Как автор был харьковским "бандитом"
Леонид КУРОХТА
Вот выручил человека, и уже тридцать три года дружим…
А было так. Весной 1993-го залетел я в больницу N27 на Пушкинской, и в первый же день заметил милую девушку — худенькую, застенчивую, с большими грустными глазами. Просто зацепился за неё взглядом, и лишь с трудом отцепился. Потом увидел эту красавицу в спортзале, подивился её гибкости. А когда заговорила она со мной в столовой, так у меня аж кусок изо рта вывалился — таким волшебным оказался её голос!
Наташа моложе меня на двенадцать долгих лет, всего-то 22 годика ей тогда было. И преподавала она английский язык частным образом. Да вот беда: пока лечится, то может потерять своих учеников, а значит — и средства к существованию. Кто помнит, 90-е — лихие были годы: массовые сокращения, увольнения и безработица. И хватались люди за любую деятельность, хоть за копейки, хоть за харчи, и боялись потерять эту работу…
А если выскочит Наташа из больницы, чтобы отработать пару-тройку уроков, то назад её уже нипочём не пустят: приёмный покой здесь свирепее любого стратегического КПП.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
Решил помочь девочке. Провёл рекогносцировку на местности и обнаружил, что выход из положения (в данном случае, вход) всё-таки возможен, но довольно сложен. Одно из окон первого этажа больницы выходило на Совнаркомовскую, как раз напротив служебного входа ДК милиции. Если открыть окно изнутри, а Наташа поднимется на карниз, то я легко смогу втащить её в помещение.
Однако путь к этому окну усложняла переходная дверь с английским замком. Правда, дверь хлипкая, а крепление замка, пока никто не видел, я ослабил, слегка выкрутив винты копеечной монеткой. Кто не знает — не заметит.
И вот, за несколько минут до возвращения Наташи, плечом выдавил я дверь, распахнул окно, поднял девочку на подоконник и аккуратно поставил её на пол.
И поймал на себе исполненный такой благодарности взгляд, что невольно расправил плечи и выпятил грудь молодецкую…
На второй день повторилось то же самое, но с небольшим нюансом: работники больницы заметили, что замок расшатан, и установили новый, более мощный. Его пришлось высадить с разбегу, и то лишь с третьего удара.
А на следующий день…
Нет, здесь нужно уточнение. Криминологи говорят, что любое удачно совершённое преступление неизбежно влечёт за собой следующее. И с каждым новым эпизодом субъект всё больше и больше теряет бдительность. Знал я это теоретически, но не догадался данное знание применить в конкретном случае.
И вот что вышло из-за моего преступного раздолбайства.
…На третий день подхожу к двери, чтобы снова выбить замок, а она… приоткрыта! Чуть-чуть, на пару сантиметров. Это насторожило, я невольно замешкался.
И вовремя: дверь тут же распахнулась!
Из темноты выскочил милиционер при пистолете и резиновой палке, да наручники на поясе болтаются.
— Вы что тут делаете?! — шипит грозно, растопыривая руки, чтобы меня схватить.
— Э… Лечусь, — поясняю.
Он критически оглядел мою больничную пижаму и, видимо, ничего подозрительного в ней не обнаружил.
— А сюда зачем?
— Да мимо проходил, — вру нагло. — Покурить выбрался.
— Покурить… — мечтательно проговорил мент, вздохнув. И вдруг просит: — Брат, посиди тут за меня, а я бегом, пару затяжек сделаю, а то уши пухнут. Здесь курить не могу — вон датчик дыма на потолке, враз пожарка примчится. Выручай!
— А в чём дело-то?
— Понимаешь, — говорит, оглядываясь и доставая сигарету, — тут бандиты к кассе подбираются, уже дважды замок ломали. Ну и меня сюда приставили, чтоб их поймать, а курить хочется смертельно…
Н-да. А я и не замечал, что здесь есть окошко кассы.
— Иди, брат! — отвечаю, гордясь собственным благородством и зная, что ни один бандит, кроме меня, здесь не появится.
Лишь только страж порядка скрылся, я взлетел на второй этаж к телефону, позвонил Наташе домой, но — облом-с: она ушла, и уже давно. Вот-вот появится около окошка, постучится, а грубый мент её тут же скрутит и повяжет…
Скатился я вниз, и — на выход, под свирепый окрик дежурного. И опять вовремя: Наташа уже взбиралась на карниз, прямо в лапы к противнику, который уже явно докурил и вернулся на пост, в засаду…
И побежали мы с ней к главному входу, и отвлёк я дежурного, объясняя, что мой кошелёк из окна палаты на улицу выпал, и я бегал его искать, пока никто не подобрал… а Наташа в это время успела проскочить вовнутрь за моей спиной…
И дружим мы все эти годы.
В 2017-м приехал я из Тель-Авива погостить в родном Харькове. И шли мы с Наташей по Пушкинской, мимо больницы N27, да и завернули на Совнаркомовскую, глянуть на окно, которое свело нас так нежно и крепко. Теперь и улица эта носит совсем другое название, и лечебное учреждение здесь совсем другое, да и вообще многое изменилось за эти тридцать три года.
А окно осталось. Даже было чуть приоткрыто.
Из сборника "Забавная мемуаристика". Харьков — Тель-Авив (Выпуск 114)
