Адские хроники: вспоминают беженцы из Харькова и Мариуполя, которым повезло выжить и добраться до Израиля
Михаил ГОЛЬД
"У каждого подъезда стоял мангал, на котором люди готовили пищу, а в качестве дров использовали большие деревянные ящики из-под русских снарядов, — вспоминает репатриант из Мариуполя. — Много таких повидал, на каждом маркировка и название боеприпаса указано. Я в этом ничего не понимаю, но даты изготовления удивили — самые «свежие» снаряды 1984 — 1986 годов! А многие были датированы 1970-ми…"
* * *
"Процесс приготовления каши занимал несколько часов, — вспоминает беженка из Мариуполя. — Ее ведь нужно постоянно помешивать, а когда начинается обстрел, на улицу к костру не выскочишь. Приходилось снимать и через некоторое время снова ставить на огонь. Уже по звуку определяли — к нам, от нас, и что летит. Хотя не всегда угадывали.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
Когда сидишь ночью в подвале и слышишь гул самолетов, прекрасно понимаешь, чьи это самолеты и кто бомбит. Проклинали, конечно, «освободителей», но о политике старались не говорить — главное было выжить и выбраться оттуда. В такие моменты кто-то очень громко молился, потом раздавался взрыв, и все ждали рассвета, чтобы выйти во двор и посмотреть, куда прилетело и что разрушило".
* * *
"Очень много людей сгорело — обгоревшие трупы под окнами хоронили, — рассказывает беженка из Мариуполя. — Возле каждого дома — кресты, кресты, кресты… У маминого дома, когда уезжали, 11 могил было.
Погибла учительница моего сына с мужем, моя однокурсница — тоже с мужем, двое их деток сиротами остались. У одной мамы из нашей школы мальчик погиб, у учительницы географии — сын-шестиклассник, да всех не перечислишь. А сколько трупов просто на улице валяются неприкрытые…
У соседки снизу мама умерла — лежала в больнице с инсультом, сказали, мол, забирайте домой, военный госпиталь будет. И через несколько дней ее не стало. Просто во дворе похоронили — вырыли могилу и прикопали".
* * *
"С нами в подвале жил молодой парень лет двадцати, — рассказывает 70-летний репатриант из Мариуполя. — Ему в лицо попал осколок, разрезал верхнюю губу, выбил несколько зубов и язык поранил.
Позвали врача — из нашего же дома. Он пришел, но никаких инструментов нет, да и лекарств тоже. В общем, антисептиком служила водка, зубы он руками вытаскивал, даже язык вроде бы зашить удалось — как-то ярко мне все это запомнилось…
Люди быстро адаптируются, без этого нельзя, наверное. Начинаешь привыкать, даже детей во двор выводили погулять — девочка была лет четырех — ни взрывов не боялась, ни гула самолетов и вертолетов. На 20 квадратных метрах — 11 человек, теснота ужасная".
* * *
"Русские поставили своего мэра — коллаборанта, из нашего двора, я его с детства знаю, на три года меня моложе, — рассказывала в мае репатриантка из Изюма. — Бывший мент, уволенный из отдела по борьбе с наркотиками. Видно, человек, боровшийся с наркотиками, сам их распространял. Сейчас рассказывает о прелестях "Русского мира", как хорошо мы будем жить.
Обещают построить город-сад, но даже свет не могут сделать… Вообще не осталось инфраструктуры — ни больниц, ни школ, ничего. Но больше всего люди страдают от отсутствия информации, им внушают, что Изюм — уже практически Белгородская область России".
P.S.
Назначенный оккупантами «мэр» Изюма Владислав Соколов бежал в РФ еще до начала контрнаступления ВСУ…
Михаил Гольд
* * *
"Все дети были с вещами, на каждом по два рюкзака, старшая несла малыша (год и восемь месяцев), семилетняя Хая волочила подгузники, — рассказывает религиозная еврейская мама семерых детей о переходе границы с Молдовой в начале марта. — На КПП в Могилев-Подольском мы оказались одни. Только ступили на мост — завыла сирена, и сразу разревелись дети. Я им говорю: можете кричать и плакать сколько угодно, главное — бегите, не останавливаясь. Так мы бежали по мосту — орущие дети с вещами и я с чемоданами, замыкая цепь. Уже на молдавской стороне в приемном пункте для беженцев 10-летняя дочка потеряла сознание от стресса…"
P.S.
Прошло всего семь месяцев, и из соседней "страны-победительницы" тоже началась эвакуация — точнее, бегство от мобилизации. Впрочем, это совсем другая история. Или нет…
* * *
"Однажды затишье наступило, соседи вышли на улицу пообщаться, — рассказывает репатриант из Мариуполя. — И вдруг прилетело — 21-летнему парню ногу оторвало. Он орет благим матом, второй сосед побежал в дом, взял какие-то ножницы, отрезал ногу — она висела просто на сухожилиях. Укол потом какой-то в живот сделали.
А в крыше дома этого парня еще раньше снаряд застрял — с крылышками такой. Так и торчал там, не взорвался. Часто такое бывало — старые они или бракованные — не знаю".
