О поправках к польскому закону Института национальной памяти: насколько правы те, кто возмущается этим плодом законотворчества
Мирон Я. АМУСЬЯ, профессор физики
"Могу честно признаться, что никогда не принимала в расчет сомнения относительно успеха того или иного. Если я полагала, что дело правое, то шла на него, не считаясь с возможным исходом".
Голда Меир
Это только кажется, что нежелание открыто высказать свое мнение по существенному вопросу, идущее вразрез с мнением власти, диктуется страхом. Мощным тормозом всегда оказывается и нежелание оказаться в одиночестве. Именно поэтому существенное большинство столь нередко именуют подавляющим. Замечу, что, как показывают многочисленные исторические примеры, большинство совсем не всегда оказывается правым, и, следовательно, принадлежность к большинству сама по себе не гарантия правоты. Но она есть великолепная индульгенция, защищающая от сомнений своих и от осуждения близких.
Мы часто удивляемся, как поколение наших отцов — а для множества людей это уже поколение их дедов — подчинялось указаниям тирана и убийцы, как один брат продолжал занимать высокий пост, когда другого забивали в застенках. Нередко это извинительно и спасительно объясняют страхом. Насколько все было бы проще, окажись это правдой. На мой взгляд, гигантскую роль всегда играло опасение – пойти против мнения "подавляющего большинства", которое коллективно все знает лучше и потому всегда право.
Хочешь противостоять общим ошибкам – имей мужество высказать свою продуманную точку зрения, даже если иную имеет в данный момент абсолютное большинство людей, включая твоих знакомых и друзей.
В последние дни внимание множества людей было приковано к происходившему в Польше прохождению поправок к закону Института национальной памяти. Там были приняты поправки, которые абсолютно единодушно осудило руководство Израиля, без заметного исключения все партии и комментаторы СМИ как попытку "переписать историю Второй мировой войны вообще и историю Холокоста в особенности". Польша обвиняется в том, что злокозненно преуменьшает роль поляков в реализации Холокоста на ее территории. Такого единодушия по другим вопросам я не припомню. Что касается Польши, то мне казалось, что уже в течение ряда лет ее взаимоотношения с Израилем весьма хороши. Выборы 2015 не привели к изменениям, во всяком случае, к какому-либо ухудшению этих отношений. Тем более что совсем недавно премьером Польши стал еврей по матери М. Моравецкий, часть близких которого как евреи погибли в Холокосте.
Конечно, я знал о том, что после выборов в 2015 напряглись польско-российские отношения. Но они издавна весьма непросты и определяются как географической близостью, так и религиозным различием. Для русской интеллигенции отношение к Польше было своего рода экзаменом на объективность и гражданственность, который мало кто выдерживал. "Поскользнулся" на нем и А. Пушкин, написавший в 1831 блестящее по форме и весьма стыдное по содержанию стихотворение "Клеветникам России", посвященное польскому восстанию в 1830-31 гг. Но это все к евреям и Израилю отношения не имело и не имеет.
Сам я несколько раз был в Польше, с кое-кем из поляков хорошо знаком. Мы с женой пару лет назад посетили музей на территории лагерей смерти "Аушвиц — Биркенау", где было просто невозможно не обратить внимания на обилие молодых поляков-экскурсантов. Они, как и мы, были явно потрясены тем, что там увидели и услышали. Конечно, я помнил со времен войны, что Польша была единственной страной Европы, чье правительство не сотрудничало с оккупантами. Напротив, польская армия сопротивлялась нападению Германии 1 сентября и СССР 17 сентября, а правительство бежало из Варшавы в Лондон. Вот как оценивал ситуацию В. Молотов в ноте от 17.09.39:
"Польское государство и его правительство фактически перестали существовать. Тем самым прекратили свое действие договора, заключенные между СССР и Польшей".
И в первой части своего высказывания он был прав. На территории Польши сразу возникли отряды сопротивления, в первую очередь, немцам. Эти отряды частью подчинялись лондонскому правительству, а после начала ВОВ – частично и Москве.
К началу ВОВ в Польше, как и в части УССР и БССР, оказалось очень много евреев. Именно там нацисты разместили лагеря смерти – для удобства транспортировки жертв, а вовсе не в расчете на помощь местного населения в поимке бежавших из лагеря. Нет ровно никаких оснований подозревать, что отношение местного населения других мест с заметным скоплением еврейского населения, что было характерно для ряда стран восточной Европы и ряда районов СССР, включая оккупированные части РСФСР, сегодняшние Украину, Белоруссию, Молдавию, Литву, Латвию, и Эстонию, оказалось бы иным, чем в Польше. Среди поляков был как ряд людей, спасавших евреев и помогавших им, так и совсем немало тех, кто был активным участником кровавых расправ с евреями. Разумеется, действовавших в согласии с оккупационной властью, то есть против евреев, было заметно больше, чем с риском для своей жизни их спасавших.
Так, фактически в период восстания в Варшавском гетто действовала польская организация "Жегота", которая вывела 10 тысяч евреев, в том числе 2500 детей из горящего гетто. А было совсем немало поляков, которые просто смотрели, как оно горит, а нескольких пытавшихся спастись евреев загнали обратно или передали немецким солдатам, окружающим гетто. На своей страничке известный кинодокументалист Л. Млечин о первом, к сожалению, забыл, а напомнил только про второе. Стоило также упомянуть и об обращении (см. Википедию) 4 мая 1943, то есть в ходе восстания в гетто, главы польского правительства в изгнании В. Сикорского к полякам с призывом оказывать сопротивление немцам и помогать их жертвам (в том числе евреям).
В связи с восстанием в Варшавском гетто приведу впечатляющие слова одного из его руководителей Мордехая Анелевича "То, что мы пережили, превзошло самые смелые наши надежды… Главное — осуществилась мечта моей жизни: я дожил до того дня, когда евреи гетто встали на свою защиту и повели борьбу во всем ее величии и славе". И слова одного из повстанцев, Арье Вильнера, который писал: "Мы не собираемся спасать себя. Из нас никто не выживет. Мы хотим спасти честь народа".
Кому, как не выходцам из бывшего СССР понимать, сколь трудно рассчитывать на помощь окружающих при аресте безвинно (как потом выяснилось) арестованных или бежавших из лагеря. Вообще, скольким удалось бежать из лагерей в СССР? А в Польше играл свою роль и бывший там, притом никуда с приходом немецких оккупационных войск, естественно, не девшийся, антисемитизм.
Казалось бы, все ясно. Не о чем спорить. Однако новые польские власти заметили постепенное изменение формулировок, становящихся для них оскорбительными. Так, вместо "нацистских лагерей смерти, крупнейшим из которых был "Аушвиц", все шире стало употребляться более короткое название "польский лагерь смерти Освенцим". Замечу, что даже автоматический словарь русских слов на моем ПК "Освенцим" принял, а "Аушвиц" объявил грамматической ошибкой. Далее активно заговорили о вине польского народа, уничтожавшего евреев в годы ВМВ. Но ведь переименование лагерей смерти, по сути, обвиняло государство, которое в 1939-44 годах просто не существовало! К тому же, просто в никуда отбрасывались те многочисленные поляки, которые укрывали евреев от немцев, кто помогал евреям Варшавы оружием, пусть и в весьма скромных масштабах, да и сражались с нацистами в дни восстания рядом с евреями (были и такие).
Кто, как не евреи Израиля на себе ощущают последствия семантических изысков, превративших местных арабов в палестинцев, а затем и в палестинский народ, "рождение" которого буквально стоило жизни сотням евреев? Так что с языком надо обращаться осторожно. Я слышал каждый день, как СМИ обвиняют Польшу в непризнании Холокоста, в попытке переписать историю ВМВ. Нечто подобное говорил даже глава правительства Израиля Биньямин Нетаниягу, который обещал это каким-то образом подобного не допустить. Я слышал крик души Яира Лапида о том, что у него родные погибли в Холокосте, и потому он требует его в этом вопросе не учить. В результате конфликта моего уха и памяти я, признаюсь, засомневался и решил прочитать этот закон, точнее, обсуждаемые поправки к нему. Замечу вскользь, что в моих глазах уж чье-чье требование "не учить", но не лапидово, — несостоятельно. Ему-то очень многое следовало бы подучить – и в экономике, и в политике, и в истории. С другой стороны, ведь не может так быть, чтобы был дым без огня, чтобы Нафтали Беннет, например, тоже совсем без оснований помянул и своих родных – жертв Холокоста в Польше.
Хотя о действиях и других народов по отношению к евреям в период нацистской оккупации также много можно сказать. Отошлю читателя к леденящему душу рассказу мальчика, в двенадцать лет оказавшегося в минском гетто и чудом спасшегося. Он попал в партизанский отряд, где нередко просто убивали пришедших к ним евреев. Рассказ приведен в книге С. Алексиевич "Время секонд хэнд". Дедушку и бабушку моей жены немцы (или полицаи?) расстреляли в Невеле (РСФСР), притом бабушку укрывала одна русская женщина, а другая, русская же, выдала на верную смерть немцам. Родителей моей тети, как и ее брата с семьей, убили в Рижском гетто нацисты (или местные полицейские?).
Словом, я решил прочитать предмет конфликта – новый польский закон. Русского текста я, как ни странно, не нашел, потому перевожу с английского, приведенного весьма авторитетным изданием "World Israel News".
Основной раздел закона гласит: тот, кто обвиняет, публично и вопреки фактам, польскую нацию или польское государство в том, что они были ответственными или соучастниками нацистских преступлений, совершенных Третьим германским рейхом … или других преступлений против мира и человечества, или военных преступлений, или иным образом сильно преуменьшает фактическую вину лиц, виновных в этом, подлежит штрафу или наказанию в виде лишения свободы на срок до трех лет.
Сколько ни читал, увидеть здесь отрицание Холокоста не смог.
Вот что, однако, пишет, журналист М. Гольденберг:
Поляки отрицают Холокост.
Они убили, а теперь невинны!
Грабеж, насилие, и смерть со всех сторон…
Но время все запомнило,
И небо
Выносит свой последний приговор:
— Проклятье Польше!
Пусть горит в Аду.
Я никогда о том не пожалею.
Конечно, это дело автора стиха – кого проклинать, а кого и ненавидеть. А вот утверждение об отрицании Холокоста на уровне правительства Польши, его народа и всей польской нации – явная ложь. Настроения, подобные выраженным этим стихом, увы, разделяются многими, от этого не становясь более основательными и убедительными. Некоторые комментарии в сети просто преисполнены ненавистью, как и приведенный стих. Несомненно правильно, что лагеря смерти были нацистским методом "окончательного решения еврейского вопроса", то есть "польские лагеря смерти" есть, как минимум, оскорбительная небрежность выражения. Нацисты убили весьма много поляков, в первую очередь, интеллектуальную элиту, явно слишком много, чтобы кто-то имел основания обвинять поляков как нацию в пособничестве нацистам. Равно как и нет оснований обвинять СССР и входившие в его состав целые народы в Холокосте как страну-преступника и народы-преступники.
Нередко на протяжении своей жизни я слышал оскорбительные обобщения "они все", когда говорилось о мнимом отлынивании евреев от фронта в ВОВ или всяких отнюдь не только еврейских жульнических махинациях, или еще о чем-то преступном или неблаговидном. А потому не могу и не хочу воспринять как истину нечто подобное без должных оснований по отношению к другим народам при обсуждении каких бы то ни было общих проблем.
В связи с "польским законом" много говорилось и говорится о том, что он стеснит свободу слова исследователей проблемы Холокоста. С таким заключением не согласен не только как еврей, но и как научный работник. От кого, как не от исследователя проблемы требовать аккуратного изложения вопроса, обоснованного фактическими данными, а не подмены его полемическим задором или литературной эмоциональностью? Именно от научных работников уместно ждать осторожного и аккуратного подхода при обсуждении сложной проблемы. А несложные и обсуждать нечего.
Не считаю, что фразой "и других преступлений против мира и человечества" данный закон делается непомерно широким и тем самым опасным. Очевидно, что этой фразой Польша противостоит обвинениям в других преступлениях, не только нацистских, которые она не совершала. Речь идет явно о таком. Возможно, имеется в виду явное преувеличении роли Польши как союзника нацистской Германии в 1938, и в согласии с нею, отхватившей от Чехословакии ее часть в Тешинском конфликте.
Разумеется, было бы неправильно забывать, да и замалчивать трагедию Холокоста. Не нужно ни забывать, ни торопливо кого бы то ни было прощать. Приходится, однако, жить с происшедшим, а не торопливо обвинять все новых и новых людей, а то и целые народы, в соучастии. Ненависть к врагам истинным и мнимым в то далекое время — сегодня плохая помощница евреям, да и негодная союзница Израиля. Отмечу, что стало почти модно, во всяком случае, следовать неумному совету одного журналиста, распределяющего фразой "Давно пора реабилитировать Гитлера" вину за Холокост на все страны Западной Европы и США. Кстати, почему он, да и его адепты к этому списку не добавляют СССР, который завернул назад тысячи евреев, стремившихся перейти в 1939-1940 вновь образовавшуюся немецко-советскую границу? Считаю, что подход "все виноваты" размывает вину, поскольку, по сути, эквивалентен "никто не виноват".
Верно, что многие евреи, например, Литвы, были убиты до прихода немецких войск. Но именно нацистский посыл – "убей большевика и еврея" — шел впереди наступающих немецких войск в виде листовок соответствующего содержания и инспирированных агентами и лазутчиками слухов. Знаю это по блокадному Ленинграду. Кстати, моя мама помнила немцев в 1918 как прекративших погромы и кормивших жителей Режицы из походных кухонь. Но листовки в 1941 году, которые немецкая авиация сбрасывали на Ленинград, поднявшаяся тогда волна уличного антисемитизма, да и мнения брата невестки, бежавшего из Риги, заставили ее увидеть реальность.
Конечно, "если на небе зажигают звезды, значит это кому-то нужно". И если мотив новых польских властей, по меньшей мере, в первом приближении, ясен, то о других выгодополучателях остается лишь догадываться по косвенным признакам. Для Израиля, однако, важно не позволить себе, пусть и невольно, стать разменной пешкой в чьих бы то ни было руках. Не следует также впадать в эйфорию от дружественной позиции новой администрации США или семикратной поездки за последние 2,5 года в Россию. Это не есть замена других возможных союзников, да даже и нейтральных, которые вполне могут оказаться полезными в сегодняшнем довольно бурном и вполне эгоистичном мире.
