Как не стало одним антисемитом меньше
Зинаида МАРКИНА
История эта произошла в шестидесятых годах прошлого века.
В коммунальной квартире панельного дома шинного завода в небольшом городке проживали три человека. Все они были разных национальностей, все разведены. Первый – "лицо славянской национальности" Фома, второй – еврей Моисей, а третий – татарин Муса, или в просторечии Миша.
Миша редко бывал дома, у него была женщина, с которой он встречался, а Фома и Моисей все свободное время проводили дома.
Фома выпивал, тогда он становился невыносимым. Придирался к соседям. Особенно, к Моисею:
— Ты, жид, зря вас Гитлер всех не расстрелял, мерзкие вы людишки. Надо было вас в газовых камерах сжечь.
Моисей не желал связываться пьяным Фомой, уходил в свою комнату, а тот продолжал унижать соседа.
Это случилось к вечеру в понедельник. Моисей работал в первую смену, а Фома был в отгуле. Миша миловался со своей женщиной Фатьмой у себя в комнате. Фома пил самогон прямо на кухне, заедая его солеными огурцами. Настроение у Фомы было паршивое, он завидовал Мише. Моисей пришел с работы, решил покушать. Поставил сковородку на плиту и стал жарить сало с картошкой. Фома сплюнул, ушел с кухни и продолжал пить. Вскоре он вышел из комнаты и стал орать:
— Жид, опять сало жрешь, вам, жидам, нельзя по вере…, — и дальше пошел мат, да такой, что вообразить трудно.
Миша из комнаты не выходил, понимал, что и ему достанется.
Когда Фома стал оскорблять родителей Моисея, тот не выдержал и опустил на голову обидчику горячую сковородку, тот заорал диким голосом и упал без чувств. Фатьма и Миша выскочили из квартиры и побежали к заводу.
— Убили! Человека убили!
На заводе началась паника. Все рабочие оставили свои рабочие места и побежали к дому, где произошло убийство.
— Еврей убил Фому! Посадить его! Бедный Фома!
Чтобы остановить толпу, вызвали милицию, она оцепила дом. Приехала скорая помощь. Фому увезли в больницу. Толпа решила, что он мертв и его везут в морг. Милиционеры допрашивали Моисея, били, но он молчал.
По рации сообщили, что Фома жив, его жизни ничего не угрожает. Все вздохнули. Моисея забрали в отделение. Сказали, что его ждет в суд. Ночь держали в камере, а наутро…
Наутро отпустили по подписке о невыезде. Фома лежал в больнице, а Муса с Фатьмой сочувственно на него смотрели.
— Моисей, что с тобой будет?
— Не знаю. Посадят, видимо.
Зашел сосед Хаим, старый еврей.
— Ты все правильно сделал, — сказал сосед. — Агиц ин паровоз, дал антисемиту по башке, давно надо было. Живучий Фомка оказался, таки живучий. Не мужик, дерьмо! Свидетелем пойду, суд учтет мои показания.
Эту историю мне рассказала дочь Хаима Лея. Чем закончилась эта история, она не интересовалась, своих проблем полно, но, благодаря ее отцу Моисея осудили условно. Что произошло с Фомой, она не знает.
* * *
Недавно в Израиле она встретила в больничной кассе старика:
— Вы меня узнаете? – спросил он.
— Нет.
— Я Моисей. Тот самый, который ударил Фому сковородкой по башке. Ничего особенного не знаю, но говорил по телефону с Мишей: жив Фома и до сих пор пьет. А Миша с Фатьмой поженились, трое деток у них. Фома в этой квартире один живет. Все уже пропил, ум тоже.
— А вы?
— Я здесь уже 20 лет. Семья у меня, внуки-близнецы в армии. Жена недавно ушла из жизни, с сыном живу. А ты?
— У меня все нормально. Здоровья вам! Как мы с папой смеялись: надо же… сковородкой по голове. Горячей.
— Не хотел, так вышло, он меня все время унижал.
Они распрощались. Лея шла по дороге и смеялась про себя. Надо же… сковородкой… жуткая казнь.
Правильно отец говорил, одним антисемитом меньше бы стало. Если б за это еще и не наказывали…
