Пророчица Анна: загадка второстепенного персонажа
Историк, журналист и экскурсовод Игорь ТРИБЕЛЬСКИЙ продолжает цикл "Евангельская персоналия"
Рассказы о деяниях замечательных людей, чаще всего, начинаются с сообщений о том, что еще в раннем детстве, а то еще и раньше, на уровне предсказаний, разные люди (или случайные обстоятельства) указывали на них как на будущих великих героев.
В духе это традиции построены первые главы «Евангелия от Луки».
Сначала ангел предсказывает Марии, что вопреки естественному порядку вещей, она, девственница, родит сына. Затем, казалось бы, случайно, получилось, что Иисус родился в Вифлееме (Бейт Лехеме). Там же, где и Давид, ставший для евреев идеалом царя. Один из двенадцати пророков, Михей, предсказал, что, именно, из этого города выйдет «новый Давид». Его называли особым эпитетом «Машиах», что значит «Помазанник». По-гречески – «Христос».
Сразу после этого тот же самый ангел явился пастухам и велел им прийти поклониться младенцу. Это понятное читателю указание автора на то, что Иисус и есть тот самый предсказанный царь-помазанник.
Одна из таких сцен произошла на площади перед иерусалимским Храмом. Родители принесли младенца Иисуса, чтобы совершить установленную Законом жертву за новорожденного в виде двух голубей. Там сидел некий человек по имени Симон, «муж праведный и благочестивый, чающий утешения Израилева… Ему было предсказано Духом Святым, что он не увидит смерти, доколе не узрит Христа Господня» (Лк, 2:25-26).
Он и признал в Иисусе ожидаемого всеми Христа. Тем самым, исполнил свою роль, за что получил право покинуть бренный мир.
Все выглядит просто и понятно.
Но автору, почему-то, одного Симона показалось мало, и он добавил еще и другого свидетеля. Женщину. Старушку. Некую пророчицу Анну.
И тут возникает вопрос: а почему, все-таки? Чем его не устроил Симон, «муж праведный и благочестивый»?
ДВА СЛОВА О СИМОНЕ
Кто он такой, этот Симон? Его считают одним из семидесяти «толковников», еврейских мудрецов, переводивших Священное Писание с иврита на греческий. Правда это, или нет, никто не знает, но все так говорят, в том числе и мы, экскурсоводы.
К этому добавляют, также, что ему выпало переводить предсказание о приходе Машиаха-Христа. Сделав свою работу, он выразил сомнение в том, что такое возможно. А это было уже некрасиво с его стороны, потому что он обязан был верить написанному пророками! И за такое недоверие Симон был наказан… долгой жизнью. Он не мог умереть, пока не увидит живого Мессию и не убедится, что был, таки, неправ.
То есть, он уже совсем старый, ноги не ходят, глаза не видят, уши не слышат, руки болят, жевать нечем. Одним словом, качество жизни совсем на нуле, а умереть не может. Вот и сидит при Храме ждет своего часа, чтобы явился тот, встреча с которым позволит ему умереть.
Так мы и рассказываем об этом персонаже «Евангелия отЛуки». Экскурсоводы. Профессия у нас такая.
А православные греки, люди ничем не ограниченного полета фантазии, вообще, считают, что это был Симон Праведный (известный персонаж истории еврейского народа, первосвященник Шимон hа-Цадик, живший в III в. до н. э.). И для убедительности в Иерусалиме показывают и почитают его могилу, над которой построена посвященная ему церковь и устроен монастырь. Его так и называют «Сен Симон», или, по-русски, Святой Симеон.
Так почему же евангелисту кажется недостаточным указание такого уважаемого человека? Ведь в зрелом христианстве одного свидетеля вполне достаточно для признания истинности чудесного события.
Давая такую лестную характеристику персонажу «Евангелия от Луки», мы, непременно, должны осознавать, что она взята не из самого текста, а добавлена извне, неизвестно, кем и когда, и является частью возникшей вокруг него мифологической оболочки, как и ниспадающая одежда и непременная белая борода на его иконографических изображениях.
Это хорошо для религии, но если мы, действительно, хотим понять, на какой прообраз опирался автор евангелия, то нам следует исходить не из того, что придумали безвестные потомки, а только из кругозора самого Луки. А он, хоть и принадлежал к какой-то периферийной части еврейского мира своего времени, но твердо знал, что свидетелей должно быть, минимум, двое. А лучше, даже трое. Вот, не от хорошей жизни, писатель и ввел эту Анну.
Вопрос о происхождении образа «Симона Богоприимца» совсем не праздный, но до его разрешения надо еще «дожить». Его раскрытие – дело не одной минуты (или статьи).
ВТОРАЯ СВИДЕТЕЛЬНИЦА ЕВАНГЕЛИСТА ЛУКИ
Иное дело, пророчица Анна, о которой из текста известно, неожиданно, много. Оказывается, она «дочь Фануилова, от колена Асирова, достигшая глубокой старости, прожив с мужем от девства своего семь лет, вдова лет восьмидесяти четырех, которая не отходила от храма, постом и молитвою служа Богу день и ночь» (Лк, 2:36-37).
Откуда столько подробностей? Ясное дело, они повышают убедительность свидетельницы. Но почему их больше, чем у самого Симона, основного участника этой сцены? Да и сами они, эти детали, какие-то странные. При чем тут «колено Асирово», когда кругом одни только иудеи (то есть, представители колена Иудина)? Откуда такие точные данные о возрасте и сроках семейной жизни?
Христианской церкви, конечно, хорошо. Для нее Лука сам по себе свидетель описываемых событий; что знал, то и рассказал. И каждое его слово – правда. Так что допытываться до происхождения мелких мелочей нет нужды.
И все-таки, ни для кого не секрет, что реальный Лука – это человек, близкий к апостолу Павлу. Значит, быть физическим свидетелем излагаемого в его евангелии эпизода он сам никак не мог. Может, знал какую-то устную традицию?
Такое предположение всегда допустимо. Его ничем невозможно опровергнуть! Равно, как и доказать. Этими своими качествами оно напоминает популярное в старые добрые времена обвинение в шпионаже в пользу Японии.
Ссылаться на устную традицию можно только тогда, когда она приобретает письменную форму, то есть, в полной мере устной перестанет быть. У других же пишущих носителей этой традиции, Марка и Матфея, нет не только подобного образа, но даже его отдаленной тени.
А если так, то откуда Лука взял отца Фануила, колено Асира и возрастные данные пророчицы Анны?
Пауза.
Будь это устный рассказ, я бы тут сделал паузу, мед-лен-но обвел бы собравшихся вопрошающим взглядом. Эх, еще бы уметь выпучивать глаза и вращать зрачками! Вот, не дано. А если бы, при этом, еще была неформальная обстановка, а я страдал бы курением, то затянулся и пустил бы дым кольцами. Что вы хотите, талант рассказчика не пропьешь! Раскрою тайный секрет: главное – это выдержать паузу!
ПРОДОЛЖЕНИЕ ПОСЛЕ ПАУЗЫ
Так, вот…
Проще всего с папой. Фануил – это греческое искажение еврейского Пену-Эль, «Повернувшийся к Б-гу», «Тот, Кто обратился лицом к Б-гу».
Это не что иное, как личный подарок персонажу от его автора, евангелиста Луки. Он сгенерировал (чтобы не сказать примитивное «придумал») это имя на основании той особой логики, которая заключается в библейских именах. Все они (все!) переводимы и понимаемы, что делает их программой, «свернутым мифом» персонажа, которому они достались. Например, какой-нибудь Иеровоам – это Йарив Ам, то есть, «Ссорящий народ», «Вносящий раздор в народ». Вот он и раскалывает Единое царство и создает новое государство Израиль только для 10 колен.
ОХОТА ЗА СЛОВАМИ
Второе слово, за которое можно уцепиться – это имя женщины, то есть, Анна (на иврите Хана). Его надо искать во всем том круге текстов, которые могли быть известны Луке.
Непосредственно, пророчицы Анны в Писании нет. Анна, жена Эльканы, мать Самуила, явно, не проходит в кандидаты в прообразы подруги Симона: не пророчица, нет связи с коленом Асира (Ашера).
А что, если выйти за пределы канона и проверить «внешние книги», которые дошли до нас только в греческом переводе и были включены в православную Библию?
Первым человеком на свете, который направил луч прожектора познания в правильную сторону, стал Женя Вильк из Мюнхена! И в освещенном им круге проявились слова – «Книга Товита».
ДОМАШНЕЕ ЗАДАНИЕ
Здесь, дорогой читатель, если ты еще не уснул и не бросил чтение, а все-таки, дошел до этого места, я предлагаю тест. Честное испытание. Отложи эту статью, открой «Книгу Товиту» и самостоятельно найди там все компоненты, из которых Лука выстроил образ пророчицы Анны. И только после этого продолжи чтение, чтобы сверить результаты собственного исследования с нашими.
Я не шучу (и не умею это делать, и не делаю никогда!). Судите сами, вот ссылка: http://www.vehi.net/bible/tov.html
ТЕКСТ ПОД МИКРОСКОПОМ
Итак…
Читаем вместе по порядку. Слова, которые нам не понадобятся, приношу в жертву собственной (или нашей общей) лени, заменяя многоточием. Те, которые нужны в первую очередь, я выделю прописными буквами. Есть еще и такие, которые пригодятся в дальнейшем рассказе. Их следовало бы сделать жирными или подчеркнуть, но такой опции в фейсбуке нет.
Все, поехали… Первая глава, первый стих:
«Книга сказаний Товита… из племени АСИИЛОВА, из колена Неффалимова… из Фисвы, находящейся по правую сторону Кидия Неффалимова, в Галилее, выше АСИРА» (Товита, 1:1-2).
Обращаю ваше внимание: мы не погружаемся в смысл самой книги Товита, а только выделяем в ней контуры прообраза!
Асир, в данном случае, это не само по себе колено, а его надел, географическое уточнение места, откуда был родом главный герой. А происходит он из рода Асиила, принадлежавшего колену Неффалима (Нафтали). Асиил (Ацаэль) и Асир (Ашер) близки по звучанию только в греческом языке, да и пишутся на нем похоже. А ведь, именно, этот язык, а не древний иврит, является оригинальным в данном случае, ибо на нем читал и писал сам евангелист Лука. Похожие слова легко перепутать, вот и немудрено, что Лука так и сделал. Хотя, вполне возможно, что он совершил эту подмену сознательно!
«Достигнув мужеского возраста, я взял жену АННУ из отеческого нашего рода и родил от нее Товию» (Товит, 1:9).
Вот она, Анна из рода Асиила, которая у Луки получилась из колена Асира! Но почему евангелисту показалось так важно, вообще, указать родовую принадлежность этой женщины?
Ответ на этот вопрос вы найдете в 4-й главе, где Товит-папа ставит Товии-сыну главное условие выбора спутницы жизни: «возьми себе жену из племени отцов твоих, но не бери жены иноземной, которая не из колена отца твоего, ибо мы СЫНЫ ПРОРОКОВ» (Товит, 4:12).
Выделенные слова можно понимать двояко.
В первом приближении, члены этого рода – потомки пророков. Это следует из сообщения: «третью [десятину] давал, кому следовало, как заповедала мне Деввора, мать отца моего, когда я после отца моего остался сиротою» (Товит, 1:11). Деввора (для нас, евреев, Двора, в русском произношении Дебора) – одна из самых важных пророчиц в ТАНАХе.
Вы, конечно, можете возразить, сказав, что та Дебора, что собрала народ Израиля на горе Тавор, победила полководца Сисару и захватила город Хацор, должна быть отделена от Товита не двумя, а, минимум, двадцатью поколениями. Тогда мы ответим, что безвестный автор «Книги Товита» видел себя не в историческом пространстве с точными датами, а в литературном, координатами которого были правильные имена. В том же самом, в котором Иисус из Назарета, отделенный от эпохи царя Давида целым тысячелетием, был «сыном Давидовым».
А во втором приближении, как вы уже сами догадались, эти слова могут означать, что все представители этого рода обладали пророческим даром. Разумеется, включая женщин! И конечно же, Анну, жену Товита и мать Товии. Вот вам, пожалуйста, «пророчица Анна от колена Асирова». Вполне достаточная характеристика для предсказательницы, узнающей в младенце Иисусе ожидаемого истинного царя Израиля!
Замужество девственницы.
Но евангелисту Луке и этого, почему-то, мало. По какой-то причине он добавляет к описанию свидетельницы еще одну деталь. Оказывается, пророчица Анна вступила в свой первый и единственный брак девственницей и прожила в замужестве только семь лет.
Неужели это так важно для вдовы с, примерно, шестидесятилетним стажем?
Закрываю глаза и мысленным взором вижу, как перешетываются между собой люди, окружающие пожилую женщину. Она величественно сидит на видном месте в храмовом дворе, а вокруг из уст в уши тихо передается: «она девой вышла замуж (все остальные, наверное, нет!), а он через семь лет оставил ее вдовой (видимо, нарочно)».
В другое мгновение я представил себе совершенно невозможное: будущий евангелист Лука (еще совсем юный) присутствовал при этом событии! И вот он увидел эту женщину и с ходу, на глаз оценил ее возраст и продолжительность замужества. И эту деталь произвела на него такое впечатление, что он сохранил ее на всю жизнь и на старости лет включил ее в свое евангелие. Может ли такое быть на самом деле?
Но самое главное, это даже не соображения реальности или вероятности – зачем, вообще, нужна эта подробность? Что она дает читателю? Увеличивает степень его доверия свидетельнице? Каким образом?
Теперь наступает ваша очередь, дорогой читатель, задавать вопросы! Не хочу ли я сказать, что эта нестандартная красивая подробность характеристики пророчицы Анны придумана самим автором? А если он подчерпнул в Писания, то где именно? И самое главное, зачем он это сделал?
На это я вам скажу, что рано, рано еще покидать освещенный круг и откладывать в сторону «Книгу Товита»!
НЕВЕСТА ДЛЯ ТОВИИ
Там приводится история девушки, которая идеально отвечала условиям «заказа» Товита для его сына Товии. Ее звали Сарра. Она была единственной дочерью Рагуила, израильского изгнанника, жившего в столице Мидии, городе Экбатаны.
«Она была отдаваема семи мужьям, но Асмодей, злой дух, умерщвлял их прежде, нежели они были с нею, как с женою. Они [служанки ее отца] говорили ей: разве тебе не совестно, что ты задушила мужей твоих? Уже семерых ты имела, но не назвалась именем ни одного из них» (Товит, 3:8). То есть, она пережила семерых мужей, но осталась девственницей! Вот, так! Завидуйте!
Понятно, что служанки отца априорно, без какого бы то ни было расследования, инкриминировали ей преступные деяния! Сарра же испытывала от этих обвинений настолько сильный дискомфорт, что ради того, чтобы избавиться от него, готова была даже расстаться с жизнью. С такой просьбой она обращалась к Б-гу, чистосердечно, при этом, признаваясь: «Ты знаешь, Господи, что я чиста от всякого греха с мужем» (Товит, 3:14).
Как вам нравится, дорогие читательницы, это словосочетание – «всякий грех с мужем»?
А теперь попробуйте взглянуть на него глазами Луки, который только что, в той же самой главе своего евангелия, избавил от этого же «греха» Марию, будущую мать Иисуса! И почему бы ему не передать это качество Сарры, дочери Рагуила, из «Книги Товита» образу пророчицы Анны, взятой из того же текста? И Лука сделал это не путем линейного копирования, а выбрав два слова, СЕМЬ и ДЕВСТВО.
В параллель с семью мужами Сарры пророчица Анна получила семь лет замужества. Но если для первой из них число мужей служит мерилом масштаба чудесных обстоятельств, сохранивших ее девственность, то для второй важно само по себе упоминание этого слова в ее характеристике.
Сложно? Да, уж! А теперь пришло время поговорить о самом простом. Почему пророчице Анне 84 года? Много это или мало? Что в этом возрасте такого необычного или знакового?
Сразу скажу, в «Книге Товита» указания на такой возраст нет. Значит, надо искать в Писании. Вот то, что нам подходит!
ТАЙНА ПОЧТЕННОГО ВОЗРАСТА
«Моисей был восьмидесяти, а Аарон (брат его) восьмидесяти трех лет, когда стали говорить они к фараону» (Исх, 7:7).
Обращение Моисея и Аарона к фараону – это начало исполнения ими общей пророческой миссии. Между прочим, самой важной во всем Писании! Давая возраст Аарона одному из двух своих свидетелей, евангелист Лука поднимает значение их совместного пророческого деяния на тот же высочайший уровень.
Соотнесению этих двух пар друг с другом мешает только то обстоятельство, что Анна – женщина. Вот если бы ее звали, как жену Аарона, тогда было бы другое дело! Но «Аарон взял себе в жену Елисавету, дочь Аминадава» (Исх, 6:23). И в первый момент кажется, что Анна «не проходит».
Однако, не стоит торопиться! Женщина с таким именем упоминается в предыдущей, первой главе «Евангелия от Луки». О ней прямо говорится, что она «из рода Ааронова» (Лк, 1:5). Это жена священника Захарии и мать Иоанна Крестителя!
Пришло время сделать остановку в поисках деталей и подробностей и собрать то, что уже обнаружено, в общую картину.
От анализа к синтезу.
Мать Иоанна Крестителя принадлежит к роду первого первосвященника Аарона и носит имя его жены, Елисаветы (Элишевы). Ее муж, священник (значит, тоже прямой потомок Аарона) Захария получает благую весть о грядущем рождении сына. Знак истинности этой вести выглядит немного странным – Захария потерял дар речи. Это уподобляет его Моисею, который был косноязычным. Поэтому вместо Моисея к народу обращался Аарон. А теперь вместо Захарии имя будущего сына назвала Елисавета, тезка жены Аарона.
Так под образ Иоанна Крестителя Лука незаметно подводит высокий пьедестал. Он – потомок Аарона самых чистых кровей, пророк и «истинный первосвященник». Его родители – новые «Моисей и Аарон».
В Иудее претендент на власть становился царем через обряд помазания, который совершал над ним первосвященник. По Луке Иоанн – это «первосвященник», который должен совершить над Иисусом-царем ритуал, с которого тот начнет свою миссию.
Но еще задолго до этого другие «Моисей и Аарон», Симон и пророчица Анна, тоже мужчина и женщина, признали самого Иисуса личностью, рожденной стать истинным царем.
Перед нами сложный, тонко продуманный авторский замысел, максимально возвышающий главного героя «Евангелия от Луки» еще до начала его самостоятельной деятельности. К пониманию этой литературной конструкции мы пришли через анализ самого, казалось бы, незначительного его участника, пророчицы Анны, которой посвящены всего три стиха!
Этот персонаж евангелист не подсмотрел в реальной жизни и не придумал «из головы», а искусственно сконструировал на базе известной ему литературы. И нам удалось прикоснуться к некоторым особенностям его творческого метода!
Тут можно было бы поставить точку. Но вместо этого я сбрасываю с себя каракулевую овечью шкуру писателя и открываюсь в своем естественном облике экскурсовода. А можно ли историю пророчицы Анны сделать зримой, например, посетить ее родину?
ПУТЕШЕСТВИЕ НА РОДИНУ ПРОРОЧИЦЫ АННЫ
Где расположена «Фисва, находящаяся по правую сторону Кидия Неффалимова в Галилее»? Оставим выяснение вопроса, где была эта Фисва (то есть, Тишби) следующим поколениям пытливых, а мы поищем в Галилее «Кидию Неффалимову». В греческом оригинале «Книги Товита» это слово звучит Кидиос, а на иврите – Кедеш.
Сегодня Кедеш – это уютная долина сказочной красоты на высоком плоскогорье, расположенном в самом основании «Галилейского пальца». Ближайший населенный пункт – киббуц Рамот Нафтали (Плато Неффалима) на месте древней столицы этого колена.
В центре долины возвышается небольшой холм – тель Кедеш, место древнего города. Это и есть «родина пророчицы Анны».
Как и у большинства городов Страны известная нам история Кедеша представляет собой цепочку отдельных упоминаний в различных источниках. Во времена хананеев, которые жили здесь до прихода народа Израиля, Кедеш был самостоятельным городом-государством, входившим в более крупное образование, которое возглавлял город Хацор. Относящиеся к этому времени стены пятиметровой толщины обнаружил в 1953 г. первый археолог этого теля Йоханан Ахарони.
После разгрома Иисусом Навином войск «Северного союза» во главе с Хацором, Кедеш был взят израильтянами. Затем, в результате раздела Земли Обетованной между коленами Израиля, он оказался в наделе Нафтали (Неффалима).
В те времена Кедеш имел особый статус города-убежища (таких было совсем немного), куда могли бежать и оставаться в неприкосновенности люди, совершившие случайное убийство без злого умысла.
Расцвет Кедеша при новых хозяевах начался со времен правления судьи Ифтаха (по-русски – Иеффая). Через какое-то время, продолжая оставаться важным городом, он вошел в состав Единого Царства, а после его распада – Израильского.
Тяжелые для Кедеша времена наступили в конце VIII в. до н. э. в результате ассирийского завоевания. Сначала город был захвачен и разорен Тиглатпаласаром III. Потом его население несколько раз подвергалось депортации при Салманасаре V и Санхерибе. Об этих драматических событиях и рассказывается в «Книге Товита», написанной намного позже, по всей вероятности, во II-I вв. до н. э.
Товит приписывает себе и своей семье особую заслугу: на протяжении долгих лет, во времена существования Израильского царства, а затем и ассирийского завоевания, эта родовая группа была единственной, которая продолжала совершать паломничество в Иерусалимский Храм!
Начиная с Персидской эпохи и до окончательного установления римской власти в регионе, Кедеш входил в состав владений финикийского города Тира. С тех времен в городе существовал храм семитского бога Баал Шамина, Хозяина Небес, почитавшегося в Тире. По всей вероятности, именно, его имел в виду Товит, когда жаловался на распространение язычества в Израиле: «все племена отделившиеся закалывали Ваалу телиц, и дом Неффалима, отца моего» (Товит, 1:5).
НЕМНОГО О ВОЙНЕ
В 144 г. до н. э. долина Кедеш стала местом крупного сражения. Точнее, финальной стадии локальной войны, когда ее исход был уже ясен. А глядя из нашего сегодняшнего дня – одного из эпизодов двух с половиной тысячелетнего противостояния Израиля сиро-ливанскому давлению.
Накануне в империи Селевкидов начался очередной раунд борьбы за власть. Против непопулярного царя Димитрия II Никатора восстал его полководец Диодот по прозвищу Трифон. Он заявил, что обнаружил Антиоха VI, сына прежнего царя, Александра Баласа, назвал его Эпифан, что означает «Явленный», и потребовал передать ему престол. На его сторону перешла значительная часть армии, и в стране началась гражданская война.
Этнарх Иудеи и, одновременно, иерусалимский первосвященник Ионатан Хасмоней, младший брат великого Иуды Маккаби, на первых порах придерживался нейтралитета. Однако, после успеха сторонников Антиоха VI и Трифона в решающем сражении, он перешел на сторону победителей.
«Политической платой» Ионатану за поддержку претендента стала полная отмена налогов и ликвидация последних селевкидских гарнизонов во внутренних крепостях Иудеи. Вдобавок ко всему, его старший брат, Шимон Хасмоней, был назначен командующим всех селевкидских сил в обширной провинции империи, которую называли Келесирия.
Это назначение оказалось «перебором». Прежнему правителю Келесирии ничего не оставалось, как не признать указ «незаконного» царя и демонстративно сохранить верность еще недобитому Димитрию II. Правительственные войска, расположенные в Келесирии, двинулись в Иудею, формально, для подавления антигосударственного мятежа.
Ионатан быстро собрал сильную армию и лично возглавил ответный поход.
Наместник Келесирии разместил свой оперативный штаб в Кедеше, тогда как Ионатан устроил свою ставку в Хацоре, расположенном неподалеку, в долине Хула. Там и развернулись основные события.
Наступающие шеренги иудеев попали в заранее подготовленную засаду, понесли тяжелые потери и обратились в бегство. Не дрогнул только сам Ионатан, занимавший центр второй линии. С небольшим отрядом телохранителем он оказался перед лицом наступающего противника и принял на себя удар его превосходящих сил.
В какой-то момент казалось, что иудеев уже ничто не спасет. Но отборные воины Ионатана плотным кольцом окружили своего командующего, надежно прикрылись щитами и выставили вперед копья. Вместе они стали маленькой живой неприступной крепостью.
Похоже, что греки, почувствовавшие близость легкой победы, «расслабились». Организованное сопротивление небольшого отряда подействовало на них ошеломляюще. Первая атака на не дрогнувший иудейский строй захлебнулась. За ней последовала вторая, еще более ожесточенная, но такая же безуспешная. Потом третья.
Благодаря упорству гвардии Ионатана, преследование отступившей части иудейской армии было сорвано. Через некоторое время бежавшие, было, воины оправились от первого поражения и снова вернулись на поле боя. Их появление резко изменило соотношение сил. Теперь уже хасмонеи получили заметное численное преимущество и сами перешли в контрнаступление. Войска Келесирии не выдержали их натиска и обратились в бегство.
Преследуя их, Ионатан поднялся на высокое плоскогорье и оказался в долине Кедеш. Здесь завершился последний этап этого сражения: на плечах отступавшего противника иудеи ворвались в укрепленный город и подвергли его разрушению…
В 1997-2012 годах Кедеш раскапывали археологи Мичиганского Университета во главе в Шароном Гербертом и Андреа Берлином. Они работали в восточной, наиболее высокой части холма. Там они обнаружили остатки большого архитектурного комплекса, скорее всего, административного назначения. По их оценкам, он существовал с начала V до середины II в. до н. э. Скорее всего, причиной его разрушения стала победа Хасмонеев.
ГЛАВНАЯ ДОСТОПРИМЕЧАТЕЛЬНОСТЬ
После такого удара город оправился не сразу. Последний расцвет Кедеша наступил, примерно, через столетие, после знаменитого похода римского полководца Гнея Помпея в 63 г. до н. э. Город снова надолго вошел состав области Тира. Храм Бааль Шамина был заново отстроен. При каких обстоятельствах он был разрушен не известно, предположительно, в результате землетрясения 363 г.
Сегодня остатки этого храма представляют собой самое крупное сооружение на территории большого по площади холма. В 1981-84 годах его раскапывала экспедиция Тель-Авивского Университета во главе с Моше Фишером. В портике перед фасадом они обнаружили две короткие надписи на греческом языке. В них упоминается «святой бог небес» и дата 243 год летоисчисления Тира. Он соответствует нашему 117 году, то есть, началу правления императора Адриана. Вероятнее всего, это дата обновления здания храма.
Указывая на некоторые признаки, тель-авивские археологи выдвинули гипотезу, что этот храм был перепосвящен еще и Зевсу-Юпитеру. Им возражает знаменитая Джоди Магнес, профессор Университета Северной Каролины. Она предположила, что во II-III в. это был храм Аполлона, где, возможно, даже находился его оракул.
Мне эта последняя версия, особенно, нравится! И не потому, что я «привязываю» к ней какие-то свои теории, а просто так. В моих глазах она придает еще большее обаяние этому, и без того, красивому и романтичному месту.
