Как умирают великаны

Приближается День Катастрофы и героизма европейского eвpeйства, и в книжных магазинах появилась в продаже книга д-ра Шимона Штерна и Дорона Розенблата "Великаны умирают стоя", первая часть которой – "Секрет моего отца" – рассказывает об абсолютно неизвестной ранее странице eвpeйской истории тех лет. Впрочем, вышедший недавно документальный фильм "Наш папа — убийца нацистов" доказывает, что история эта отнюдь не единственная

Петр ЛЮКИМСОН

 

Борис Грин. Фото из личного архива

 

…Начинается рассказ Шимона с того, что в 1975 году, когда его отцу Адаму Штерну было 59 лет, у него обнаружили рак, и он решил, что его дни сочтены. Тогда Адам сказал сыну, что хочет передать ему некую семейную тайну, но по определенным причинам не может поведать ее в Израиле и собирается съездить с ним в Европу – для начала в Амстердам.

В течение трех дней пребывания в Амстердаме отец рассказывал сыну историю своего спасения из огня Катастрофы. Впрочем, поначалу для Шимона не было в ней ничего нового: он и так знал, что отец родился в Варшаве в состоятельной еврейской семье и еще в юности проявил себя успешным бизнесменом. Когда было создано Варшавское гетто, Адам Штерн понял, что надо бежать и бежать как можно скорее. А… дальше начиналось то, чего Шимон не знал. Оказывается, Адам, обладая немалым количеством золота и драгоценностей, приобрел две подводы с лошадьми и подкупил охранников, договорившись, что ночью они выпустят подводы из гетто. Семья Штернов была большой – Адам насчитал 150 человек, которых ему предстояло, вернее, которых он собирался вывезти из гетто. Но когда дошло до дела, ехать с ним согласились… только четверо, включая самого Адама с молодой женой. Остальные посчитали, что это слишком рискованно, и предпочли остаться. Правда, нашлось несколько молодых евреев, согласившихся стать попутчиками Адама.

Небольшая компания благополучно выехала из гетто, но вскоре подводы и лошадей пришлось бросить и пробираться к советской границе пешком, в основном ночью и лесом. Беглецы не раз попадали в переделки, и Адам, будучи физически очень сильным человеком, научился убивать людей. И, как он признался пораженному этими словами сыну, убил их немало. Не только немецкого офицера, чей нож, взятый в качестве трофея, носил с собой многие годы, но и поляков, и украинцев, пытавшихся убить, обобрать или выдать немцам небольшую группу еврейских беженцев…

Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!

Нападение Германии на СССР застало Адама в Казахстане, где он сумел устроиться к военкому в качестве переводчика.

После войны, в 1947 году, Адам Штерн через Польшу и Германию добрался до Тель-Авива, где быстро стал успешным строительным подрядчиком. Шимон родился в Рамат-Гане уже после провозглашения Государства Израиль, спустя два года родился его младший брат. Из всех родственников отца в Варшаве выжил единственный кузен – остальные погибли в лагерях смерти.

Казалось бы, в этой истории поставлена финальная точка, но отец сказал, что желает еще съездить во Франкфурт, к какому-то его дальнему родственнику.

Во Франкфурте они направились расположенную в мрачном переулке квартиру. И едва вошли, как к Шимону подошел с ТАНАХом в руках пожилой мужчина и потребовал принести клятву, что он никому не расскажет об услышанном в этот вечер, пока ему не разрешат. Шимон поклялся, и незнакомец добавил на идише: "Если ты нарушишь клятву, я тебя убью!" И было непохоже, что он шутит.

Так Шимон оказался в компании странных и, как ему казалось, психически не совсем нормальных пожилых евреев, обращавшихся друг к другу исключительно по кличкам. Слово за слово, собравшиеся стали рассказывать, что после войны создали организацию, которая на протяжении десятилетий разыскивала по всей Европе и Латинской Америке бывших нацистов и их пособников и убивала их. На их счету были даже не десятки, а сотни тайных ликвидаций, чаще всего обставлявшихся как несчастные случаи.

Всего у организации было десять ячеек в разных странах, и Адам Штерн состоял в одной из них. В его задачу входило планирование операции и подготовка необходимой логистики. Настигая бывшего нациста, члены организации сообщали ему, что он сейчас простится с жизнью, но это будет ни в коем случае не убийство, а смертная казнь за совершенные в прошлом преступления.

Отец д-ра Штерна, насколько он знает, оставался активным членом тайной сети до 1977 года. Сколько она действовала после этого и действовала ли вообще, ему неизвестно, но он думает, что недолго – все члены организации, которых он увидел в 1975 году, были уже очень немолоды и через год-два после той памятной встречи во Франкфурте вряд ли подходили на роль пламенных мстителей.

Кстати, насчет того, что его дни сочтены, отец ошибся: его прооперировали, и он дожил до 96 лет.

Во время эпидемии коронавируса, когда клиника д-ра Шимона Штерна закрылась, и у него появилось свободное время, он решил, что сейчас наверняка никого из организации нет в живых, а унести эту тайну с собой он не вправе. Шимон убежден, что его отец и другие члены тайной сети делали святое дело и были настоящими великанами духа. А великаны никогда не умирают на коленях – они умирают стоя, успевая, прежде чем оборвется дыхание отомстить за смерть дорогих им людей и страдания своего народа.

* * *

Трудно сказать, был ли главный герой вышедшего несколько месяцев назад фильма "Месть: наш папа — убийца нацистов" Борис Грин членом той же сети, что и Адам Штерн, или действовал независимо, по собственной инициативе. Но фильм задает нам, живущим спустя более 80 лет после событий Катастрофы, немало вопросов.

По словам режиссера Дэнни Бен-Моше, когда ему предложили прийти на дружеское барбекю, он не предполагал, что это приведет к пяти годам расследования, найму частного детектива и вылову около тридцати тел предполагаемых нацистских преступников в реке близ Сиднея.

"Я знаю, как это бывает. Вас зовут куда-то, потом узнают, что вы режиссер, и предлагают идеи для фильмов, которые не стоят выеденного яйца. Я хотел просто остаться дома и почитать книгу", — рассказал на премьере фильма Бен-Моше, автор целого ряда картин о Холокосте, евреях в индийском Болливуде и хасидах в австралийской глубинке. Но в тот вечер он все же решил принять приглашение. Среди гостей кулинарного праздника были три брата-еврея, и один из них действительно предложил ему снять фильм. "Что вы думаете об истории человека, который пережил Холокост, а после войны отправился в Сидней, чтобы мстить нацистским преступникам? Кажется, это история нашего отца", — сказал он, и Бен-Моше тут же загорелся идеей. В последующие месяцы, а затем и годы он все глубже погружался в историю братьев Джека, Джона и Сэма Гринов и их отца Бориса. Внешне тот жил мирной жизнью эмигранта в Австралии – воспитывал сыновей и заправлял делами небольшого ювелирного магазина. Но у него была тайна, о которой Борис не рассказывал никому, даже детям. В семье об этом ходили лишь легенды, согласно которым Борис мог быть причастен к убийству одного или нескольких человек в Сиднее в 1950-х годах.

Как выяснилось, Вторую мировую войну Борис и его брат Фима провели в партизанском отряде в лесах Литвы, Польши и Белоруссии. Они были единственными из большой еврейской семьи, кто остался жив после рейда айнзацгруппы в их родном литовском местечке.

"Война и партизанский опыт сделали их жесткими, жестокими людьми. У них был опыт убийств и стойкость", – рассказывает Бен-Моше. В какой-то момент боевые действия разлучили братьев. Фима снова нашел Бориса в конце войны — тот скрывался в заброшенной деревушке вместе с группой выживших евреев и искал смерти в бою: он знал, что все его родственники погибли, и не мог выносить этот груз. Фима забрал брата, и в 1948-м они перебрались в Австралию.

По версии создателей фильма, вместо того, чтобы начать новую жизнь, Фима и Борис погрузились в старые травмы. Оба быстро поняли, что Австралия буквально кишит беглыми нацистами и коллаборационистами, избежавшими наказания из-за незаинтересованности международных судов в их преследовании. И тогда братья Грин решили, что их долг перед умершими – восстановить справедливость.

"Это была война после войны, – говорит в фильме Сэм Грин, один из сыновей Бориса. – Я помню, как на пороге нашего магазина появлялись отчаявшиеся люди, бежавшие, как и отец, из Восточной Европы. Они говорили, например, что ежедневно видят бывших нацистов, которые когда-то убили их семьи. И эти нелюди бродят безнаказанно, наслаждаются жизнью". Отец закрывался с посетителями в кабинете, и они что-то долго обсуждали. А потом он пропадал – на один вечер или на несколько дней.

Беседуя с родными и друзьями Бориса, Дэнни Бен-Моше пришел к выводу, что Борис Грин с большой долей вероятности был организатором одной из австралийских групп "мстителей", которые выслеживали и устраняли нацистских преступников. Изначально речь шла только об одной возможной жертве – мужчине, тело которого было найдено в реке Парраматта где-то в середине или конце 1950-х годов. Убитый родился в одной с Борисом деревне, позже перешел на сторону коллаборационистов и, возможно, имел прямое отношение к убийству его родных. Однако потом Бен-Моше обратился в Государственный архив Нового Южного Уэльса и обнаружил, что жертв могло быть больше.

В 1950-е — 1960-е годы в реке Парраматта было обнаружено около трех десятков тел, и все умерли при странных обстоятельствах: это были самоубийства, несчастные случаи или необъяснимые происшествия.

"Я был в шоке. Но я режиссер, а не следователь, и понятия не имел, что с этим делать", – признается Бен-Моше.

К съемкам фильма привлекли частного детектива Джона Гарви – человека, у которого, как выяснилось вскоре, была личная заинтересованность в этой истории: его отец воевал против нацистов в Северной Африке, и Джон все силился понять, почему Австралия стала давать нацистам убежище. Детектив провел много месяцев, поднимая полицейские архивы и документы из различных еврейских музеев Австралии и Литвы, и в итоге нашел доказательства того, что группы "мстителей" изначально обращались в полицию и указывали, что те или иные люди могут иметь отношение к преступлениям нацистов. Но никому это не было интересно.

Фильм отнюдь не дает ответа на вопрос, был ли Борис Грин убийцей нацистских преступников и, если был, какую оценку следует дать вершимому им самосуду с точки зрения морали. При этом почти все старые друзья Грина не сомневаются в том, что Грин был участником, как минимум, одной ликвидации экс-нациста.

"Он мог это сделать, и я надеюсь, что сделал!" – заявил один из его знакомых по имени Ричард. В детстве Ричард и сам помогал партизанам в Восточной Европе, позже стал членом австралийской группы евреев, переживших Холокост. С тех пор прошло 70 лет, но в нем до сих пор кипят боль и ненависть. Примерно такие же эмоции испытывает и другой участник фильма – выживший в Катастрофе Эйб Гольдберг, который помнит, как нацистские солдаты закалывали штыками еврейских младенцев. "Убийство виновных в подобных злодеяниях было бы справедливым поступком. И если Борис Грин это сделал, я бы пожал ему руку", – считает Гольдберг.

Увы, ни Борис, ни его брат Фима не могли внести ясность во многие вопросы, возникавшие у их родственников и создателя фильма – ко времени, когда начались съемки, оба уже ушли из жизни. И думается, не считали себя виноватыми – скорее, наоборот, были убеждены, что совершили "святое дело". Так или иначе, ни у кого нет права их судить.

 "Новости недели"

Идише партизанен