Благодарные белорусы перезахоронили прах белорусско-еврейского поэта, автора белорусско-идишского словаря Шмуэля-Нохима Плавника на его родине. Но — по православному обряду и под крестом
Шломо БРИМАН
Фото с церемонии похорон: Владимир Маяк, агентство "Минск"
Вот жил себе Шмуэль-Нохим, сын Хаима Плавника, в местечках Посадец и Вилейка нынешней Минской области, учился в хедере и в двух иешивах, переводил Шолом-Алейхема с идиша на белорусский, написал на белорусском же поэму "Жыды" (1915) — о погроме местечка русскими казаками, печатал стихи и сказки для детей, и умер от инфаркта в ноябре 1941-го в эвакуации.
И он даже в страшном сне не мог представить, что его кости вытащит из земли Казахстана католический фонд Марии Магдалены Радзивилл, передаст останки в православную церковь в Бобруйске, где гроб этого еврея будут отпевать с иконами и священниками, и в финале над его могилой — "великого поэта Беларуси Змiтрока Бядули" водрузят православный крест. И что все это осквернение традиций иудаизма будет пышно названо "особой беларуской толерантностью и дружбой народов". И что ни один раввин Беларуси не скажет слова протеста — ибо не приучены раввины в РБ говорить такие смелые слова. И крупнейшее информагентство БЕЛТА опубликует огромный материал о перезахоронении Шмуэля Хаимовича Плавника — не упомянув ни слова о его настоящем имени и о его еврействе.
А священник, отпевавший некрещенного, вообще должен положить партбилет… то есть крест на стол! Стыд, кошмар, печаль и надругательство над душой и памятью еврея, который не менял веры и не изменял своему народу. Но таковы реалии Беларуси сегодня.
ОТ РЕДАКЦИИ
В отличие от шума вокруг "креста на могиле Жванецкого" (на поверку оказавшимся крестом на могиле другой чистокровной еврейки — Галины Волчек, но это отдельная история), православные похороны Самуила Ефимовича — вполне конкретное надругательство над поэтом-евреем. И можно было бы ругать за это кощунство исключительно политиков, общественников и церковников Беларуси, но в репортаже с места события, который написал Владимир Маяк (агентство "Минск") читаем:
"После ряда торжественных и поминальных речей гроб с прахом Бядули опустили в могилу, ее засыпали и установили крест. Затем раввин провел небольшую церемонию, после чего все пришедшие смогли положить свежие цветы на земляной холмик. Кроме этого, были возложены венки от многочисленных организаций и фондов, которые способствовали возвращению праха писателя на родину.
— Это больше радость, чем горе, несмотря на то что небо плачет. Сколько раз пытались совершить перезахоронение, и вот только сейчас произошло, — отметил сын прозаика Ефим Плавник. — То место, которое в итоге дали на кладбище, совершенно нормальное, и мы не стали отказываться. Да и не столь важно место, был бы клочок белорусской земли. В итоге отец оказался среди приличных людей".
Итак, и еврейский сын еврейского поэта и его еврейской жены был вполне в курсе происходящего, и неназванный раввин — а, значит, и еврейская община Беларуси. И никто не воспротивился сооружению креста над еврейской могилой.
Нам могут возразить: проживший всего 55 лет Самуил Ефимович наверняка был атеистом и ему было бы безразлично, что на его могиле — крест или магендавид. Ну так не ставили бы на ней вообще никаких религиозных символов!
* * *
А теперь обратимся к Википедии.
Будущий писатель Самуил (Шмуэл-Нохим) Плавник, впоследствии известный под литературным псевдонимом Змитрок Бядуля, родился в местечке Посадец (теперь это деревня Посадец в Зареченском сельсовете Логойского района Минской области). Его отец Хаим Плавник (уроженец Лепеля) вскоре после рождения сына (не позднее 1888 года) перевёз семью в Вилейку. Летом отец будущего писателя был арендатором, а зимой работал на лесозаготовках. Мать Хана зарабатывала шитьём головных уборов. В семье росли трое сыновей и четыре дочери. Самуилу с раннего детства пришлось помогать по хозяйству своей большой семье. На способности и интересы мальчика повлияло чтение отцом книг своим детям, а также то, как отец в свободное время играл на скрипке.
С детства книги были страстью будущего писателя. Он отыскивал их самыми разными способами, в том числе выписывал из Вильны, Москвы и Петербурга, выпрашивал у господ, искал в школах, находившихся неподалёку. Также и дед Самуила, кузнец-медник, имел большую библиотеку, где будущий писатель провёл много времени.
В семь лет Самуил пошёл в начальную еврейскую школу (хедер). После её окончания поступил в Долгиновскую школу раввинов (иешиву), затем перешёл в Ильянскую иешиву, но не окончил ни одну из них из-за своего вольнодумства и конфликтов с администрацией (позже описанных, в частности, в повести «В дремучих лесах») и вернулся домой. Работал домашним учителем, а с 1902 года — конторщиком на лесозаготовках.
В 1910 году Самуил Плавник стал постоянным автором виленской газеты «Наша Ніва». Печатался под псевдонимами Саша Пл-ик, Ясакар. С 1912 года в Вильно работал вместе с Янкой Купалой в редакции указанной газеты, но в 1915 году вернулся к родителям в Посадец. Затем жил в Минске, работал в Белорусском обществе помощи потерпевшим от войны. Участвовал в Первом Всебелорусском съезде (декабрь 1917 года), о котором написал отчёт в газету «Вольная Беларусь». В 1918 году сотрудничал с газетой «Беларускі шлях», выходившей под немецкой оккупацией. В 1918—1919 сочувствовал БНР, был автором ряда резко антибольшевистских статей.
После восстановления в Минске советской власти (1920) несколько лет работал в газете «Савецкая Беларусь», редактировал детский журнал «Зоркі». Работал в Институте белорусской культуры, был первым редактором краеведческо-этнографического журнала «Наш край». Входил в литературное объединение «Маладняк», затем в «Узвышша». В начале 1930-х годов выступал с покаяниями и отречением от «буржуазных националистов», которых показал в карикатурном виде во втором томе романа «Язеп Крушинский». Член Союза писателей СССР с 1934 года. В августе 1936 года вместе с рядом других белорусских литераторов от имени Союза советских писателей БССР подписал письмо к Сталину с призывом уничтожить «мерзавцев из контрреволюционной троцкистско-зиновьевской банды».
Наиболее известные его произведения были изданы после революции 1917 года, в стихах — «Полесские басни» (1922) и поэма «Ярило» (1922), в прозе — повесть «Соловей» (1927), сборник рассказов «Необычайные истории» (1931) и роман «Язеп Крушинский» (1929—1932). В 1939 году вышла автобиографическая повесть «В дремучих лесах».
После вторжения Германии в СССР в 1941 году писатель был вынужден покинуть Белоруссию. В эвакуации жил сначала в Пижме Горьковской области, затем, до конца октября 1941 года, в посёлке Новые Бурасы Саратовской области. Скончался около Уральска в Казахстане, где и был похоронен.
В феврале 2020 года останки Змитрока Бядули были эксгумированы и доставлены в Беларусь. 3 ноября этого же года, в 79-ю годовщину со дня смерти поэта, останки были перезахоронены на Восточном кладбище Минска.
* * *
Поначалу Бядуля ориентировался на старинную еврейскую литературу (на религиозные произведения тех времён). Но позже отказался от этой манеры письма и начал изучать современную литературу. Тогда он и начал писать стихи и рассказы на русском языке, подражая манере знаменитых поэтов XIX века. Но белорусские язык и культура всё равно врывались в его произведения. В 1909 году в руки Змитрока попала белорусскоязычная газета «Наша Ніва» благодаря одному из соседей (постоянному корреспонденту газеты Вульфу Сосенскому, который и рекомендовал редакции нового автора). Сам факт существования «простонародного» издания впечатлил молодого человека, и газета очень повлияла на его мировоззрение. В середине 1910 года З. Бядуля отдал в редакцию «Нашай Нівы» свои стихи, но они не были опубликованы, возможно, потому, что были ещё незрелыми. Однако в том же году в газете появилось его первое опубликованное произведение — импрессия «Пяюць начлежнікі».
Для ранних произведений Бядули, как для стихов, так и для прозы, был характерен романтизм. Чтобы передать мировоззрение и богатство духовной и культурной жизни человека вообще и крестьян в особенности, Бядуля стремился подражать Я. Купале и Я. Коласу. В середине 1910-х годов поэт начал подписываться своим литературным псевдонимом.
Романтизм Бядули был виден даже в описаниях природы и быта, превозносились и люди. Но со временем писатель всё же выбрал реализм и увлёкся психологически-бытовыми зарисовками. Он стремился показать жизнь как можно более реальной. В своих произведениях писатель стремился показать тяжелую долю рабочих («Ля вапеннай гары»), рассказывал о горе людей, пострадавших от пожара («Чырвоная казка»), показал трагедию крестьянина в столкновении с жестокостью жизни («Без споведзі»). Показал сложность крестьянской жизни, чему помогала близость литератора к селянам и понимание души крестьянства.
В 1911—1912 стихи Бядули на русском языке печатались в журналах «На берегах Невы» (Санкт-Петербург) и «Молодые порывы» (Вильно). В 1913 он опубликовал сборник лирических импрессий на белорусском языке «Абразкі» (Петербург), с тех пор писал почти исключительно по-белорусски.
Бядуля выступал как сторонник добрососедских отношений евреев и белорусов, в этом плане примечательны очерки «Жыды на Беларусі. Бытавыя штрыхі» («Евреи в Беларуси. Бытовые штрихи», 1918), «Да жыдоўства» («К еврейству», 1919), «На дарозе да сваёй бацькаўшчыны» («На пути к своей отчизне», о конференции сионистов в Минске, 1920).
В послереволюционное время у Бядули вышли книги поэзии «Пад родным небам» (1922), «Буралом» (1925), «Паэмы» (1927), сборники рассказов «На зачарованых гонях» (1923), «Апавяданні» (1926), «Выбраныя апавяданні» (1926), «Танзілія» (1927), «Дэлегатка» (1928), «Тры пальцы» (1930), «Незвычайныя гісторыі» (1931), «Па пройдзеных сцежках» (1940), повести «Салавей» (1928, экранизирована и поставлена в 1937, одноименный балет в 1939), «Набліжэнне» (1935), «У дрымучых лясах» (1939, журнал «Полымя»), двухтомный раман «Язэп Крушынскі» (1929—1932), «Выбраныя творы» (1934). Для детей были изданы книги «Качачка-цацачка» (1927, сказка), «Вясной» (1928, стихи), «Гаспадарка» (1930, стихи), «Мурашка Палашка» (1939, сказка в стихах), «Люцік» (1940, стихотворение), «Хлопчык з-пад Гродна» (1940, поэма). Выпустил также исследование «Вера, паншчына і воля ў беларускіх народных казках і песнях» (1924), книгу очерков «Дзесяць» (1930). Поэма «"Жыды"» (1915), в которой говорилось об антиеврейских погромах в Посадце, учиненных казаками после приближения к местечку линии фронта, а также о белорусах, спасавших евреев, увидела свет в 1937 году (в сокращении), полностью же была опубликована в Минске по архивным материалам в 2002 году.
В переводе с еврейского на белорусский язык Змитрока Бядули были изданы романы Шолом-Алейхема «Хлопчык Мотка» (1926), Самуила Годинера «Чалавек зь вінтоўкай» (1933), рассказы С. Каган (1940). В 1932 году составил и опубликовал в Минске под своим настоящим именем Самуил Плавник первый идиш-белорусский словарь («Яўрэйска-беларускі слоўнічак»; в соавторстве с Н. Рубинштейном). С украинского языка перевел отдельные стихи Юрия Будяка, Тараса Шевченко.
Награда: орден Трудового Красного Знамени (31.01.1939).
Жена (с 1927 года) — Мария Исааковна Плавник (урождённая Ширкес; 1900, Гродно — 1984, Минск); дети Ефим (1934) и София (Зоя, 1929—1975).
Сестра Геня была замужем за литературным критиком В. В. Чарджинским (1897—1974).
Брат — белорусский поэт и переводчик Израиль Плавник (1905—1941).
* * *
В свое время наделала много шума история о том, как мормоны посмертно крестили многих известных евреев — например, Анну Франк, Давида Бен-Гуриона и др. Они объясняли это желанием "спасти заблудшие души". После возмущения еврейской общественности лидеры мормонов принесли извинения.
Но в данном случае, на наш взгляд, имеет место быть нечто иное, что Илья Ильф и Евгений Петров назвали "головотяпством со взломом". Или это нечто другое?
Его родным наплевать, нам какое дело?