Самой юной из жертв теракта у дискотеки "Дольфи", Марии Тагильцевой, в нынешнем году могло бы исполниться 34 года. Но Маша навсегда останется четырнадцатилетней. Не дано было стать взрослыми и другим подросткам, погибшим рядом с ней
Изабелла СЛУЦКАЯ
1 июня… День, когда мир отмечает светлый праздник самых юных жителей планеты – Международный день защиты детей. В Израиле по злому умыслу нелюдей этот день — 1 июня 2001 года — стал днем трагедии и бесконечной печали… В день защиты детей случилась эта трагедия –в теракте у входа в дискотеку «Дельфинариум», расположенной на набережной Тель-Авива, погибли девочки и мальчики, в основном, приехавшие из стран СНГ, которые приходили туда пообщаться и потанцевать. Один молодой араб, одержимый ненавистью, решив стать «шахидом», совершил этот подлый акт. Двадцать один — погибших, сто двадцать — изувеченных.
Мы, взрослые, не сумели это предотвратить. Мы потеряли наших детей из-за абсолютного Зла, которое обрушилось на самое светлое и дорогое, что есть у каждого из нас.
Двадцать одно имя выбито на мемориальном камне, к которому вот уже 20 лет приходят в этот день родители и родственники погибших подростков, дети, ставшие в ту ночь инвалидами, свидетели того кошмара, который не покинет их никогда, все, кто не может остаться в стороне от общей беды, также политики, бизнесмены, видные общественные деятели.
Вот лишь несколько фрагментов моих публикаций разных лет об этой трагедии.
* * *
Я уже давно знаю в лицо многих родителей и детей, которые пострадали в ту страшную ночь, и каждый раз испытываю невероятное волнение при встрече с ними. Когда я смотрю в глаза Анны Казачковой, я вижу глаза ее дочери, которые смотрят на меня с фотографии, тоже Анны. 10 июня того года, уже после ее гибели, отмечали ее 16–летие. Я вспоминаю слова любимой песни Анны о дельфине, которые стали пронзительно пророческими:
Для чего нужна жизнь, если в ней нет никого?
И соль его слез забирает вода —
Никем невидимых капель любви и добра.
Ты не заметишь никогда, как плачет дельфин.
Если ты одинок, то он – просто один.
Теперь одинокими остались родители, некоторые бабушки и дедушки не пережили потерю своих внуков. Я преклоняюсь перед мужеством матерей и отцов, которые нашли в себе силы продолжать достойно жить, растить других своих детей, хотя горе их безмерно. Чтобы выжить, они объединились.
Фаина Дорфман потеряла единственную дочь – Женю, за жизнь которой врачи еще долго боролись, но оказались бессильны – она стала двадцать первой жертвой. Женя успешно занималась балетом. Фаина мне рассказывает:
«Мы хотим познакомить людей из других стран с нашими детьми. Их убили на взлете, им было от 14 до 17 лет. Мы потеряли целые миры. Мы хотим сделать выставку фотографий, рисунков, стихов и других материалов, рассказать о них. Ведь мир знает только о том, что Израиль вводит танки на территории, мир не понимает – почему… Они знают об арабских детях, которых показывают по телевизорам, жалеют только их… Но этих детей уже много лет сознательно воспитывают в ненависти, чего совсем не было у наших ребят. Мы хотим оставить в памяти образы наших детей…».
Женя Джанашвили, которая потеряла в этом теракте сына Романа, говорит о том, что пытается жить ради второго ребенка, ради памяти светлого и доброго мальчика Ромы, ради того, чтобы люди узнали правду. На выставку рисунков израильских детей в Берлине она отдала работы Романа, где он будто предчувствовал беду – там изображен человек в паутине и с гвоздями в голове… Тбилисской школе, где ранее учился Рома, присвоили его имя.
Очень многое сделали в школе «Шевах – Мофет», где учились семь из погибших ребят, а затем продолжили заниматься там их братья и сестры. Педагог Изабелла Тевлин и режиссер Анатолий Эдельштейн собрали по крупицам видеозаписи, на которых ребята еще пели и радовались, их счастливые глаза прежде смотрели прямо в камеру, а теперь — в наши души…
С помощью руководителя сети школ «Малкин» из Лос–Анджелеса госпожи Метуки Бенджамин в школе создана библиотека и мемориальная выставка.
Я была в этой школе в первые дни, когда это случилось, тексты, которые написали ребята в память о своих погибших друзьях в альбомы, невозможно было читать без слез…
Фонд бизнесмена Михаила Черного помог изданию документальной книги о теракте у «Дельфинариума» — «Джихад против детей».. Книга издана на русском, иврите, английском, и есть надежда, что мир узнает правду, потому что на ее страницах – запекшаяся святая кровь невинных детей… На вас смотрят светлые лица юных людей, истории их короткой жизни, искренние мечты, которым не суждено сбыться…
Все средства от реализации издания передают для помощи раненым детям. У многих металлические шарики, болты, шурупы так и остались в теле: врачи опасаются их тревожить, чтобы не задеть жизненно важные органы. Многим еще предстоят повторные операции, некоторые остались инвалидами на всю жизнь.
Алена Шапортова, о которой врачи сказали: «эта девочка безнадежная, она не будет жить», после многочисленных операций, которые ей пришлось перенести, заново училась говорить, ходить, писать… Эта красивая девочка, которой было всего 14 с половиной лет, мечтала стать фотомоделью, оказалась просто героиней. И все же на презентации книги к трибуне она подойти еще не могла – встал зал, который ей аплодировал…
Много моментов было в течение вечера, когда трудно было сдержать слезы, но кадры любительских видео, на которых юные прекрасные ребята еще живы, веселы и беспечны в кругу своих близких и друзей, смотреть было просто невыносимо… Чужого горя не бывает, и можно поражаться мужеству родителей, которые пытаются помочь друг другу вернуться к жизни…
Читайте в тему:
* * *
И снова, как каждый год, к 18 часам мы приходим к месту, где на асфальте осталась кровь наших детей. И все же назло нашим врагам символично здесь стоят фигурки ребят из металла и слова «Не перестанем танцевать» дают надежду! А еще возле меня оказался маленький полуторагодовалый малыш Боря Осадчий. Отец его, тоже Борис, который потерял восемнадцатилетнюю дочь Ирину, прижимая к себе сына, сказал мне с грустью:
«Я мечтал стать дедушкой, теперь не знаю, доживу ли…»
Отец погибшей 16-летней Марьяны Медведенко Виктор сказал:
«Марьяна очень любила эту страну. Мой отец прошел всю войну от Курской дуги до Берлина, 9 мая для нас был святой день, и мы никогда не думали, что может прийти «исламский фашизм». Я не буду прятаться за спины своих детей, как это делают палестинцы. Я буду защищать эту страну, и последней пядью земли будет место, где лежит моя дочь Марьяна…»
Еще я поняла, что не все в состоянии сами справиться с тем жутким стрессом, который обрушился на них в атмосфере терактов и напряженности в нашей стране. И при всей помощи, которую оказывают государство и разные организации, шлейф тянется за ними страшной тенью…
Ко мне обратился Саша Васильев. Тогда ему было 22, он хорошо танцевал, и в тот злополучный день ему обещали бесплатный билет на дискотеку…
«Я в Израиле работал на разметке дорог, тяжело было, но мне все нравилось… Я родом из Душанбе, так что повидал войну там. Школу мою забрали под казарму для военных, многое там изменилось, я уже там потерял своих друзей. Мать увезла меня с братом сюда, чтобы спасти».
Взрыв Саша помнит, но он сначала подумал, что кто-то его ударил по голове…Он был рядом с ребятами, которые погибли. Потом было 14 операций, дикие боли, он инвалид, мама выхаживала, разумеется, не работала. Отец – инвалид Афганистана, чернобылец. Страх и депрессия не дают сил и возможностей вернуться к нормальной жизни.
Надя Деренштейн недавно вернулась из Америки. Дело в том, что у Нади тоже серьезные ранения, и еврейская община города Кливленда (штат Огайо) во главе с Григорием Тополянским пригласила ее на лечение, за что она им очень благодарна. До нее там лечилась Аня Пестунова, а сейчас в общину направлены еще три истории болезни ребят, надеются на продолжение их помощи. Надя, красивая высокая девушка, сказала мне, что теперь ее фамилия Контушная, потому что она вышла замуж (ей исполнилось 17, 5 лет!), муж – солдат израильской армии, с гордостью сообщила она. Она закончила колледж, хочет продолжить учиться в университете, растить детей…
Ночью на тель–авивской набережной всегда светло и празднично. Открыты сотни кафе, ресторанов и пабов. Гуляют, танцуют, влюбляются тысячи израильтян и гостей нашей страны.
Но в этот вечер на маленькой площади у бывшей веселой «русской» дискотеки молча будут стоять те, кто никогда не сможет забыть этот миг…
1 июня к месту теракта у «Дельфинариума» все шли и шли люди, несли цветы, зажигали свечи… А с фотографий смотрели юные прекрасные лица. Тихо звучали записи песен, посвященные погибшим ребятам. Здесь были родители, братья и сестры, любимые и друзья, просто люди, неравнодушные к беде… Многие уже за этот год стали узнавать друг друга.
Стрелки часов приближались к тому роковому часу, который разделил жизнь на «до и после». Напряженно все смотрят на часы, говорят: «Они еще были живы…» 11 часов 47 минут — в это время прогремел взрыв. Многие отрывают взгляд от земли и смотрят на звездное небо…
В день защиты детей мы, взрослые, не сумели их защитить. Что мы сделали с тех пор? Почему мы не стали мудрее? Почему так тревожно за наших детей и сегодня?
Читайте в тему:
* * *
Психиатр, доктор медицинских наук Вадим Ротенберг известен не только в Израиле, но и за рубежом. Его биография помещена в издании «Кто есть кто в мире», а изданная в Иерусалиме книга «Образ Я» и поведение» получила международное признание. Мне довелось пообщаться с ним в то время, когда еще была свежа боль от произошедшего у дискотеки "Дольфи", и важной темой разговора стало желание помочь тем, кто потерял в терактах близких, кто был ранен, у кого получили ранения родственики…
— Как можно помочь тем людям, которые испытали шок то ли на месте трагедии, то ли увидев показ по телевидению?
— Шоковая реакция на гибель людей — это нормальная реакция для человека, у которого эмоциональные и социальные мотивы сохранены. В этот период самое важное — теплое отношение со стороны близких к пострадавшим, ощущение поддержки, взаимопомощи. Шок может быть таким, что человек теряет ориентацию, и ему нужно оказать помощь в больнице. Как правило, состояние нормализуется достаточно быстро. Но у некоторых людей могут быть изменения, которые носят характер диагноза – посттравматическая реакция личности стрессового характера на перенесенные переживания, при этом у человека возникает ощущение беспомощности не только перед свершившимся данным фактом, но и перед всем окружающим миром, возникает реакция страха и бегства или полного паралича — желания отгородиться и забыть.
— Что может предрасполагать к такой реакции у наших подростков?
— На протяжении многих лет в школах происходило обучение и воспитание, ориентированное на наличие гуманных ценностей – миролюбие, терпимость и восприятие потенциального противника с таких же позиций. Эти установки сами по себе очень хороши, но маленький дефект состоит в том, что детям не говорили, что в мире есть ЗЛО, что оно агрессивно, и что для него все эти либеральные ценности не существуют. Когда человек, воспитанный таким образом, сталкивается с абсолютным злом, у него может произойти так называемый эффект отдачи – как будто качнуло маятник в противоположную сторону… Задача, которая стоит перед психологами в этой ситуации, – вернуть человеку целостную картину мира, где присутствует разное. В пьесе Шварца есть такая фраза: « Тень, знай свое место! » Нужна кропотливая работа многих людей, которая даст возможность пострадавшим переосмыслить заново что-то в своем переживании и в жизни.
— Проходит немного времени, и человек остается наедине со своим горем, которое день ото дня становится все тяжелее. Чем можно им помочь?
— Жизнь не может быть продолжена в той же степени для пострадавших, как для других, и это является неосознанной дополнительной травмой для них. Поэтому психологическая помощь очень важна в дальнейшем, особенно она эффективна в группе поддержки. Ну, а если люди хотят проявить соучастие, то меньше всего оно определяется словами, — человеку важно дать ощущение, что он не одинок.
— Стрессы испытывает все наше общество, и многие задаются вопросами — как реагировать на все это. В книгах памяти, на страницах которых ребята из школы «Шевах» обращались к своим погибшим друзьям, были только светлые строки — свидетельство их искренней горечи, растерянности, любви и невысказанных признаний… Но не было слов о мести. Тем ни менее такая реакция возникает у многих.
— Дети выражали чувства к своим ушедшим одноклассникам. Тут есть небольшой нюанс, но он очень существенный, с моей точки зрения. Мне чрезвычайно важно высказать по этому поводу мое мнение именно как специалиста, потому что это проблема не только политики, но и в очень большой степени психологии. Так вот, когда тяжелейшие теракты не приводят за собой естественной реакции возмездия, которая одновременно является фактором разрушения систем, провоцировавших и готовивших это ЗЛО, то у пострадавшей стороны создается ощущение бессилия, беспомощности, безнадежности. Ведь мы имеем дело с закоренелым врагом, не желающим никаких компромиссов, и через некоторое время противостояние не уменьшается, а только усиливается, приводя к новым жертвам. Запоздалая ответная реакция выглядит, как возникающая на ровном месте, классифицируется мировым сообществом уже как наша агрессия, и все начинается сначала.
Таким образом, отсутствие своевременной реакции есть фактор, сильно деморализующий общество. А если надломлен дух нации, то никакие самые тщательные расчеты политиков не приводят к позитивным результатам.
В войне 1948 года идея создания независимого государства до такой степени повлияла на общество, так изменила психологический климат его, что мы победили, несмотря на чрезвычайно сложные обстоятельства.
Политики должны принимать в расчет психологическое состояние нации, какими бы они не пользовались высокими соображениями.
— В нашей ситуации, видимо, имеет место и другой синдром: пляжи Тель-Авива даже в субботу после того кошмара, что произошел накануне у дискотеки на набережной, были заполнены. Видимо, люди не могут находиться все время в состоянии стресса?
— Когда в 1992 году в Бат–Яме араб зарезал девочку, собралась гигантская толпа, которую пришлось долго успокаивать. Притом, что злодеяния входят в систему, ежедневными становятся взрывы и минометные обстрелы, конечно, срабатывает защитный механизм, и люди начинают воспринимать все это как норму жизни в Израиле. И у общества уже нет осознания того, что происходит национальная трагедия, и надо остановиться хотя бы на 24 часа. А вина лежит на тех, кто обеспечил рутинность происходящего.
— Вы говорили о толпе. Когда по телевизору показали страшные кадры линча наших солдат, я, возможно, впервые увидев дикие лица толпы палестинцев, их нечеловеческое ликование, почувствовала, что мы имеем дело с иной цивилизацией. Но мне возразили: когда наши евреи в Яффо громили арабские лавки, у них были лица не лучше. Нужно ли принимать во внимание различную психологию масс, которая, полагаю, все же существует?
— Обязательно нужно. У меня была статья «Психофизиология левого мышления», где я говорил: то, что непрерывно сравнивают погромщиков и жертв погрома, которые не желают становиться пассивными, является либо искаженным представлением реальности, либо совершенно осознанным подлогом, но в любом случае деморализует общество. Если бы в Яффо после нескольких дней бесчинств арабов при полном бездействии полиции евреи, проживающие там, не показали, что они способны дать отпор, эта волна насилия уже докатилась бы до следующих городов. Еще нельзя упускать важный аспект: последние террористические акты происходят на фоне нашего прекращения активных военных действий, и очень сложно какими-то резонами снять у граждан ощущение униженности и беззащитности.
— Но ведь речь шла и о том, чтобы в очередной раз продемонстрировать миру, что наша сдержанность не приводит к реальному изменению ситуации. Тем самым хотели изменить сложившийся имидж страны – агрессора?
— Идея, что мир исходит из неких этических принципов и уловит нюансы и реалии нашей действительности, из той же серии, которая приводит к тяжелому посттравматическому расстройству, потому что это искаженный взгляд на мир. Реально в мире существуют интересы, и если даже в соответствии с ними нужно будет принести в жертву Израиль, скорее всего так и сделают. Единственно, что может помочь в этой ситуации, если выяснится, что мы готовы к сопротивлению до такой степени, что это будет угрожать интересам этих стран в еще большей степени. Эхуд Барак предложил все, что только можно было предложить и даже более, однако, мир это никак не оценил, и продолжал требовать и диктовать. Если мы будем ждать аплодисментов мира, мы можем их уже и не услышать…
— В определенных кругах все время говорят о чувстве вины перед арабским населением, изгнанным с их земли. С этими мыслями тяжело жить, испытываешь какой-то непонятный дискомфорт…
— Не нужно искажать историю — арабское беженство было спровоцировано началом войны против Израиля, не было ситуации, когда предполагалось их изгнать. Если следовать логике, те, кто бесконечно говорят о нашей вине и придерживается такой позиции, должны лично подать пример и покинуть эту страну. Мы имеем историческое и моральное права жить здесь. Кстати, израильтяне, а не король Иордании, построили университеты, чтобы поднять образовательный уровень арабов в Палестине, а получили массовый рассадник терроризма.
— Как же справиться с идеологией, привитой новым поколениям палестинцев, воспитанных в ненависти к еврейскому народу?
— Существует психология массовой истерии. Истериков во всем мире лечат ударами по лицу, потому что припадок заканчивается при шоковом воздействии. Если же пытаться уговаривать в этот момент, истерика усилится. То, что делаем мы, желая продемонстрировать миру, что мы хорошие, на самом деле есть провокация, вызывающая усиление массовой истерии. Наша позиция не воспринимается как сдержанность, а принимается как слабость. А тех, кто забился под стол — добивают. Уважают только тех, кто умеет за себя постоять — никакой другой психологии у мировой общественности в принципе не существует, как бы это ни было неприятно слышать нашим либералам. Израиль не сумеет объяснить миру, что он не агрессор до тех пор, пока не начнет вести себя с полным достоинством, жестко и бескомпромиссно. И тогда все равно наши доброжелатели продолжат говорить о нас негативное, но интонации будут другие. А главное, мы сохраним человеческое достоинство и защитим свои ценности. Мы выполним долг перед погибшими, потому что задача, которую ставили убийцы, не удастся — им не увидеть нас раздавленными!
Чудесная статья и читать нужно до конца