На Лубутена — ах!

Гражданин Израиля Джумабай Рахманкулов намерен подать в суд на известного дизайнера обуви Кристиана Лубутена (настоящие имя и фамилия — Карен Лабутян), укравшего у него идею сверхмодных туфель

Владимир ПЛЕТИНСКИЙ

Во время нередких приездов в город Кирьят-Гат со мной не раз приключался приступ ностальгии. А виной тому немолодые мужчины, щеголяющие по городу в полосатых пижамных штанах и черно-красных галошах с узкими, загнутыми кверху носами на босу ногу. Выросший в старом городе Ташкента, я снова переносился в юность, и вспоминал, как в дождливую погоду не раз надевал на себя эту непромокаемую обувь, которая, словно танк, никакой грязи не боится. Знаю, что многие мои земляки привезли в своем багаже галоши вместе с чапанами (утепленными узбекскими халатами), пиалами, чайниками и латунными кумганами (кстати, это незаменимые кувшины для личной гигиены при отправлении большой нужды). Но как привезли — так и забросили на антресоли либо выбросили. Не тот в Израиле климат, грязь месить негде, да и веяния моды иные.

Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"

Незадолго до Пурима моя племянница попросила подыскать ей такие галоши — решила она поразить воображение друзей подобной экзотикой. Задание любимой племяшки — закон. И я начал расспрашивать обладателей соответствующей обуви, нет ли у кого лишней пары. Делиться никто не пожелал, но все отмечали, что мне может помочь только Джумабай-ака. Выяснить адрес этого человека оказалось несложно. И вот я вхожу в тенистый дворик, расположенный на малозаметной улочке возле проспекта Лахиш.

Передо мной на айване у дастархана сидит седобородый аксакал — настоящий двойник старика Хоттабыча, — и неспешно пьет из пиалы зеленый чай. Обменявшись со мной приветствиями, наливает мне чай — немного, как говорят узбеки, с уважением, чтобы по ходу беседы почаще подливать новый.

— Что привело тебя ко мне, путник? — спрашивает Джумабай-бобо по-русски, сканируя меня подслеповатыми глазами. — Хотя молчи… Я уже знаю. Тебе нужны галоши. Точнее, не тебе, а твоей племяннице из Ашдода.

— Откуда вы это знаете? — удивляюсь я, но потом соображаю: не перевелись еще Хоттабычи на земле еврейской!

— Да, ты правильно понял, — кивнул аксакал. — Итак, тебе нужны галоши — их есть у меня. Причем, волшебные. И я тебе их отдам, но при одном условии.

— Каково ваше условие, Джумабай-бобо?

— Ты должен будешь рассказать про одного бен джаляба, который обокрал меня, — нахмурился старец.

Смешение иврита и узбекского показали, что живет Джумабай-ака в Израиле уже давно. "Бен" на иврите сын, "джаляб" на узбекском — падшая женщина, на иврите — зонА.

— Кто же посмел оскорбить столь уважаемого человека? — спросил я.

— Есть один такой. Еще пацаном бегал за мной по Ташкенту, я его на своей арбе катал, свистульки ему бесплатно дарил. Однажды я привел его к себе в галошную мастерскую — ее знал весь Ташкент, к нам за галошами приезжали даже из Коканда и Ургенча. Как я радовался тому, что глаза его загорелись! Мои-то дети отказались продолжать дело, начатое еще моим прадедом… Так Карен стал у меня подмастерьем. Ты не представляешь себе, путник, как радовался его отец тому, что сын приобретает такую ценную профессию в стране, где грязи всегда было больше чем людей! Мы с моей женой Цилей приняли его как родного. Шайтан меня побери, если бы я знал тогда, какие коварные люди — эти Лабутяны!

— А в чем заключается их коварство?

— Не спеши, путник, а внимай моему рассказу.

— Простите, уважаемый, я вешаю уши на гвоздь внимания.

— Карен был очень трудолюбивым парнем, но ему все время взбредали в голову странные идеи. То он подошву у галош делал очень толстой — потом продал эту свою идею, породившую туфли на платформах. То он приделал к галошам шнурки — этот его патент купила компания "Адидас". Я смотрел на это как на мелкие шалости. Но когда он поменял местами черную резину и красную подкладку, я был вынужден указать ему на дверь.

— И что же было дальше?

— С началом перестройки мы с семьей уехали в Израиль, а Лабутяны к родственникам во Францию. Больше я ничего про Карена не слышал до тех пор, пока моя правнучка не привезла из Парижа галоши на высоком каблуке с красной подошвой. Когда я ее отругал за дурной вкус, она обиделась, закричала, что это же туфли от Кристиана Лубутена! И показала мне его фотографию на телефоне.

— Вы сразу узнали Карена Лабутяна?

— Конечно! И собираюсь подать на него в суд. Мало того, что он извратил идею моего прадеда, так еще продает свои галоши втридорога.

— Джумабай-бобо, а вы уверены в вашей победе?

— Конечно! Мой внук Изябек уже подготовил партию галош — настоящих, с моим фирменным клеймом, — которые получит каждый из судей. Как ты думаешь, путник, чью сторону они займут?

— Никаких сомнений, Джумабай-бобо! — воскликнул я.

Получив в подарок галоши для племянницы и еще одну пару для себя лично, я сразу же переобулся и положил возле арыка уже не нужные мне новые "саламандры". Ибо понял, в какой обуви пойду на ближайшую совместную пресс-конференцию премьер-министра Израиля и президента США.

Последние дни Рамат-Авива