Одесская и еврейская история хозяйки национального достояния Франции — знаменитой виллы Ротшильд
Белла КЕРДМАН, Мазкерет-Батья
Картина Ренуара «Розовое и голубое» читателям наверняка знакома: две прелестные девочки, одна в розовом наряде, вторая в голубом, написаны в полный рост. Они смотрят в мир с приязнью и любопытством. Есть сведения, что большой любитель жизни (своей, разумеется) и искусства (предпочтительно в личной собственности) Герман Геринг охотился за этой работой великого мастера. Но — безуспешно, и сегодня картина хранится в Художественном музее Сан-Паулу в Бразилии.
Девочек зовут Элизабет и Алиса, они еврейки, младшие дочери французского миллиардера Коэна д’Анвера. И племянницы Шарля Эфрусси — это будет ключевое в данном контексте имя.
Шарль, родившийся в середине XIX века в Одессе, в семье богатых зерноторговцев, в один прекрасный момент переменил место жительства и традиционный для своего клана род занятий. Переселившись в Париж, он погрузился в мир прекрасного — стал собирателем картин современной ему живописи, директором «Газеты изящных искусств». Вкус этого нашего одессита был так безупречен, авторитет столь высок, что его прозвали на новой родине «Денди с улицы Монсо, посвящающий в художники». Шарль Эфрусси водил дружбу со многими «посвященными», в частности, с Пьером Ренуаром, которого порекомендовал своему кузену Коэну д’Анверу для написания семейных портретов. Так появились девочки в розовом и голубом.
Одесские миллиардеры-евреи, переселившиеся во Францию, вступали в родство с людьми своего круга — магнатами Камондо, Ротшильдами, д’Анверами и др. Само собой, тоже евреями — в ту пору «смешанных» браков в нашем народе почти не было. И любой носитель фамилии Эфрусси, проживающий сегодня в России, Украине, Америке или в Израиле, обозрев свое простертое во времени и пространстве родословное древо, вполне может обнаружить в предках какого-нибудь торговца зерном или банкира из Одессы. Как, например, Владислав Эфрусси — президент американского клуба «Новая Автоамерика», зачинатель московского «загарного» бизнеса. Его жена, шеф-редактор Рен-TV, популярная российская телеведущая Наталья Эфрусси сообщает, что прапрадед Влада был женат на Беатрис Ротшильд. Значит, соображаю я, этого прапрадеда звали Морис Эфрусси. За него, 34-летнего друга семьи, нефтяного магната родом из одесских зерновиков вышла в свое время замуж 19-летняя Беатрис, став мадам Эфрусси де Ротшильд. И если набрать в поисковике интернета ключевую сейчас для нас фамилию, обнаружится, что больше всего информации посвящено ей, Беатрис, которая была одержима коллекционированием предметов искусства и старинных особняков.
А жемчужиной ее коллекций стала всемирно известная вилла на мысе Сен-Жан-Кап-Ферра, между Ниццей и Монако. Беатрис назвала ее Илль де-Франс (Французский остров), но в туристическом обиходе за этим объектом прочно закрепилось имя хозяйки: Вилла «Беатрис». Или вилла Ротшильд. Эта женщина приобрела в свое время 7 гектаров голой земли на пустынном мысе, и за семь лет, сменив 20 архитекторов, устроила здесь райскую обитель с садами, фонтанами, с бесценными скульптурами, картинами и другими предметами искусства 15-18 веков. В 1912 году вилла приняла первых гостей. А после смерти Беатрис в 1934-м, по ее завещанию, стала национальным достоянием Франции.
«Во время экскурсии в Ницце я вдруг услышал из уст гида свою фамилию. Подумал, что ослышался — гид говорил по-английски. Оказалось, нет: сказочное великолепие виллы устроила моя однофамилица, а скорее всего — свояченица. Ведь ее супруг Морис Эфрусси был родом из Одессы». Это говорит Владимир Эфрусси, мой земляк-одессит, проживающий ныне в Израиле. Что любопытно, он пребывал в убеждении, что Беатрис родом как раз из клана Эфрусси, а Ротшильд — фамилия ее мужа.
Володя пересказывает семейную легенду: мол, жила в Одессе девушка Бетя Эфрусси, и когда одному из Ротшильдов понадобилась невеста из хорошей еврейской семьи, «а латыше, а балэбатыше», ее сосватали в Париж. Красивая легенда, но — только легенда: Беатрис родилась в Париже, в семье Альфонса де Ротшильда, регента французского банка, главного акционера компании железных дорог Париж-Лион-Средиземноморье. Но вот сейчас я припоминаю, что и сама слышала в своей одесской жизни такую байку — что некую красавицу из нашего города просватали за самого Ротшильда. Теперь узнала: «девушка Бетя» была сама из Ротшильдов.
Еще одна женщина в родословной клана, тоже богатая и знаменитая, носила такое имя: Беатрис Рейнах де Камондо, дочь графа Моиса де Камондо, последнего представителя известной семьи банкиров. Девочкам с картины Ренуара эта Беатрис-2 доводилась племянницей, а прославленному летчику Ниссиму де Камондо, герою Первой мировой войны, погибшему в 1917 году — родной сестрой. В начале оккупации Франции она гарцевала на лошади по Булонскому лесу в компании немецких офицеров, скрывая под одеждой желтую звезду еврейки. Возможно, женщина надеялась на защиту маршала Петена, который мог бы выдать ей сертификат «почетного арийца».
Однако в конце 1942 года Беатрис-2 была арестована за «не ношение желтой звезды». Переход в католичество и развод с мужем Леоном Рейнахом от еврейства ее не освобождали! В 1943-м она была интернирована в лагерь Дранси. Оттуда ее депортировали в Освенцим, где она и погибла. Там же окончили жизнь ее муж Леон и их дети. «И хотя на посвященной им табличке на кладбище Монпарнасс стандартное «Погибли за Францию», зная обстоятельства их ареста французской милицией, историю предательства, грабежа их драгоценностей, которых бы хватило, чтобы вырваться из комендатуры, думаю, точнее было бы написать: «Преданы Францией». Это цитата из эссе недавно ушедшего из жизни одессита Михаила Обуховского, эмигрировавшего в свое время во Францию.
Вторым по числу запросов в поисковых системах интернета является московский физик Михаил Эфрусси, специалист по акустической аппаратуре. Есть в Москве художница Юлия Эфрусси, известная как успешный автогонщик. Есть там и Татьяна Эфрусси, научный работник МГУ им. Ломоносова. Все они наши современники.
Между прочим, фамилию эту, привычно звучавшую в свое время в Одессе, можно найти у Бабеля в рассказе «История моей голубятни». Там есть явно автобиографический эпизод. Мальчик, будущий писатель, изо всех сил старается получить на экзаменах самый высокий балл, чтобы попасть в гимназию, куда прием евреев ограничен процентной нормой. Только два еврейских мальчика из сорока экзаменующихся могут быть приняты. Отец пообещал купить голубей, если он получит по русскому языку и арифметике пятерки с плюсом. И он таки-выдержал строжайшие испытания. Но: «Харитон Эфрусси, торговец хлебом, экспортировавший пшеницу в Марсель, дал за своего сына взятку в пятьсот рублей, мне поставили пять с минусом вместо пяти, и в гимназию на мое место приняли маленького Эфрусси».
Среди носителей этой фамилии было немало выдающихся личностей, мирового значения и известности. Начну с Бориса Самойловича Эфрусси, генетика. Он родился в Москве в 1901 году, а в 1919-м эмигрировал во Францию. Образование получил в Парижском университете, стал доктором наук, специализировался в эмбрионологии. Во время Второй мировой войны участвовал в движении Сражающаяся Франция. Известно, что в юности Борис обучался живописи: за ним признавали талант художника. Его дочь Анна Эфрусси, также генетик — член Французской академии наук.
А вот судьба еще одного талантливого Эфрусси, но оставшегося в советской стране: Якова Исааковича. Он родился в Одессе в 1900 году. Окончил в Петрограде политехнический институт. Работал в Особом техническом бюро по военным изобретениям. Успешный был работник, судя по тому, что ездил в Москву для испытания радиоуправляемых мин и демонстрации их членам правительства — Калинину, Ворошилову, Микояну, Орджоникидзе. В 37-м, чего и следовало ожидать, был арестован. Тюрьмы, ссылки-пересылки по этапам бескрайнего Гулага. И… работа под личным надзором товарища Берии в специальной лаборатории, где использовались знания ученых зеков, в так называемой «шарашке». В лабораторию Якова возил воронок из одиночной камеры. Своим чередом человек, лучшие годы которого прошли в неволе, был реабилитирован. Скончался в Москве в возрасте 96 лет, оставив после себя не только «стрелялки» с дистанционным управлением, а и документальную гулаговскую повесть — «Кто на «Э»?
Следующей «на Э» у нас будет тетка Якова, Полина Осиповна Эфрусси, известный психолог. Она родилась в 1876 году в Кишинёве, в семье банкира и зерноторговца. Училась в городской гимназии для девочек, работала учительницей. Высшее образование получила в Германии. В Геттингенском университете поработала в лаборатории экспериментальной психологии под руководством Г.Э.Мюллера и защитила диссертацию «Экспериментальный подход к учению о памяти», с описанием классического эксперимента о роли повторения в процессах запоминания. Вернувшись в Россию, поселилась в Петербурге. Полина Эфрусси — автор многих трудов по экспериментальной психологии, детской патопсихологии, психологии школьного образования, дефектологии и пр.
Мы не знаем, в какой степени родства (или свойства) была советский психолог Полина Эфрусси со светской дамой из Франции Беатрис де Камондо. Однако судьбы этих женщин, столь разные на протяжении жизни, сошлись в конце ее в общей точке: и та, и другая погибли как еврейки в Холокосте. Беатрис была уничтожена в Освенциме, а Полина, эвакуированная из блокадного Ленинграда на Северный Кавказ, схвачена немцами и расстреляна в Кисловодске.
И теперь, наконец, вернемся к моему дважды земляку Владимиру Эфрусси, одесситу в нескольких поколениях, с которым мы пытаемся разобраться, кто есть кто среди его однофамильцев. Он, потомок известного клана одесских богачей, родился в семье весьма скромного достатка уже в советское время, в 1935 году. Появился на свет в роддоме номер 2, жил на улице Тираспольской, учился в школе номер 47, что на углу улиц Толстого и Франца Меринга. И хотя так сложилось, что полжизни прожил и в исход с семьей отправился из города Киева, остался верен Одессе. Рассказывает: «Я часто во сне вижу себя идущим по желтоватой брусчатке — там, где Пушкинская выходит к Дерибасовской». Набрав на всякий случай его ФИО в поисковике интернета, обнаруживаю на одном из сайтов среди воспоминаний людей о пережитой во время войны эвакуации хорошо написанный текст Владимира Эфрусси. И вижу, что свое еврейство этот человек ощущал клеймом с детства:
«В краях, где мы были в эвакуации, ошивалось много подростков. Скорее всего, это были питомцы детских колоний или детдомов, которые либо бежали в теплые края, либо вынужденно оказались на улице. Поразителен был их антисемитизм. Я и мои сверстники, в большинстве евреи, были для них «жидятами». Песенка их произвела неизгладимое впечатление: в ней беседует охранник с заключенным: «Эй, парнишка ты, парнишка! Сколько душ ты загубил? — Восемнадцать православных, — отвечает честный, с хорошей памятью парнишка, — триста двадцать пять жидов! — За жидов, — реагирует охранник — тебе прощаю, но за русских — ни за что!» (патриот, однако). И обещает завтра расстрелять того парнишку, разумеется, без суда и следствия».
Володя окончил школу в самый «юдофобский» год — 1952-й, так что попытка поступить в Одесский политехнический не удалась: завалили в открытую на экзамене по английскому. Повезло с Технологическим: было кому замолвить за парня слово. Вуз дал ему специальность инженера по холодильным установкам, и несколько лет Владимир Яковлевич поработал на одесских заводах. По семейным обстоятельствам (в связи со вторым браком) — он переезжает в Киев, где занимает должность ведущего инженера-холодильщика в НИИжилмаше. Но вскоре переходит на преподавательскую работу в техникум общественного питания — читает курсы термодинамики и холодильного оборудования.
И тут наш 35-летний технарь делает резкий крен в гуманитарную зону: всерьез увлекается психологией. Интуитивно, еще без знаний методики и даже терминологии этой науки, у В.Я.Эфрусси получается создать для своих слушателей мотивационную систему усвоения предмета. Они хорошо у него учатся! Потом он узнает, что его манера вести занятие называется «эвристическим диалогом»: разговаривая с аудиторией, лектор вызывает слушателей на обратную связь, вопросы-ответы выводят их на истину.
Владимиром Эфрусси заинтересовались в Институте психологии. Он был приглашен с докладом на всесоюзную конференцию психологов. И там познакомился с академиком В.В.Давыдовым, высоким авторитетом в этой отрасли науки. Вот от него, Василия Васильевича, Владимир услышал это имя: Полина Эфрусси, выдающийся психолог своего времени, погибшая в Катастрофе. Она, кстати, занималась психологией обучения! Эта женщина могла приходиться ему …юродной теткой. Но неужели такое возможно: передача увлечения, склонности на генетическом уровне? Как знать…
Мы рассматриваем на дисплее компьютера снимки из семейного архива Эфрусси, и Володя объясняет мне, кто есть кто. Между прочим, архив хранится сегодня у его сводного брата Валентина, проживающего в Калининграде. Валентин Яковлевич — сын отца от второго брака, и папа предложил ему в свое время выбор: взять фамилию и национальность русской матери или… Парень записался евреем по фамилии Эфрусси, с тем и живет в России.
Замечательные, хорошо сохранившиеся снимки. Самый старший из запечатленных Эфрусси — дед Владимира, Матвей или Марк (у его детей варьируются отчества). Он родился в Одессе. Имел в доброе старое время свое красильное дело, владел доходным домом на Большой Арнаутской. Позднее занимался извозом — на своей фуре доставлял в Одессу рыбу из знаменитой коптильни Келлермана, что была в Евпатории. С началом войны остался в родном городе и там погиб в 42-м.
В еврейской семье деда, где было три сына и две дочери, случился, что было для того времени частым явлением, раскол. Один из сыновей, Илюша, взял себе фамилию Карпов и заделался большевиком. Участвовал в ночных расстрелах, как он говорил, бандитов. Узнав об этом, отец его побил. Однако убеждений парень не поменял и со временем сделал неслабую карьеру в Москве: во время войны стал зам. министра угольной промышленности, а затем директором крупного торгового предприятия.
Отец моего собеседника, Яков Матвеевич — самый младший в своем поколении Эфрусси, с братом Карповым, большим начальником, общаться не хотел — гордость не позволяла. Сам он стал токарем по металлу очень высокой квалификации — мог выполнить любую «штучную» работу.
Самый старший сын Матвея Эфрусси, уйдя на войну в 41-м, пропал. От него не было ни одной весточки. Где и когда оборвалась его жизнь — неизвестно.
…Однажды в мирное, т.е. дореволюционное время папа Матвей (Марк) то ли домой пригласил фотографа, то ли привел своих мальчиков и девочек в ателье, где поставил их перед камерой в шеренгу по старшинству: Илюша, Фаня, Соня, Миша, Яша. Дети терпеливо дождались «птички», и снимок получился неплохой. А еще однажды он собрал их снова, уже взрослых. Построил в том же порядке и сам стал слева, рядом с Ильей — как самый в семье старший. Слава богу, успел. Потому что вскоре началась война, и унесла из жизни самого Матвея и его сына Мишу.
А снимки в семейном архиве сохранились. Во все времена приличные фотографы были в Одессе!
