Истинная история идеального студента
Нелли ВОСКОБОЙНИК, ottikubo.livejournal.com
Рабби Лёв бен Бецалель был стариком, но все делал сам. Он был ужасно занят. Читал лекции по математике в Пражском университете, был ректором школы Талмуда, комментировал Тору, писал книги и редактировал чужие сочинения, потому что глупости, которые попадались на страницах этих сочинений, приводили его в ярость. У него, конечно, были слуги, ученики, аспиранты и многие видные пражские профессора, за которыми остался должок. Но никто из них не мог помочь.
Ученики в школе Талмуда были, хоть и не талантливы, но усердны и почтительны. Они задавали свои вопросы и тщательно записывали каждое слово его ответов. Не надеясь, что поймут сразу, они уносили эти тетрадки домой, созывали других студентов и их отцов и долго-долго обсуждали каждое слово, сказанное рабби. Если понимали, то были счастливы и устраивали праздник, где пили вино и танцевали, взявшись за руки.
А если понять не удавалось, то заучивали наизусть, надеясь что поймут позже, когда будут знать больше.
А студенты, которым он преподавал математику, были спесивые олухи с непомерными амбициями. Они нахально требовали, чтобы профессор объяснил им то, что они были неспособны понять, не выучив предыдущего материала и не решив положенного количества задач. Он потратил массу драгоценного времени, создавая для них задачник. Но они предпочитали трактиры и беспутных служанок.
Короче говоря, лекции в университете приносили ему одни огорчения и неудовольствия.
Но рабби Лёв бен Бецалель был великим мудрецом и каббалистом. Магия Каббалы была подвластна ему, хоть и требовала большого напряжения. И он сотворил из глины идеального студента. Вдохнул в него жизнь, дал ему имя Голем, купил подобающую одежду, заплатил положенную сумму и записал его на первый курс математического факультета. Голем не сводил глаз со своего творца, был кроток и благоговел перед профессором. Он принял поручение хорошо учиться и подавать пример другим студентам, поклонился в землю, поцеловал пыль у ног знаменитого математика и прямиком отправился в библиотеку.
Прошел год. Рабби за это время написал главный труд своей жизни, и был весь погружен в переговоры с издательством и дискуссии с рецензентами. Лекции в университете он читал механически и в аудиторию почти не смотрел. Поэтому слегка удивился, когда на экзамене один из студентов показался ему знакомым.
"Как тебя зовут?" — спросил он.
И тот ответил:
"Голем".
Из трех вопросов билета Голем с грехом пополам ответил на один. Задачу решил с ошибками. Да еще нагло заявил:
"Вы нам этого не объясняли!".
От него пахло пивом, рубашка его была застегнута криво, а на неумытой щеке остался след помады.
В гневе рабби поднял правую руку и не оправдавший надежд наглец застыл, как глиняный истукан. Профессор еще раз просмотрел листок с его ответами, кивнул своим мыслям и начертал указательным пальцем на глиняном лбу магические буквы מוות*. Глина рассыпалась в пыль. Профессор позвонил в колокольчик и велел ассистенту тщательно вымести пол.
До пенсии оставалось два года — четыре семестра.
"Тора учит нас стойкости", — вздохнул ученый и вызвал следующего экзаменующегося
* מוות — мавет — смерть (иврит)
