В дни, когда в столице Украины проходили памятные церемонии в связи с 80-летием трагедии Бабьего Яра, в гостях у главного редактора «Еврейского обозревателя» и нашего собкора в Киеве Михаила Френкеля побывал корреспондент лондонской газеты «Дейли телеграф» Колин Фриман. Возвратившись на родину, британский коллега опубликовал статью в еженедельнике «The Jewish Chronicle». Сегодня мы представляем вашему вниманию эту статью в переводе с английского
Колин ФРИМАН
Когда мир вспоминал о 34 тысячах евреев, уничтоженных нацистами в овраге под Киевом в 1941 году, наш корреспондент услышал невероятную историю – историю о невообразимом ужасе и о вдохновляющем мужестве одной женщины.
В своей квартире в одном из киевских многоквартирных домов советской эпохи Михаил Френкель вспоминает Дину Проничеву – свою тетю по отцовской линии, женщину с красивым лицом и печальными глазами. В сталинские времена, рассказывает он, она была актрисой театральной труппы и слыла самой изысканной в семье.
Но самый главный спектакль своей жизни Дина Проничева сыграла не на сцене, а на дне грязного оврага на окраине Киева во время гитлеровского вторжения в Украину.
Именно тогда в последние два дня сентября 1941 года нацистские эскадроны смерти уничтожили почти 34 тысячи евреев, завалив трупами киевский овраг. Актерское мастерство Дины спасло ей жизнь в тот день, говорит Михаил. Ее ролью было лежать среди трупов и притворяться мертвой.
«Палачи выталкивали людей на край оврага, а потом расстреливали, но Дина рассказывала мне, что она успела прыгнуть до того, как в нее выстрелили, – вспоминает он. – Она упала с высоты примерно пяти или шести метров и приземлилась среди людей, которые уже были убиты. Она слышала, как немецкие солдаты ходили вокруг и проверяли, все ли мертвы. К счастью, немецкий офицер, который посмотрел на нее, не захотел тратить пули, поэтому, чтобы определить, мертва ли она, он просто сильно ударил ее ногой. Несмотря на боль, ей удалось лежать неподвижно. Поскольку она была актрисой, я думаю, она сумела убедительно изобразить мертвую».
Дина, которой тогда было 30 лет, выжила после массового убийства, которое произошло в месте, известном как Бабий Яр.
Пять лет спустя, в 1946 году, она снова продемонстрировала невиданное хладнокровие, когда в ровных и невозмутимых тонах рассказывала о перенесенных ею испытаниях в переполненном зале суда в Киеве, где проходил процесс над несколькими обвиняемыми нацистами.
На видеозаписи судебного заседания под названием «О зверствах, совершенных фашистскими захватчиками» видно, как собравшиеся в зале суда слушают Дину Проничеву заворожено и одновременно с ужасом.
В связи с 80-й годовщиной резни в Бабьем Яру те страшные дни вспоминаются снова, и в сентябре в Киеве состоялись памятные мероприятия, посвященные этой скорбной дате.
Президенты Израиля Ицхак Герцог и Германии Франк-Вальтер Штайнмайер вместе со своим украинским коллегой Владимиром Зеленским приняли участие в церемонии на месте, где к 2026 году планируется завершить строительство нового музейно-мемориального комплекса.
Состоявшиеся памятные мероприятия рассматриваются как давно назревшее признание ужасов Бабьего Яра, который теперь часто называют «Холокостом от пуль». Масштабы убийств здесь были настолько велики, что это обеспокоило даже нацистов, которые, переступая через кучи тел, проверяя, все ли жертвы мертвы, оказывались лицом к лицу со своими собственными страшными деяниями. Бабий Яр проложил путь непосредственно к гитлеровским лагерям смерти – более «индустриализованному» способу убийства, когда жертвы уничтожались быстрее, а виновные в преступлениях могли при этом «смотреть в сторону».
Однако на протяжении десятилетий эта мрачная веха на пути к «окончательному решению еврейского вопроса» была практически забытой. В коммунистические времена, когда обсуждение массовых убийств евреев не приветствовалось, на месте Бабьего Яра был построен парк. И сегодня в мире эта трагедия остается малоизвестной по сравнению с лагерями Освенцим или Бельзен.
Даже Михаил, которому сейчас 73 года, едва мог поверить в тот ужас, когда, будучи подростком, впервые услышал от своей тети полную историю. Все началось одним солнечным сентябрьским утром, когда в Киеве появились угрожающие нацистские листовки. «Жиды города Киева! – гласила листовка. – В понедельник, 29 сентября, все жиды должны явиться к 7:00 утра со своим имуществом, деньгами, документами, ценностями и теплой одеждой на улицу Дорогожицкую… Неявка карается смертью».
Несмотря на этот оскорбительный тон, многие еврейские семьи явились на место встречи, думая, что поскольку оно находится рядом с железнодорожной станцией, их собираются отправить в Палестину. Однако у Дины было «плохое предчувствие», и перед отъездом она отвела двоих своих детей – четырехлетнюю Лиду и двухлетнего Володю – в дом своей русской свекрови.
К тому времени, когда Дина с сестрой и родителями подошли к Бабьему Яру, нацисты и украинская вспомогательная полиция уже начали избивать людей кастетами и цепями. Крики были слышны от тех, кто шел впереди и видел, что овраг превратился в гигантскую, уже вырытую могилу.
Сестра и родители Дины не смогли спастись. Однако Дине удалось получить небольшую отсрочку от казни, показав охранникам профсоюзный билет, где была указана русская фамилия ее мужа.
«Она сказала им, что она не еврейка, и ее отправили на пригорок с другими людьми, которым сказали, что их отпустят, – рассказывает Михаил. – Они ждали несколько часов, но потом появился офицер СС. Он сказал: "Все равно расстреляйте их. Если мы сейчас дадим им уйти, они расскажут, что здесь происходит, и тогда евреи к нам больше не придут"».
Когда Дина подошла к оврагу, было уже слишком темно, чтобы солдаты могли нормально видеть. Она упала больше от страха, чем от чего-либо другого, приземлилась среди трупов и потеряла всякое представление о том, жива ли она. Только когда на нее упали другие жертвы, некоторые из которых еще бились в конвульсиях, она поняла, что не пострадала.
В своих показаниях, которые она дала в 1946 году, Дина описывала, как немцы бродили вокруг, добивая раненых, а затем засыпая их землей.
«Они решили проверить меня, – рассказывала она. – Они стояли у меня на груди и на одной руке. На подошвах их ботинок были гвозди. Они выкрутили мне руку, я почувствовала, что это конец. Я не издала ни звука».
Убедившись в том, что женщина мертва, нацисты засыпали ее землей, оставив задыхаться. Дина начала откапывать себя, решив, что «лучше быть застреленной, чем похороненной заживо», но к тому времени, как она это сделала, палачи ушли дальше.
Спотыкаясь среди мертвых тел, Дина остановилась, чтобы спасти 14-летнего мальчика по имени Мотя, который, как и она, остался жив.
Когда они вдвоем наконец выбрались наружу, в темноте раздался выстрел, и ребенок упал. «Я погладила холодное лицо мальчика, прощаясь с ним, потом встала и побежала», – рассказывала она.
По словам Михаила, это был первый раз, когда Дина обманула смерть. В последующие недели ее арестовывали как минимум дважды: сначала она сбежала, спрыгнув с кузова движущегося грузовика, потом ее спас подпольщик, выдававший себя за полицая. Затем, когда она попыталась навестить своих детей у свекрови, дворничиха вызвала полицаев и гестаповцев, которые взяли в заложники ее сына Володю, угрожая убить его, если Дина не сдастся. Они привезли с собой автофургон, оборудованный газовой камерой. К счастью, соседка Мария сумела выкупить Володю у полицаев и спасти его.
«Я уже взрослый человек, а история Дины до сих пор вызывает у меня мурашки по коже, когда я о ней думаю, – говорит Михаил, который почти всю свою трудовую жизнь проработал журналистом. – Удивительно, как ей повезло. Если бы она жила в [Западной] Европе, она была бы так же знаменита, как Анна Франк». Считается, что в Бабьем Яру погибли до 200 тысяч человек, в последующие месяцы там же были казнены ромы, советские военнопленные, душевнобольные пациенты больницы и украинские националисты. Однако, когда в 1976 году советские правители Украины наконец-то установили там памятник, в нем не упоминалось о Холокосте, а говорилось только о гибели «советских граждан». Иное противоречило бы советской доктрине, согласно которой все национальности одинаково пострадали от нацизма.
«Мы выросли в условиях, когда никто обо всем этом не рассказывал, нам не говорили даже о Холокосте с шестью миллионами жертв», – говорит Михаил. И он добавляет, что Дина, которая умерла через год после установки памятника, была огорчена тем, что в нем не нашел отражения трагический путь ее соплеменников:
«Она была рада, что памятник наконец появился, но разочарована, что в нем так и не были показаны страдания киевских евреев».
Ситуация изменилась после распада Советского Союза в 1991 году, когда по инициативе нового независимого правительства Украины на памятнике в Бабьем Яру появилось упоминание о еврейских жертвах трагедии. Также сегодня украинское руководство поддерживает создание в этом месте масштабного музейно-мемориального комплекса. Как и многие другие мемориалы в память о трагедиях, этот проект вызывает определенные споры. Строительство комплекса частично финансируется российскими еврейскими филантропами, и поскольку в последние годы вражда с Москвой усилилась, то возникают опасения, что Россия неким образом пытается повлиять на проект.
Обширный участок Бабьего Яра и сегодня является частью общественного парка, который был разбит на этом месте в советское время, и некоторых киевлян беспокоит тот факт, что музей будет существовать там, где горожане до сих пор устраивают пикники и посиделки. Тем не менее мало кто не согласен с необходимостью создания здесь настоящего мемориала. Однако даже его появление станет лишь слабым утешением для господина Френкеля, чье сердце всегда тревожно бьется, когда он приходит в Бабий Яр.
«Я никогда не посещаю официальные памятные мероприятия, но иногда хожу туда один, – говорит он. – Это заставляет меня задуматься не только о том, что произошло в Бабьем Яру, но и обо всех тех ужасных испытаниях, через которые пришлось пройти нам, евреям, на протяжении веков».
