Мы и наши евреи: эссе грузинского журналиста и ученого
Зураб КАРТВЕЛАДЗЕ, Тбилиси
Фотографии из тбилисской синагоги — IsraGeo.com
Как писалось это эссе:
Я прочитал в Фейсбуке маленькое воспоминание юзера Сулашвили, касающееся событий полувековой давности,. Мне оно понравилось, и я его перевел с грузинского языка для моего израильского друга, писателя Александра Левковского. Вот что было там написано:
«Я подошёл к спрятанному мною мячику, с любовью погладил его рукой и прошептал:
— Скоро я найду тебя, мой брат, и мы обязательно будем вместе играть этим мячом, как тогда, в детстве…
Наш трёхэтажный, выстроенный красным кирпичом, дом стоял на улице Палиашвили, в типичном тбилисском замкнутом дворике. Я жил на третьем этаже, на первом — жил он.
Его тоже звали Икой. Мы были ровесниками. С утра до вечера вместе играли два Ика. Не было у нас других друзей. Вместе мы росли.
Тот Ика был евреем. Я — грузин.
Помню, на мой день рождения поднялся ко мне Ика. Моя бабушка со стола украдкой убрала тарелку с нарезанными кусками жареного поросенка… Ика разревелся:
— Хочу поросятину, хоч-у-у-у!
— Ика, нельзя тебе поросятину… мне не жалко; но давай я позвоню твоему папе и спрошу, – сказала моя бабушка плачущему Ике и позвонила его отцу.
— Так и быть, дайте ему поесть, только моей матери Аде не говорите, пожалуйста, что я дал такое разрешение, – ответил бабушке отец Ики.
Обрадованный Ика чуть ли не половину поросенка съел.
Я и себя самого помню на дне рождения Ики. До начала трапезы все мы встали, и на наши головы — Ики и моей — надели какие-то шапки, и отец Ики долго читал еврейскую молитву. Мы молча слушали.
В то время все было в дефиците – в том числе и нормальные игрушки. Уже не помню, то ли мои родители, то ли родители Ики купили нам настоящий немецкий, фирмы «Адидас», мяч, и было нам уже с чем поиграть… Этим мячом мы игрались целыми днями, а вечером разбирались – кто должен был забирать мяч домой…
— Бери мяч к себе домой, а завтра снова выноси, – говорил мне Ика.
— Нет, пусть этот мяч будет твоим, забери к себе, а завтра вынесешь, – отвечал я.
-Давай тогда так: пусть этот мяч будет нашим общим – оставим где-нибудь во дворе.
Мы быстренько нашли место для мяча и там спрятали.
А однажды, спустившись во двор, я не увидел там Ику. Много раз я подходил к мячу в ожидании Ики, и все напрасно…
Поднялся домой и спросил у бабушки:
— Бабушка, сегодня Ика не вышел во двор. Не знаешь, где он может быть?
Бабушка погладила мою голову и, прослезившись, сказала мне:
— Внучек, сегодня ранним утром проводили мы Ику и его родителей — они переехали в Израиль.
Я начал истерически рыдать, и тщетно успокаивала меня бабушка:
— Не плачь, приедет, скоро приедет твой Ика, и опять будете вместе играть в мяч.
Несколько дней я спускался во двор и оплакивал наш спрятанный мяч. Потом я забрал мяч наверх к себе домой, и бережно положив в шкаф, поклялся – не буду играться с этим мячом, пока не приедет Ика.
Сорок семь лет прошло с того дня, брат, а я все жду и надеюсь, что обязательно увижу тебя.
И мяч ждет нас…"
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"
* * *
Вот такая была история. И, когда я отослал сюжет Александру Левковскому, он спросил меня:
«Нет ли у автора еще других произведений на подобную тему?»
И тогда я решил для себя — зачем я буду искать в Фейсбуке другие воспоминания автора, когда у меня у самого есть что вспомнить?!
Так я написал сначала на родном, и потом сам же перевел на русский мои воспоминания периода семидесятых прошлого столетия.
* * *
Едва проучившись пару недель в первом классе, я гостил у своего дяди, дорогого мне и любимого человека. Веселый и озорной мой дядя привычно забавлялся, подшучивая надо мной:
— Ну что, первоклассник, школа – это дело серьезное, пора уже тебе и жениться!
Я, конечно, принял сказанное всерьез и ответил:
— Да, дядя, собираюсь – уже выбрал себе невесту.
Такого ответп, видимо, мой дядя уж никак не ожидал. Он сразу развеселился, и у него загорелись глаза:
— А ну-ка выкладывай, кто она! – и дядя, предвкушая забаву, радостно потер ладони.
Я решительно произнес имя и фамилию девочки.
И вдруг глаза у дяди потухли, и безо всякой игры, беззлобно он сказал мне сочувственно:
— Так, она же еврейка… не дадут тебе её, сынок, в жены!
Я был ошарашен:
«Что значит, не дадут! Кто может запретить мне жениться на этой ангельской девочке, будто сошедшей с бабушкиных старых открыток?!»
Только через годы стало мне известно, что по языку, по культурным традициям, по всем обычаям единые с нами наши евреи, оказывается, имеют две особенности: веру и семейные национальные узы, — куда нет доступа иноплеменнику.
Я же несколько лет переживал эту мою самую раннюю детскую досаду, пока в четвертом классе не пришла ко мне новая любовь – модница из параллельного класса, которая в английском школьном спектакле исправляла мне корявую английскую речь, заливаясь смехом… потом, в седьмом классе из Батуми перевели к нам девушку с голубыми глазами, в которых я тонул, как в голубом море — и так далее… Но первая моя любовь, с первой пронзенной болью, осталась навсегда!
Читайте в тему:
* * *
Школа моя находилась в старом Тбилиси. В той части города есть мусульманский квартал, есть армянский квартал, есть еврейский квартал. Мусульманские дети учились в национальной школе, армяне – большей частью — в русской школе, евреи же, естественно, — в грузинской школе.
В каждом классе были евреи, и в нашем классе был — Реубен. Был он очень дружелюбный, покладистый, и ничего удивительного не было в том, что все одноклассники очень встревожились, когда на четвертом пальце у него появился то ли панариций, то ли еще что-то, и пришел он с забинтованным пальцем. Для всего класса это было тяжелым переживанием. Может кого-то удивит такое сочувствие – ведь ходят в школу и с разбитой головой, и со сломанными конечностями в гипсе, а тут – палец, всего-то.
Но дело в том, что Реубен отменно играл на пианино, и не обходились дни рождения и всякие там празднества без его игры, и всюду он все песни и танцы сопровождал своей игрой, а вернее — его игра на пианино сопровождалась песнями и танцами. А потому все время, пока его палец заживал, каждое утро начиналось в классе вопросом:
"Реубен, как твой палец?"
Надо было видеть ликование всего класса, когда этот палец зажил.
После школы закончил он консерваторию, и с сольными концертами классической музыки выступал в разных концертных залах города.
Потом его семья переехала в Израиль. Но не репертуар классической музыки забрал с собой туда Реубен, а мелодии родного Старого Тбилиси — и в Израиле, вместе с грузинскими евреями из разных уголков Грузии, основал ансамбль, который до сегодняшнего дня исполняет грузинские народные и эстрадные песни.
И теперь, когда собираемся мы, одноклассники, по разным поводам, на экране лэптопа у нас обязательно появляется их ансамбль.
— Наш… – скажет один.
— Хорош… – скажет другой.
Нет-нет, а кто-нибудь обязательно вспомнит об его пальце:
— А как у него этот палец медленно заживал?
— Д-а-а…
— Ну, теперь тост…
* * *
Когда Звиад Гамсахурдиа вернул Грузии столь желанную независимость, грузинские масс-медиа облегченно вздохнули, и десятилетиями накопленную горечь и злобу начали выкладывать на газетных столбцах. К майским традиционным советским праздникам в нашей молодежной газете, где я руководил отделом, я и мой коллега-журналист Яша подготовили несколько статей, где опубликовали множество малоизвестных материалов советской эпохи, пристыдив ветеранов, которые собирались выйти на манифестации с портретами Сталина.
Через день в редакции раздался звонок.
— Извините, это такая-то редакция?
— Да, слушаю, – ответил я.
— Вас из синагоги беспокоит раввин такой-то.
— Извините, какой раввин?
— Что значит, какой? Я один здесь раввин с таким именем! – обиженным голосом ответили мне.
— Чем могу служить?
— Скажите, почему вы заставляете автора с еврейской фамилией писать пасквили о Сталине? — строго спросил раввин.
— Что значит, "заставляем"?
— Не заставляете, так обязываете! Кто дал право этому паршивцу чернить Сталина?
Тут я не выдержал и вскипел:
— Как вы смеете оскорблять моего друга и так его обзывать! Мы с ним обличаем изверга Сталина, который погубил Грузию, уничтожил ее независимость, предал ее российским большевикам, уничтожил всю грузинскую интеллигенцию, всю грузинскую знать; мы готовы обличать не только его, но и всех его приспешников, и всех тех, которые сегодня призывают народ к возврату в старое советское стойло!
На другом конце провода воцарилось долгое молчание. Потом голос внезапно переменился, и ровным и спокойным тоном раввин обратился ко мне:
— Послушайте, я ценю вашу дружбу, но есть вещи, которые от вас обоих требуют особого, пристального осмысления. Сталин – воплощение грузинской нации. Великие цари, Вахтанг Горгасали и Давид Строитель, конечно, гораздо более значимые личности для Грузии, чем Сталин, но именно Сталин стал внешним отображением величия этой земли. Он был властелином мира. Ему подчинялись все народы вселенной. Хотите вы или нет, но он – лицо грузинского народа, и негоже грузинскому еврею бить по этому самому лицу. А вас, молодой человек, хочу спросить: "Как вы думаете, почему вынесли Сталина из Мавзолея, а Ленина оставили?" Потому, что ему не простили его грузинское происхождение! А в 56-м году, когда Хрущев расстреливал сотнями грузин у берегов Куры, в самом ли деле в защиту Сталина грузины выступали? Н-нет – они защищали свое поруганное национальное самолюбие!
Я словно проглотил живого ежа.
А раввин продолжал, еще раз переменив тональность:
— Своему другу же, любезный, скажите, пусть бережет 26-вековое единство, которое мы совместно выковывали в тяготах жизни и пронесли в битвах с персидскими и арабскими завоевателями. Кстати, именно с участием Сталина была воплощена идея открытия в 1932 году в Тбилиси уникального музея еврейско-грузинской дружбы. И всему миру стало известно, как умеют дружить евреи с народом, который от всего сердца принимает гостей, как они сохраняют верность той земле, которая приютила и обогрела их!
А еще скажите своему другу: какими посылами и мотивациями бы ни сопровождались действия Сталина, именно он воплотил мечту евреев всех поколений, создав израильское государство. Простой трезвый рассудок требуется от вашего друга, чтобы не осквернять имя этой личности. А вдобавок и вам скажу, дорогой, насколько важно для вас, грузин, существование этого самого израильского государства: если даже весь мир ополчится против Грузии, всегда должны помнить, что есть такая страна – Израиль, которая грудью встанет на сторону Грузии! Будьте здоровы!
* * *
Я не знаю, дождется ли мяч встречи двух Ираклиев; я знаю, что никогда не забуду свою первую любовь первоклассника; и не только мне, но и всему классу известны успехи нашего Реубена; а вот не получилось у меня изменение отношения к Сталину по совету раввина, и более того – на старости лет, на сайте newlit.ru я опубликовал обличительную документальную повесть о "вожде"-изверге: «Иноземный Сталин», посвятив его как раз моему еврейскому единомышленнику, писателю Александру Левковскому, со словами: «Вдохновителю, сподвижнику и редактору этой повести»!
А раввину, если бы он сегодня был жив, я бы сказал:
«Помню я твои советы, дорогой человек, со всеми подтекстами и иносказаниями, но извини – не смог и никогда не смогу я простить Сталину ни бичевание собственной земли и ни перекрашенные в кровавый цвет значительные части суши двух полушарий, ибо цвет этот несет с собой призрак смерти! Однако на сегодня мне особенно дороги твои наставления, касающиеся нерушимой дружбы и любви, которые испокон испытывают наши народы – грузинский и еврейский.
И последнее: когда Израиль бомбили весной прошлого года, вся Грузия тревожилась, переживала и не спала ночами вместе с Израилем.
А когда в нынешнем году лишенный рассудка правитель огромной державы в неистовстве будет сколачивать модернизированную империю, и вражеские угрозы вновь посыплются на Грузию, я знаю, что предсказания раввина сбудутся, и Израиль будет той страной, которая грудью встанет на защиту свободы и независимости моей родины!
* Заголовок дан редакцией.
