О всемирно известном израильском футбольном тренере, гибели его близких на российском лесоповале и отношениях Гранта с любимым вратарем израильтян Александром Уваровым
Игорь ЛИТВАК
Прочел в «телеге» Юрия Голышака, коллеги и товарища. Не его текст, как ни странно. А его друга, еще одного мэтра спортивной журналистики. Хотя что значит — спортивной? Мэтр он и есть мэтр, не важно, пишет про политику или о гидатопироморфизме с жареными грибами (Довлатов).
Текст Игоря Рабинера – об Аврааме Гранте:
"Весной 2009-го Герман Ткаченко познакомил меня с Авраамом Грантом, израильским тренером, который в предыдущем мае дошел с "Челси" до серии пенальти в лужниковском финале Лиги чемпионов. Более того, находился в одном ударе от победы, но Джон Терри поскользнулся на скользком газоне под московским дождем. И Грант обнимал и утешал капитана после поражения.
Я начал того, что чисто наугад спросил, нет ли у него каких-то корней, связанных со странами бывшего Советского Союза.
И он рассказал потрясающую историю. Его дедушка с бабушкой жили в Польше, и в начале Второй мировой семья Гранатов (уже потом фамилия сократилась на букву) оказалась на территории, оккупированной Гитлером. Они с тремя детьми, среди которых был будущий отец Авраама, убежали на восток Польши и попали теперь под Сталина. Их с другими "спецпереселенцами" погрузили в поезда и отправили в Коми АССР валить лес. Условия были адскими, и из пятерых выжил только подросток Меир Гранат, в 1944-м вырвавшийся с севера сначала на территорию Украины, а после войны — на Ближний Восток.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
А его родители умерли и похоронены в Коми. И главная его, Авраама, мечта — поехать туда и найти их могилы. Потому что он слышал крики отца в кошмарных снах, понимал, сколько тот пережил — и хотел увидеть эту землю.
Это вышло в "Спорт-Экспрессе". И через пару недель я получил мейл от Константина Боброва, пресс-секретаря главы Республики Коми Владимира Торлопова. Для босса Боброва, по его словам, было делом чести помочь знаменитому тренеру найти могилы родных.
И началась история, о развитии которой я узнавал от Константина каждый день и сам ей по мере возможности помогал. Например, после обнаружения документа о смерти в поселке Рабог в 1941 году человека по фамилии Гранат меня попросили связаться с Грантом и узнать, есть ли тут что-то общее с его семьей. Тогда-то и оказалось, что да, его предки были Гранатами.
После этого место захоронения по документам было найдено. Теоретически. Потому что в тех краях уже 30 лет никто не жил. Туда отправили поисковые группы, и до места они добрались далеко не с первого раза.
Понятно, что сами могилы отыскать уже было нереально. Но тот погост на стыке поля и леса нашли. И позвали нас с Грантом в сентябре сначала в Сыктывкар (помню, как он, глядя на древний "Ту-134", сомневался: "А мы точно долетим?"), а затем на вертолете — в Рабог. За месяц до полета Гранта его отец впал в кому, на то, что он из нее выйдет, врачи давали три процента. Но он вышел за два дня до вылета сына в Коми, о котором не знал. Из Сыктывкара Авраам сделал ему первый звонок. Меир выслушал сына и невозмутимо спросил:
— Там все так же холодно?".
Игорь Рабинер считает этот текст одним из лучших в карьере. Он скромничает: такие тексты пишутся РАЗ В ЖИЗНИ.
Грант, который Авраам, для меня – тоже отдельная история. То интервью, тезкино, я, конечно, читал. Но прошло оно через меня, впечаталось, вдавилось, когда зашел в один из магазинов Хайфы и вдруг зателебонькал у меня телефон. Молодой был, рингтон на звонке был гимном СССР.
Телефон зазвонил и вдруг женщина, лет семидесяти, закричала:
— Выключи немедленно!
Закричала истерично.
Потом мне объяснили: она – из «польских детей». Так называли тех, кого насильственно депортировали в СССР из нынешних территорий западных Белоруссии и Украины. Многие из этих детей потом прошли лагеря. И все, что было в них, включая голод, холод и насилие. Вот потому так та женщина на гимн СССР и отреагировала.
Авраам Грант – вообще знаковая фигура в истории взаимоотношений советского и израильского футболов.
Это он одним из первых (а может и самым первым), кто сообразил «на двоих».
Вот как мне рассказывал об этом последний вратарь сборной СССР по футболу, Александр Уваров, легендарный в Израиле Шура.
«За полгода до вашего появления, в Хайфе оказался Виктор Чанов», — подтравил я к разговору Александра.
"Да меня из-за него и привезли. Он им выстроил оборону, хайфский "Маккаби" выиграл чемпионат, и умница Грант понял, что надо адекватно ответить, — поведал Уваров. — Так вот, мне написали на бумажке, как звучит на иврите "право-лево", я все это заучил, и начал потихоньку приводить защитников в чувство. Работка была еще та. У меня правый защитник, Ави Коэн, он за сезон семнадцать голов наколотил, лучшим бомбардиром команды стал. Человек привык бегать вперед, назад не спешил, это же ментальность, забил гол, ты король, пропустили из-за тебя, так голкипер виноват…"
В истории Александра I и Александра II Грант сыграл особую роль. Снова цитата из Уварова:
"Мы же с Полукаровым (бывший игрок московского «Торпедо» и сборной СССР, был приобретен «Маккаби» вместе с Шурой") тезки, он Александр, я Александр, он Саша, я Саша. Получилось, как в "Летучей мыши": собака думает, что Шульц зовет жену, жена думает, что собаку. В игре это чревато, пока начнешь размышлять, кому кричит партнер, тебе уже привезут гол. Я и сказал, зовите меня Шура. Мне это имя мама дала, в честь бабушки. Вот так и стал я Шурой)".
И не только как инициатор трансфера.
Уваров на первых порах просто офигел от того, куда он попал:
"Приехал я на тот первый свой сбор, в соперниках какие-то непонятные левые командочки, мы им колотили за игру десять двенадцать мячей. Ну, все в эйфории, это мы такие крутые, да начнется чемпионат, порвем всех. Поначалу все было нормально. До восемьдесят первой минуты. Ведем 2:0, у противника ни просвета. И тут началось: сначала я неудачно сыграл на выходе. Но ладно, ошибся, вины с себя не снимаю, только затем мячик по штрафной метался секунд двадцать. И все, поплыли мы, еще две нелепицы запустили. Посуди сам: нам бьют штрафной. Ставлю стенку. Слава Сукристов вдруг переводит мяч влево, я не тревожусь, знаю, что там у меня есть правый защитник. Есть, только не было его. 2:2. И в концовке по закону подлости третий получили: перекладина, от нее в штангу, и закатывается в рамку.
Прихожу в раздевалку, ничего не понимаю. Спрашиваю Полукарова:
— Что это было?
Времечко было тяжкое, играем, и чувствую, что напряг сумасшедший. Последний защитник у меня был тяжеловатый, толком нигде не успевал, что внизу, что вверху. Зато капитан команды, фигура нот грата.
Сели мы вдвоем с Полукаровым, оба повидавшие виды в футболе, за сборную играли, стали решать, как жить дальше. Велосипед не придумали, танцевать, так от печки, от обороны. Я предложил Сане, ты гони их как можно дальше вперед, а я подчищать тебя стану, вторым "чистильщиком" подработаю».
— Простите за нескромный вопрос: вы Гранта в известность о "велосипеде" поставили? — спросил я.
— Нет, а зачем? Это же все по игровой ситуации, на поле — то Гранта нет, а мы ест. Грант — большая умница, футбол чует изнутри. Он увидел, что команда стала меньше пропускать. За первые шесть игр с нами "Маккаби" получил двенадцать голов, за оставшиеся туры — всего шестнадцать.
Уваров назвал Гранта в том разговоре «аидише коп» (правильно "аидишер", так как слово "коп" мужского рода – прим. ред.), еврейской головой.
Очень точное определение. Авраам Грант -большая умница и тонкий пониматель игры, где 22 мужика, сопя и пыхтя, бьются за право затолкать мяч в ворота соперника.
Став волею пославшего его Романа Абрамовича главным тренером «Челси» в сезоне 2008-2009 годов, Грант не начал перелопачивать наследство Моуринью (а так сделали бы 99% сменщиков Великого и Ужасного; ну хотя бы чтобы вырасти в своих же глазах). Он просто отпустил вожжи после жесткой манеры работы португальца. И команда – с теми же игроками – понеслась вскачь. И если бы не дождь в «Лужниках», уж тогда бы «Челси» впервые выиграл Лигу Чемпионов.
Телеграм-канал автора — t.me/Nechlenknesseta
