75 лет назад был закрыт Московский государственный еврейский театр (ГОСЕТ)
Юрий КРАМЕР
Ликвидировать Московский Еврейский театр с 1 декабря 1949 г. в связи с его нерентабельностью… (Председатель Комитета П.И.Лебедев, из приказа № 959 Комитета по делам искусств при Совете министров Союза ССР от 14 ноября 1949 г.)
РОЖДЕНИЕ ГОСЕТА
Алексей Грановский, сын рижского купца 1-й гильдии Моисея Азарха и домохозяйки Мирьям-Баси Готлиб, после окончания обучения в петербургской Школе сценического искусства уехал в 1911 г. в Германию, где продолжил свое образование в Мюнхенском университете и Театральной академии. После чего от теории перешел к практике, решив освоить профессии не только режиссера, но и художника по свету и инженера сцены. Работал в этом качестве во многих немецких театрах, пока на него не обратил внимание уже ходивший в мэтрах режиссер Макс Рейнхардт и не взял к себе в помощники.
Режиссер Грановский дебютировал в 1914 г. в родной Риге спектаклем по пьесе «Филипп II» модного в те годы Верхарна. Затем в большевистском Петрограде в 1918 г. поставил «Царя Эдипа» Софокла и «Макбета» Шекспира, оперы «Фауст» Гуно и «Садко» Римского-Корсакова. Но мечтал он о создании еврейского театра. Мечта осуществилась в конце 1920 г., когда созданная им при Театральном отделе Наркомпроса еврейская театральная студия после переезда в Москву получила статус Государственного еврейского камерного театра (ГОСЕКТ). Театру выделили здание в центре Москвы – в Большом Чернышевском переулке, затем предложили переехать на Малую Бронную, 4.
Открылся новый театр спектаклем «Вечер Шолом-Алейхема» в оформлении Марка Шагала. На сцене блистали молодые Соломон Михоэлс и Вениамин Зускин, которым было суждено стать не только ведущими артистами театра, но и его руководителями.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
Любительской игре бродячих еврейских трупп Грановский стремился противопоставить современный профессиональный театр на идише. И ему это удалось. Отдав дань символизму («Слепые» Метерлинка, «Амнон и Томор» Ш.Аша), он обратился к теме национального характера и бытового уклада, воплощая ее средствами «левого искусства» («Колдунья» А.Гольдфадена, «Ночь на старом рынке» И.-Л. Переца).
С 1925 г. из названия театра было удалено слово «камерный», и ГОСЕКТ превратился в ГОСЕТ – Государственный еврейский театр, который завоевал не только еврейского зрителя: на Михоэлса и Зускина ходила вся театральная Москва.
ГАСТРОЛИ
К концу 1920-х благожелательное отношение к театру стало меняться: критика обвиняла ГОСЕТ в «безыдейности, бессмысленном левачестве и формализме» и в том, что в его репертуаре не было пьес, «отражающих жизнь советских евреев вместе с другими народами, двигающимися уверенным шагом к построению светлого будущего».
Тем не менее времена еще были вегетарианскими, и в 1928 г. театру разрешили выехать на гастроли в Европу, которые обернулись его триумфом. Где бы и на каких бы площадках ГОСЕТ ни показывал свои спектакли – в Берлине, Вене или Париже, а еще были Брюссель и Амстердам, – везде он встречал восторженные отзывы публики и театральной прессы. Критики в один голос писали о мастерстве режиссера, хвалили не только игру премьеров Михоэлса и Зускина, но и актеров, участвовавших в массовых сценах, особо выделяя спектакль «Ночь на старом рынке» (художник Р.Фальк, музыка А.Крейн), о котором режиссер говорил, что он стремился поставить «трагический карнавал на театре». И рецензенты отмечали, что ему это удалось. Именно после этого «карнавала», восхищенный спектаклем, за кулисы пришел Зигмунд Фрейд, пожелавший познакомиться с его постановщиком. Но не только Фрейд смотрел спектакли ГОСЕТа: театр посещали Макс Рейнхардт и Бертольт Брехт, Томас Манн и Лион Фейхтвангер. И все они были в восторге от увиденного.
Грановский, освободившись от цепких московских объятий и вдохнув воздух свободы, вышел за рамки, отведенные советскому режиссеру: давал объявления о спектаклях в эмигрантских газетах, вел деловые переговоры с антрепренерами-эмигрантами, встречался с кем хотел и когда хотел, не ограничивая себя в знакомствах.
И тогда в столицу потекли доносы, театру было предписано немедленно возвратиться домой под благовидным предлогом о «превышении гастрольного бюджета» и заключении договора о гастролях в Америке (хотя о гастролях за океаном после Европы советские газеты писали еще до отъезда театра). Узнав об этом требовании, Михоэлс написал письмо Моше Литвакову, общественному партийному деятелю и члену правления театра:
«Отзыв немедленный театра в Москву есть смерть театра, ибо делает инцидент и разрыв с Ал(ексеем) Мих(айловичем) неизбежным».
Но к ведущему артисту ГОСЕТа не прислушались.
Художественный руководитель распоряжение проигнорировал – остался в Париже. После чего в Москве началась очередная идеологическая кампания: режиссера, сделавшего ГОСЕТ театром мирового уровня, объявили невозвращенцем-предателем, который вел театр по «неправильному ложному пути», афиши с его именем были уничтожены, а упоминания о нем и его работах – вычеркнуты из театральных учебников.
Алексей Грановский умрет в 1937-м. Родители переживут сына на несколько лет и в 1941-м во время немецкой оккупации будут расстреляны в Риге.
ГОСЕТ же вернулся в Москву в декабре 1928-го.
НОВЫЕ ВРЕМЕНА
Руководить театром назначили Михоэлса. В кои-то веки желание властей совпало с желанием артистов – он был душой театра с первых своих шагов на сцене, где с успехом играл еще в студийных спектаклях – «Слепые», «Амнон и Томор», «Уриэль Акоста» К.Гуцкова – и в собственной пьесе «Строитель».
Вот тогда он и выбрал себе псевдоним Михоэлс (сын Михла).
Где и чему только не учился сын евреев Михеля и Эти Вовси, проживавших на краю Российской империи в городе Динабурге (ныне Даугавпилс, Латвия). После хедера было Рижское реальное училище, после училища – Киевский коммерческий институт, после института – юридический факультет Петроградского университета. Но ни коммерсантом, ни юристом Соломон не стал. Молодого человека привлекал театр, и в 1918 г. ноги сами привели его в только что организованную Грановским Еврейскую школу сценических искусств.
После переезда в 1920 г. в Москву и преобразования театра в Московский государственный еврейский театр (Московский ГОСЕТ), Соломон станет его первым премьером и будет играть во всех спектаклях театра, которые шли на его сцене в течении четверти века – от «Путешествия Вениамина III» по Мойхер-Сфориму до «Тевье-молочникa» по Шолом-Алейхему и «Солнце не заходит» по И.Феферу, а затем и ставить спектакли, с успехом сниматься в кино («Еврейское счастье» по мотивам рассказов Шолом-Алейхема, «Возвращение Нейтана Беккера» по сценарию П.Маркиша и Б.Шписа, «Семья Оппенгейм» по Л.Фейхтвангеру). И в то же время находить время для обучения студентов театральному мастерству в Московском государственном еврейском театральном училище.
Он хорошо помнил слова Грановского, сказанные еще в конце 1920-х:
«ГОСЕТ завершил круг, за которым неминуемо должен наступить поворотный пункт в его творчестве. Вокруг этого театра сгрудились любовь и уважение друзей, ненависть и злоба врагов… ГОСЕТ может и должен творить только там, где бьется культурно-политический пульс жизни всей страны…».
И чтобы сохранить театр без его прежнего руководителя, Михоэлс в эти новые времена включил в репертуар произведения И.Добрушина «Суд идет» и «Глухой» по Д.Бергельсону, а также другие пьесы на современные темы. В то же время не пренебрегая вечной тематикой, обращаясь к мировой классической драматургии и пытаясь по-новому осмысливать классику – «Короля Лирa» Шекспира, «Блуждающие звезды» и «Тевье-молочникa». В эти же годы шли спектакли по стихотворным драмам С.Галкина «Бар-Кохба» и «Суламифь». Один рассказывал о восстании иудеев против римлян при императоре Адриане, в 132–136 гг. под предводительством Шимона Бар-Кохбы, другой – историю любви Суламифи и царя Соломона.
В феврале 1942 г. Михоэлс стал первым председателем Еврейского антифашистского комитета (ЕАК), в 1943-м по прямому указанию Сталина направился в США, Канаду, Мексику и Великобританию для сбора денег на строительство танков и самолетов. Результаты превзошли все ожидания: руководитель ЕАК собрал 16 млн долл. – столько выделили Советскому Союзу для борьбы с Германией международные еврейские организации, и еще несколько миллионов дал «Джойнт».
ФАЛЬСИФИКАЦИЯ АБАКУМОВА
Больше всего в последние годы своей жизни престарелый, страдающий психическими расстройствами Сталин боялся заговоров, особенно еврейских. И когда министр госбезопасности Абакумов доложил, что в стране якобы зреет очередной «сионистский заговор» (в МГБ имеется информация о том, что народный артист СССР, «исповедующий националистические взгляды», собирает по заданию американской разведки личную информацию о вожде), зерна упали на подготовленную почту.
27 декабря 1947 г. Сталин поручил Абакумову убрать Михоэлса. 6 января нового, 1948 г. вождь подтвердил свое распоряжение: органы должны были инсценировать автокатастрофу. Операцию было решено провести в Минске, куда Михоэлс в сопровождении критика и театроведа, агента МГБ Голубова-Потапова собирался выехать в командировку, чтобы посмотреть спектакли, выдвинутые на соискание Сталинской премии: Михоэлс возглавлял театральную секцию Комитета по Сталинским премиям.
В ночь накануне убийства состоялось заседание Политбюро. По одной из версий, предстоящая расправа была предоставлена как акт государственного возмездия за «шпионскую деятельность», о которой все члены и кандидаты в члены Политбюро были ранее проинформированы заведующим сталинской канцелярией Поскрёбышевым.
Убийство произошло в ночь с 12 на 13 января, через несколько дней после посещения постановки «Тевье-молочника» в одном из театров. Тела Михоэлса и Голубова-Потапова были обнаружены на дороге, ведущей с улицы Свердлова на улицу Гарбарная. Официальная версия гласила, что смерть «последовала в результате наезда тяжелой грузовой автомашины» на автомобиль, в котором находились Михоэлс и его спутник.
Цинизму вождя не было границ: Михоэлсу были устроены государственные похороны, в опубликованном некрологе его назвали «крупным общественным деятелем, посвятившим свою жизнь служению советскому народу», Московскому государственному еврейскому театру было присвоено имя Михоэлса.
ГЛАВНАЯ РОЛЬ
После гибели Михоэлса художественным руководителем театра был назначен Зускин. Здесь, в ГОСЕТе, он начинал свою творческую жизнь, здесь впервые вышел на сцену, этому театру он не только посвятил, но и отдал (как в прямом, так и в переносном смысле) свою жизнь.
Своих героев, зачастую местечковых недотеп, он играл с любовью, окрашенной мягким юмором, раскрывая в них черты мечтателей, идеалистов, грезящих о лучшей жизни. Играл почти во всех спектаклях: славу выдающегося актера принесли ему роли Сендерл-Баба («Путешествие Вениамина III» по М.Мойхер-Сфориму), Шута («Король Лир»). Затем были Гоцмах («Блуждающие звезды»), Бадхен («Фрейлехс» З.Шнеера) и многие другие.
Уроженец литовского Поневеже (ныне – Паневежис), где проживала его семья, учился там в хедере, затем окончил реальное училище и играл в любительской театральной студии.
С юности мечтал стать артистом, однако сложилось так, что стал студентом Свердловского горного института. Но мечту свою всё же осуществил, когда, переведясь в Московскую горную академию, постучался в двери еврейского театра. Грановский посмотрел на недоучившегося горняка, разглядел талант и зачислил в свою труппу.
В ГОСЕТе Зускин не только выходил на сцену как актер, но и на протяжении ряда лет ставил спектакли: «Гершеле Острополер», «Фрейлехс», «Канун праздника» и др. В кино 1930–1940 гг. снимался в картинах «Человек из местечка», «Искатели счастья», «Непокоренные» и др. И находил время для преподавательской деятельности в театральном училище при ГОСЕТе.
В 1942 г. он одним из первых деятелей еврейской культуры вступил в Еврейский антифашистский комитет. За выдающиеся заслуги в развитии советского театрального искусства в 1939 г. был награжден орденом Трудового Красного Знамени, в том же году ему было присвоено звание народного артиста РСФСР, а в 1943-м – народного артиста Узбекской ССР. Высшая награда за творческие достижения в тогдашнем Советском Союзе – Сталинская премия (второй степени) – была вручена Зускину в 1946 г. за исполнение роли Бадхена в спектакле «Фейлехс». Годом ранее он был награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941–1945 гг.».
НА ПУТИ К ЛИКВИДАЦИИ
В 1947 г. в стране была развернута кампания против «низкопоклонства». Через год кампания превратилась в беспрецедентную гражданскую войну с евреями, которую партийные идеологи назвали «борьбой с космополитизмом». Евреев обвиняли в отсутствии «советского патриотизма», увольняли с работы. С ними боролись везде – в науке, философии, литературе и искусстве.
В начале 1948 г. над ГОСЕТом нависла угроза закрытия: Комитет по делам искусств при Совете Министров СССР, от которого зависело, быть театру или нет, прислал Зускину распоряжение о снятии театра с дотации. Повод был формальный: после войны посещаемость театра резко сократилась, вследствие чего необходимо было принять меры по «улучшению финансовой деятельности». Этo была продуманная политика, направленная на ликвидацию всех еврейских театров в стране – не только ГОСЕТа.
Зускин, понимая всю сложность ситуации, решил искать правды у заместителя председателя Совета Министров Союза ССР В.М.Молотова и обратился к нему с подписанным также членами президиума ЕАК Маркишем и Фефером письмом, в котором, в частности, говорилось:
«Понимая всю важность этой государственной задачи и необходимость максимального снижения дотации театру, мы, однако, не вправе умолчать о том, что снятие нашего национального театра с дотации приведет к ликвидации основного очага еврейской культуры в СССР… Мы позволяем себе обратить Ваше внимание также на то, что, сокращая актеров, мы ставим их в невыносимо трудные условия, так как они не имеют возможности быть использованными в других театрах. Единственный в мире Еврейский театр, окруженный заботой партии и государства, снискал любовь и уважение зрителя и привлекает внимание прогрессивных масс трудящихся евреев Западной Европы и Америки, которые видят в нем орудие борьбы против реакции. Вот почему мы обращаемся к Вам с просьбой сохранить театр».
Все трое были советскими людьми и, как было принято в те зловещие времена, писали советским клишированным языкoм. Просьба была проигнорирована.
ПРИГОВОР ЕАК
После войны Сталин решил, что ЕАК свою задачу выполнил и больше не нужен, тем более что организация всё больше выходила за рамки очерченных перед ней задач (пропаганды на заграницу), уделяя всё больше внимания и усилий защите евреев от всех видов дискриминации. Еврейский антифашистский комитет, собравший миллионы долларов, чтобы война была выиграна, был объявлен «центром антисоветской пропаганды, регулярно поставляющим антисоветскую информацию органам иностранной разведки».
Это был приговор, отныне судьба ЕАК была предрешена. Сталин играл с ним, как кот с мышью, откладывая нанесение удара. Еще летом 1946 г. после проверки деятельности ЕАК заместитель начальника отдела внешней политики ЦК ВКП(б) Панюшкин угрожал его руководителям Михоэлсу и Феферу закрыть организацию. Однако тогда не закрыли.
Через год после убийства Михоэлса было принято решение уничтожить всё то, что еще оставалось в стране от еврейской культуры. Были ликвидированы музеи в Еврейской автономной области и Вильнюсе, рассыпан набор «Черной книги» Эренбурга и Гроссмана…
ЕАК был закрыт решением Бюро Президиума Совета Министров СССР от 20 ноября 1948 г. От закрытия ЕАК до ареста его председателя Фефера и директора ГОСЕТа Зускина прошел месяц: – оба, одними из первых, были арестованы в декабре того же года. В начале нового, 1949 г. были брошены в тюрьму самые известные члены ЕАК: курировавший комитет бывший заместитель наркома иностранных дел СССР, начальник Совинформбюро С. Лозовский, писатели Д.Бергельсон и П.Маркиш, детский поэт Л.Квитко, академик АН СССР и АМН СССР Л.Штерн, главный врач Центральной клинической больницы им. Боткина Б.Шимелиович и др. Им были предъявлены обвинения в государственной измене, буржуазном национализме и планировании создания еврейской республики в Крыму в интересах Америки.
ЛИКВИДАЦИЯ
После всех этих трагических событий предрешена была и судьба ГОСЕТа. 23 февраля 1949 г. председатель Комитета по делам искусств при Совете Министров СССР П.И.Лебедев пишет докладную секретарю ЦК ВКП(б) Маленкову, в которой сообщает, что итоги «работы Московского государственного еврейского театра за 1948 г. показывают, что этот театр не оправдывает себя в финансовом отношении и работать на самоокупаемости в дальнейшем не может и приносит государству большие убытки». Комитет «вносит предложение о закрытии его с 1 марта 1949 г.».
Затем комитет направляет в ЦК ВКП(б) официальное письмо «О работе Московского государственного еврейского театра», в котором говорится о «крайне тяжелом финансовом положении театра», низкой посещаемости и о том, что в нем нет выдающихся артистов, коммунистов всего четверо, комсомольцев – шесть человек, «творческий состав театра в большой степени засорен людьми, не заслуживающими политического доверия… многие артисты являются выходцами из-за границы и в настоящее время связаны с ней через многих родственников». В июле все московские газеты как по команде прекратили публиковать объявления о спектаклях.
Решение о закрытии принимается 14 ноября, о чем Лебедев сообщает секретарю ЦК ВКП(б) Суслову:
«Принимая во внимание, что Московский еврейский театр не имеет в дальнейшем перспектив для безубыточной работы, Комитет по делам искусств принял решение ликвидировать его с 1 декабря с. г. и о своем решении предупредил коллектив театра».
Последний спектакль Московского ГОСЕТа – «Гершеле Острополер» М.Гершензона – состоялся 16 ноября 1949 г.
Вениамина Зускина вместе с другими руководителями ЕАК расстреляют 12 августа 1952 г. Реабилитируют в ноябре 1955-го.
ВОЗМЕЗДИЕ
Сталин умер 5 марта 1953 г. вследствие кровоизлияния в мозг – инсульт не щадит никого.
Абакумов был арестован и обвинен в «государственной измене и сионистском заговоре в МГБ» 12 июля 1951 г., расстрелян 19 декабря 1954 г.
"Еврейская панорама", Берлин
