — попросила женщина по телефону. — Звоню без конкретного дела, от тоски.
— У вас что-то случилось?
— Да вроде нет… Дети взрослые, сами по себе. Я не бедствую. Но тошно так, хоть в петлю полезай!
— У вас такое состояние без видимой причины? К врачу не обращались?
— Чем врач поможет? — отмахнулась она. — Мужа мне не вернет. И грехи мои не отпустит.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
Она помолчала. И вдруг сказала:
— Для меня, еврейки, пусть и только по отцу, отпущение грехов — чистая загадка! Я так думаю: если человек сделал зло, как можно задним числом его отменить? Ведь зло уже сработало, причинило беду, как же от него очиститься?
— Одну минуточку, — я прервала ее, — как вас зовут?
— Ирина.
— Давайте, Ирина, не будем касаться постулатов других вероисповеданий. Вы в чем-то обвиняете себя?
— Еще как обвиняю! — прошептала она. — И поделиться переживаниями не с кем. Со знакомыми не могу, стыдно. А молчание душит. Вот надумала поговорить с вами.
Я поняла, что мне предстоит выслушать исповедь женщины, и приготовилась слушать.
Ирина долго не начинала. Наконец, выдохнула:
— Наверное, моя вина в том, что муж скончался, не дожив до пятидесятилетия, — она выждала несколько секунд. — Полгода, как умер.
— Что с ним случилось? — спросила я.
— Сердце. Всегда здоровый был, никогда ни на что не жаловался. А тут приступы, задыхается, слабость ужасная. Врачи диагноз поставили: стенокардия. Сказали, нужно следить за собой, не нервничать, не пить, не курить, лекарства систематически принимать.
— Муж пил?
— Не очень, — вздохнула она. — Смолоду даже запаха водки не переносил, а потом пристрастился. В основном к пиву. Даже пивной живот появился.
— Вы много лет прожили вместе?
— 23 года.
— Срок немалый. Неудивительно, что вы не можете оправиться после такой утраты, — заметила я.
— Вот это как раз удивительно, — возразила женщина. – Не те у нас были отношения, чтоб я по нему так страдала…
— Вы плохо жили?
— Скажем так, не очень хорошо. Вышла за него замуж, потому что никто не звал, а мне уже 26 лет стукнуло. Он был тихий, вежливый, непьющий. Правда, простой рабочий и никаких чувств у меня не вызывал, но мало ли людей живут без чувств? При этом детей растят, дом создают, довольны. Может, оно даже и лучше без любви. Вон подружка моя Галя из-за своего Сереги с ума сходила. Любила до умопомрачения, а радости немного. Он и правда был хорош – видный, симпатичный, веселый. И деньги умел зарабатывать — на аккордеоне играл и пел на свадьбах, в клубах выступал. Но Серега не только Гале нравился, у него от женщин отбоя не было. И он их не обижал. Жили мы в небольшом украинском городке, где каждый на виду, все про всех все знают. Доброжелатели на хвосте приносили Гале известия — с кем Серега после концерта уехал, у кого на ночь застрял… Когда Сереги не стало из-за несчастного случая, Галя рассудком чуть не тронулась! Оно и понятно — любовь! У нас с мужем все было иначе. Я считала его глупее себя, менее культурным. Я техникум окончила, муж даже школу не дотянул. Обижала. Он некоторые слова неправильно выговаривал, а я высмеивала, показывала свое превосходство. Как-то он попросил: "Ты бы хоть при людях меня не позорила". Я плечами пожала: подумаешь, цаца! Вспоминаю такие истории, и гадко делается. Он-то ведь никогда слова кривого мне не сказал, с детьми ласковым был. Деньги до копеечки домой приносил. Когда начал выпивать, я и не заметила, но стала запах слышать. Как учую алкогольное дыхание, в драку лезу. Сколько раз из дома выгоняла… Однажды услышала, как он сам с собой разговаривает: "Куда мне деваться, хоть домой не приходи…" Такая у нас жизнь была. А потом на горизонте возник Израиль. Идею подал муж. В то время в Украине смута началась. Майдан, всем было неспокойно, не поймешь, что происходит, одни за Россию, другие не пойми за кого… Как-то муж с работы пришел, говорит: "Люди вокруг уезжают, кто куда. Может, и нам с Украины податься? Тут добром не кончится". – "Куда податься, на Луну, что ли?" — рассердилась я. – "В Израиль", — ответил муж. Ударение он ставил на последнем слоге. Намекал, что мой отец еврей, значит, я имею право жить в Израиле и семью вывезти. Правда, отец этот был условным, я его никогда не видела. Он маму бросил еще до моего рождения. Когда поженились, предупредил: "Забеременеешь, уйду. Не хочу детей!" Ему тогда19 лет было, маме 18. Расписаться расписались, но когда мама узнала, что уже пять месяцев носит меня и с абортом припозднилась, папочка сделал ноги. Только и оставил мне свою еврейскую фамилию. В общем, идея с Израилем мне понравилась. Я за границей никогда не бывала, интересно же… Да и дома терять мне было нечего. Израиль так Израиль. Хоть на это пригодился "отец".
— И как вы здесь устроились? — спросила я. — Отношения с мужем не изменились?
— С чего им меняться? Собачились каждый день, — вздохнула моя собеседница. — Я ко всему цеплялась. Хотя зачем накидывалась на него, сама не знаю. Зло сгоняла. Без работы он в Израиле не сидел, брался за все, что попадалось, денег приносил больше, чем дома, но все было не по мне. Опять стал выпивать. Первое время в Израиле вроде завязал, а тут снова-здорово. Не то, чтобы пьяный приходил, но с запахом! Я грозила: "Будешь пить, быстро в Украину вернешься. У тебя нет законных оснований жить в Израиле! Напишу, куда нужно, и тебя тут же депортируют!" Возвращаться в Украину он ни за что не хотел, это было его страшным сном! В Израиле ему все подходило. А потом у него начались проблемы со здоровьем. Но он внимания не обращал на запреты, лекарства глотал и пивом запивал. Конечно, сам виноват, что сердце не выдержало, но я тут тоже не сбоку припека…
— Что вы имеете в виду?
— Если б я его не доставала, может, не начал бы пить, не нервничал бы. Со стенокардией доживают до старости, а его в 49 не стало. Осталась я одна и будто осиротела. Кто бы мог подумать?.. Двое наших сыновей приехали на похороны, побыли со мной пару дней и уехали. Одна я осталась. Мне все время чудится его голос, шаги. Тоскую по нему, что ли? Время идет, а мне плохо, как в первые недели. Жить не хочется.
— Понимаю. Вы не осознавали, что, вопреки всему, муж много значил для вас, – сказала я. — Так бывает.
— Наверное, — согласилась Ирина. — Что имеем, не храним, потерявши, плачем…
После паузы она произнесла:
— Я вроде как мстила, что вышла за него, невзрачного, не компанейского, не шибко образованного. Может, была бы с ним помягче, терпимей, не хвалилась своим умом, жизнь у нас иначе сложилась бы. Он ведь работящий был, рукастый. А я только ругала, никогда не хвалила. Но что теперь вспоминать? Ничего не поправишь. Кому оно нужно, мое раскаянье? Это, как говорится, остроумие вниз по лестнице. С моими сегодняшними мозгами все б начать сначала… Только набело не перепишешь.
Еженедельно в газете "Новости недели" появляются публикации диалогов ведущей рубрики "Вот и встретились два одиночества", известной журналистки Инны СТЕССЕЛЬ с желающими найти свою половину и одновременно — при желании — исповедоваться. Это своеобразный клуб знакомств, который является совместным проектом редакции и хайфского клуба общения. Мы продолжаем знакомить вас с некоторыми наиболее любопытными публикациями. Если вы захотите связаться с соискателями — координаты публикуются по четвергам в газете. Дополнительные сведения о проекте можно получить по телефонам: 054-7533771, 04-8627884 (телефон-факс). Письма и заявки на интервью можно отправлять по адресу Хайфа, улица Шоам, 15. Можно воспользоваться электронным адресом: [email protected].
