Еврейская душа русского артиста Михаила Ульянова
Матвей ГЕЙЗЕР
Актеров нередко называют лицедеями. Думаю, что синонимами эти слова все же не являются, хотя случается, что в словаре они пишутся через запятую. Кто-то, фамилия этого афориста мне не известна, сказал, что актер – это не профессия, а диагноз. И вообще, об актерах сказано гораздо больше, чем о людях других профессий. Известно, что когда к Раневской обращались с просьбой – такое случалось нередко — помочь стать актером, она отвечала примерно так: «Если поможет Бог, я его в этом поддержу». Даже не очень верующая Раневская полагала, что актер – профессия от Бога. И здесь, в связи с темой нашей статьи «Два Тевье – Михоэлс и Ульянов», хочу вспомнить что-то из записок Фаины Георгиевны Раневской. Однажды она сказала Михоэлсу:
«Соломон Михайлович, в вас живет Бог…».
На что Михоэлс, со свойственной иронией отметил:
«Если да, то он спрятался очень глубоко».
Вспомнил это только потому, чтобы еще раз вернуться к мысли: «Истинный актер – только от Бога».
Когда я думаю об искусстве Михаила Ульянова, в особенности о первых его работах в кино (фильмы «Добровольцы», «Битва в пути», где он убедительно и талантливо сыграл роль инженера Бахирева, неведомого до сих пор в СССР героя, роль Трубникова в фильме «Председатель» — одна из самых потрясающих и запоминающихся в истории советского кино), то прихожу к выводу, что истинный актер, большой актер – явление не только редкое, но и историческое. Сыгранная им роль Тевье-молочника в одноименном телефильме Сергея Евлахишвили – одна из самых впечатляющих и в галерее явленных им героев, и в галерее Тевье; тем более, если учесть, что роль эту в истории мирового театра и кино играли многие первоклассные актеры на разных языках. Не буду перечислять их имена. Здесь уместно процитировать слова знатока культуры на идише поэта Арона Вергелиса: «Я всегда думаю о русском человеке, о его бесконечно доброй душе. Да, и на протяжении некоторого времени имеет место бум в еврейской теме в русском театре, и не только в русском – в украинском тоже. И у истока такого поветрия стоит ни кто другой, как Ульянов. Играет он так, будто родился и вырос в местечке…».
Я знаю, что после показа телефильма «Тевье-молочник» много восторженных писем приходило в редакции разных газет, и почти в каждом из них задавался по-разному сформулированный один и тот же вопрос: «Скажите правду, Ульянов – еврей или нет?» Много лет спустя, после премьеры телефильма «Тевье-молочник», я имел счастье беседовать с Михаилом Александровичем Ульяновым. В первые минуты нашей встречи я не мог не признаться ему, не объясниться в любви к его искусству. Я благодарен ему за то, что он читал по радио отрывки из моей книги «Семь свечей». Не только как еврей, но прежде всего, как человек, я поклоняюсь М.А.Ульянову за то, что со сцены концертного зала «России» на вечере памяти Соломона Михоэлса он достойно и блистательно прочел отрывок из поэмы Переца Маркиша «Михоэлсу – неугасимый светильник». Когда он прочел строки:
Шесть миллионов жертв: но ты и мертвый смог
Стать искуплением их чести, их страданий.
Ты всей земле швырнул кровавый свой упрек,
Погибнув на снегу, меж обгорелых зданий.
Рекой течет печаль. Она скорбит без слов.
К тебе идет народ с последним целованьем.
Шесть миллионов жертв из ям, из смрадных рвов
С живыми заодно тебя почтят молчаньем… — все присутствующие в огромном зале «России» встали без просьбы «Прощу почтить память…». И слезы были у многих на глазах.
Когда мы беседовали с Михаилом Александровичем о фильме «Тевье-молочник», я напомнил ему об этом эпизоде, а он, задумавшись, сказал:
«Мне казалось тогда, что не я, а Тевье вышел на поклон к Михоэлсу».
Моя встреча с Михаилом Ульяновым состоялась 15 февраля в его кабинете в театре имени Вахтангова. Не буду вдаваться в подробности, как это делается в таких случаях – описание кабинета, рассказ о настроении и внешнем виде хозяина – все это излишества, за которыми может сникнуть главное.
Одна из первых фраз Ульянова была такая:
«После фильма «Тевье-молочник», показанного по телевидению я получил много, очень много писем. Одно из них было очень интересное. Оно заканчивалось словами: «Если Вы – еврей, то ясно. Если русский – непонятно».
Так думали не только евреи. Один из наших актеров, узнав, что я взялся за роль Тевье, подошел ко мне и сказал:
«Говорят, ты согласился сниматься в «Тевье-молочнике». Ты подумай…».
А что тут думать. Я же играю Ричарда III – англичанина, я играю Наполеона – француза, я играю Карамазова – русского, ну и что, я играю Тевье-молочника – еврея. Что от этого меняется? Ничего.
Я не говорю о тех, непреодолимых до сих пор, трудностях, которые с годами становятся то глубже, имею ввиду проблему антисемитизма, то затухают. Но вы знаете, кроме этого разговора, я ни одного звука больше не слышал в подтверждение тревожных мыслей моего сотоварища по работе.
Я уже сказал вам, что получил много писем. Но вы знаете, самое интересное, что письма, в основном, присылали пожилые женщины. Почему? Потому что, так я подумал, что с этим фильмом они вспомнили молодость. Далекую-далекую молодость. И трясущимися руками были написаны эти письма. Я за занятостью, за суетой, ответил далеко не на все письма. Но если вы опубликуете нашу беседу, и мои корреспонденты еще живы и прочтут ее, пусть знают, что я благодарен им за каждое слово в этих письмах.
И снова я возвращаюсь к своим воспоминаниям. Случилось так, что день премьеры на телевидении фильма «Тевье-молочник» совпал с захоронением праха Анастасии Павловны Потоцкой-Михоэлс, согласно ее завещанию, в могилу Соломона Михайловича. В тот день на кладбище Донского крематория около надгробья Михоэлса собрались люди, близкие Анастасии Павловне. Поэт Моисей Цетлин прочел замечательные стихи, которые он не сумел прочесть когда-то, в день ее семидесятилетия:
Нет, русской водкой ей не затемнить
Лик замордованного в Минске
Михоэлса. Он вечно перед ней.
Ей нынче – семьдесят. Смешалась кровь
Дворянская и русская в ней с кровью
Аристократки польской.
Пусть так, но Иудеи дочь она всецело.
«Вопль дщери Иудейской» – это вопль ее.
Она сбирает беззаветно крохи
Униженной раздавленной культуры,
Как Руфь – колосья в поле, или как
Она б останки в Минске подбирала.
Великого артиста и супруга.
Там же, на могиле, Лев Михайлович Напельбаум, сын известного фотографа-художника, сказал: «Я не видел Михоэлса в Лире, но Тевье он сыграл гениально». Вдруг кто-то из «чужих» спросил: «Ваше это мероприятие посвящено показу сегодня по телевидению «Тевье-молочника»?» О том, что фильм демонстрировался именно в этот день, я, думаю, что и остальные, услышал впервые. Что снимается такой фильм с Ульяновым в главной роли, знал от Майи Иосифовны Туровской, но работа над этим фильмом не афишировалась, держалась в секрете. Говорят, боялись сглазить.
В тот же вечер я посмотрел этот фильм. Ульянов-Тевье – потрясение. Вскоре после премьеры фильма Михаил Александрович побывал в журнале «Советиш Геймланд». Вот, что сказал он там: «Актер стремится выразить свое миропонимание, дать творческий выход накопившимся мыслям и чувствам. И если он видит, что предлагаемая ему роль предоставляет ему счастливую возможность, он считает ее для себя необходимой. Больше того: только за такие роли он и должен браться, если не хочет остаться равнодушным и тем самым обречь себя на неуспех. И когда режиссер Сергей Сергеевич Евлахишвили предложил мне роль Тевье-молочника, я сразу согласился. Прежде всего – именно поэтому. Не смотря на то, что некоторым моим коллегам по искусству казалось: роль эта совершенно не подходит мне по амплуа. А между тем в знаменитой книге Шолома-Алейхема национальное неизменно ведет к общечеловеческому.
Работая над спектаклем, наш коллектив конечно же советовался со знающими людьми по поводу разных подробностей, касающихся быта и этнографии, однако мы не ограничивали себя национальным колоритом, не сводили показ еврейской жизни к копированию жанровых сцен, отказались мы также от соблазнительного подшучивания и хохмачества, как иногда некоторые представляют себе шаржированный еврейский анекдот»…
В этом месте «перебью» М.А.Ульянова своими воспоминаниями о беседах с другом и соратником С.М.Михоэлса — Соломоном Моисеевичем Беленьким. Он был консультантом при постановке этого фильма. «Вы не представляете себе благородство и такт, с которым подошел Ульянов к работе над ролью Тевье. Он сразу отказался от мысли играть Тевье, как местечкового хохмача, умницу, этакого местечкового мудреца. Михаил Александрович – человек, по-настоящему культурный, знающий и еврейскую историю, и книги Шолома-Алейхема гораздо глубже, чем я мог себе это представить. На одной из репетиций я сказал ему: «Михаил Александрович, по-моему Вы можете уже быть моим консультантом, а не я Вашим».
А теперь вернусь к моей беседе с М.А.Ульяновым.
М.Г. – И все же, что привело вас к выбору этой роли в то непростое время, ведь перестройки еще не было?
М.У. – Ничто особого не сподвигло. Я не считаю, что совершил нечто необыкновенное, тем долее героическое. В актерской судьбе случай – это порой подарок судьбы. Мой сотоварищ, с которым мы учились в театральном училище, Сергей Евлахишвили, он стал известным телевизионным режиссером, взялся за эту работу и предложил мне роль Тевье, потому что был уверен, что я смогу справиться с этой ролью.
М.Г. – Знали ли вы что-то об исполнении этой роли Михоэлсом?
М.У. — Безусловно я знал всю эту историю. Многое мне рассказывал Моисей Соломонович Беленький, да и самого Михоэлса я видел один раз. Мой учитель в Щукинском театральном училище однажды пригласил меня в гости. И в это время по коридору шел Михоэлс. Он шел с каким-то человеком, разговаривал. Развивались волосы, развивалось пальто. Словом, запомнился он мне.
Он был в те годы страшно популярен: входил в Антифашистский комитет, собирал деньги в Америке. Я все это знаю.
М.Г. – Почему тогда, именно тогда, в начале 80-х годов, режиссер Евлахишвили взялся за этот фильм?
М.У. – Вы ведь помните те годы. Состоянии невнятного будущего, страх за детей, неумение сопротивляться решению. Часто опускаются руки, рождается неуверенность…
Представьте себе, что к телевизору садится зритель в таком настроении. И ему показывают историю очень печальную, очень сложную. Жизнь — простую крестьянскую человеческую жизнь. Мы видим на экране человека, которому так непросто разрешать проблемы, возникшие в его жизни. Ему непросто понять, в чем разница между русскими, украинцами, немцами, евреями. И кто вообще это придумал. И вот перед зрителем — Тевье-молочник, простой человек, который мудро понимает, что есть жизнь. Это кажется, что он ведет беседы с Богом. Он беседует с самой жизнью. Он благодарен ей за то, что сегодня заработает на молоке больше, чем вчера. Он благословляет жизнь, со всеми ее муками и трудностями. И не сдается.
Он не бодряк. Он плачет. Он, так сказать, не тупой человек. Он чувствует. Он не загнанный в гроб человек – наоборот, он благословляет жизнь. Это счастливый человек. Он прожил долгие годы, и в нем осталось чувство любви. Короче говоря, это — счастливый человек – он живет в гармонии с миром. Он живет, принимая жизнь такой, какая она есть. Он благословляет жизнь за то, что она ему дана.
Можно подойти по-разному к жизни. Можно подойти, утопив себя в вине, либо в злобе, либо в отчаянии, либо еще в каких-то страстях. А можно жить так, как Тевье-молочник. Ему трудно, но он счастлив, что живет на этом свете. Поэтому «Тевье-молочник» Шолом-Алейхема – это великое произведение. Образ Тевье-молочника – это образ философа, крестьянина-философа, человека, который очень хорошо знает жизнь. Он понимает, что все богатство с собой не унесешь. А если ты несчастлив тут, в этом мире, но не потеряешь надежду, веру в лучшее – ты еще реалист. Я бы сказал, в этом смысле Тевье – атеист. Он верит в жизнь земную. Если хотите, надежда — это и есть черта еврейского народа.
И в этом месте снова перебью уважаемого Михаила Александровича. Меня восхищает его понимание, возможно интуитивное, еврейского народа. Знает ли он, что гимн современного Израиля называется «A-Тиква» — надежда. Знакомы ли ему слова французского историка Ренана. Процитирую их: «Что за странный народ, поистине поразительный в своих противоречиях! Они дали миру Бога и уверовали в него. Они дали человеку надежду на Небесное Царство, и в то же время все их мудрецы учат, что отдаваться следует именно земле…».
Продолжает Михаил Ульянов.
Есть такая байка, что среди евреев много очень хороших музыкантов. Если ты будешь прислушиваться только к погрому — то не услышишь звучания скрипки. Евреи повсюду возили с собой скрипку, чтобы всегда их сопровождала музыка. Поэтому лучшие скрипачи в мире были евреи. Жизнь заставляла их не только играть на скрипке, но и размышлять, философствовать.
Такие как Тевье-молочник знали цену всему, они понимали, что лучшее на земле – любовь, дети, работа, счастье.
М.Г. — Елизавета Моисеевна Абдулова не однажды видела Михоэлса в роли Тевье. Я видел слезы на ее глазах, когда она смотрела фильм с вами в роли Тевье. Она сказала, что вы – первый актер после Михоэлса, который был настоящим Тевье, не только киношным, но таким, каких она видела и знала в детстве, живя в Украине.
М.У. – Спасибо. вы знаете, как много значит для актера мнение зрителей, тем более из актерской среды.
А вот отрывок из статьи В.Каверина «Два артиста»: «Я редко смотрю телевизор. Но когда был объявлен «Тевье-молочник» Шолом-Алейхема с Михаилом Ульяновым в главной роли, я с нетерпением стал поджидать этот спектакль.
У Ульянова разносторонний и глубокий талант. Но справится ли он с этой, казалось бы далекой от него ролью?
Этот вопрос, естественно, напомнил мне Михоэлса… Тот спектакль, который я видел по телевизору, — очень хорош. Прекрасно играет Михаил Александрович Ульянов. Я бы сказал, играет с необыкновенным тактом и (как это сделал бы Михоэлс) играет прежде всего характер… Весь спектакль построен совершенно независимо от того, каким поставил бы его Михоэлс, а между тем он производит не меньшее впечатление…
На старости лет я чувствую: как было бы хорошо снова услышать из уст Михоэлса речь Тевье-молочника! Но Ульянов дал мне полную компенсацию этого желания».
И скажу от себя: блистательно сыгранной ролью Тевье-молочника Михаил Ульянов воздвиг памятник и Шолом-Алейхему, и Михоэлсу.
Бывают ли поступки благороднее этого?!
Выражаем благодарность дочери Матвея Гейзера Марине за предоставленные нашей редакции архивы известного писателя и журналиста, одного из ведущих специалистов по еврейской истории.
https://www.isrageo.com/2015/07/03/tevye105/
