Воспоминания о Зиновии Гердте
Матвей ГЕЙЗЕР
В качестве иллюстраций использованы кадры из фильмов и телепрограмм и фотографии из личного архива артиста
Я отважился написать эти заметки о встречах с Зиновием Ефимовичем Гердтом, заведомо зная, что нет у меня для этого достаточных оснований. Мы не были близкими знакомыми, не было у нас продолжительных бесед, но встреч было немало, и в оправдание себе хочу заметить, что личность Гердта оказала на меня большое влияние и сказалась во многом. Почему? Не могу объяснить конкретно, но думается мне — произошло это под впечатлением от роли Кукушкина, которую гениально, на мой взгляд, исполнил Гердт в фильме Петра Тодоровского «Фокусник». Известно, что Зиновий Ефимович сыграл немало ролей в кино. Убежден — нигде он так не приблизился к самому себе, как в этой роли.
Однажды в Доме кино я спросил Зиновия Ефимовича, есть ли у него среди сыгранных им ролей на кинематографе самые любимые (вопрос этот я задал, памятуя, что на киношном счету Гердта десятки ролей, среди них такие заметные, как Паниковский в «Золотом теленке», профессор в фильме Шукшина «Печки-Лавочки», Цвикаль в «Жизни Бетховена», не говоря о его многочисленных характерных эпизодических ролях, которые становились в любом фильме с его участием необходимой, неотъемлемой частью фильма). Со свойственной только Зиновию Ефимовичу скромностью он сказал:
— Не могу ответить на ваш вопрос. Скажу лишь, что я гораздо чаще отказывался от ролей в кино, чем давал согласие играть. А любимая моя роль? От автора — в ромовском фильме «Девять дней одного года». Поверьте, что за экраном можно сыграть лучше и больше сказать, чем на экране», — и улыбнулся своей неподражаемо-печальной улыбкой, в которой просияло детство.
«За экраном можно сыграть лучше и больше сказать, чем на экране…» И, может быть, в этом одна из самых оригинальных черт актера Зиновия Гердта — достаточно вспомнить «Необыкновенный концерт», «Божественную комедию» в образцовском театре кукол. Что скрывать — когда голос Гердта за сценой «исчез», в этом театре было что-то потеряно — и навсегда.
Зиновий Ефимович Гердт казался древним и вечным. А его не стало лишь в восемьдесят лет. Написал слова «не стало», а сам подумал:
«Так ли это?»
Во вступлении к книге «Зяма — это же Гердт!» вдова Зиновия Ефимовича — Татьяна Александровна Правдина пишет:
«…Наша жизнь продолжается, так как его не стало только физически, потому что на каждую свою мысль, поступок, решение я слышу и чувствую его отношение — радостное или сердитое — спорю, убеждаю, соглашаюсь».
Свои воспоминания о Гердте кинорежиссер Михаил Абрамович Швейцер озаглавил «Таких людей нет, а скоро и совсем уж не будет». Воистину так!
Скажу несколько слов о феномене предстоящего возрождения Гердта. Совсем недавно позвонил мне художник Борис Жутовский. О чем бы мы не говорили с ним, всегда возникает тема Гердта. На сей раз он рассказал мне о своей поездке в городок Себеж — на родину актера. На мой вопрос: «Каким ветром тебя туда занесло?», он без раздумья ответил:
— «Гердто-зямовским»! — и рассмеялся своей находке. — Мэр Себежа Владимир Васильевич Афанасьев задумал, как мне кажется, сделать из Себежа нечто «a-la Витебск». И пригласил меня вместе со скульптором Юрием Меречковым в Себеж. Он был прав: сначала надо увидеть, а потом внести предложения. Сегодня у нас уже есть конкретные предложения и не только по поводу памятника Гердту. Но по поводу памятника замечу: им заинтересовался наблюдательный совет ЮНЕСКО! Представляешь, кем становится Гердт сегодня?! И еще — в Себеже будет создан целый комплекс, посвященный Гердту. Когда все это осуществится, обязательно поедем с тобой туда и посидим в ресторанчике «У Зямы».
После телефонного разговора с Борисом Жутовским почему-то вспомнил рассказ Евгения Витальевича Миронова о последней его встрече с Гердтом: «Позвонил Валера Фокин. Сказал, что надо поехать поздравить юбиляра на дачу. Сказал, что совсем плох. Ехали с замиранием сердца. Как войти? Что сказать? А главное — страх увидеть беспомощного Зиновия Ефимовича, другого, каким я его не знал.
Открыла дверь Татьяна Александровна. Держится потрясающе. Как будто все в порядке. Полный дом гостей. Я первый раз у них дома. Все веселятся. Невероятно. Даже неприятно, ведь умирает Гердт. Заходим к нему в комнату. Лежит. Рядом сидит Хазанов.
Подходим ближе. И вдруг те же глаза, тот же тон, что и тогда, много лет назад. Веселый и легкий до неприличия:
— Ребята, вы не видели мой орден? Нет? — шарит рукой по столику. — Таня! Катя! Б…., где орден?
Приносят. Положили на грудь.
— Вот, Женя, орден «За заслуги перед Отечеством» третьей степени.
Помолчал и добавил:
— То ли заслуги мои третьей степени, то ли Отечество!..
Опять что-то рассказывает. Ловлю себя на мысли, что хочу запомнить его лицо, интонации, всего его. Устал. Подзывает меня к себе. Прижимается щекой. Я понял. Прощается…»
Читать далее: номера страниц внизу
