История на исходе субботы
Зима пошла на убыль. Спал мороз, да и ветер обмяк, из обжигающе-ледяного превратившись в сыровато-бархатный. Сугробы заметно просели, а искрящиеся под солнцем сосульки завели свой веселый разговор.
Ребе Цемах-Цедек поднялся рано и, собираясь на молитву, сокрушено вздыхал. Опять не получилось! Дед снова не пришел!
При жизни деда – Алтер Ребе – Цемах-Цедек обращался к нему со всеми вопросами. Но и после смерти их совместная учеба не прервалась – почти каждую ночь дед навещал внука во сне. Вопросов хватало и по открытой части Учения, и по тайной, доступной лишь посвященным, и Алтер Ребе подробно отвечал на них.
Так длилось несколько лет. И вдруг дед перестал появляться. Что послужило тому причиной, Цемах-Цедек не знал. Тем временем он стал записывать вопросы в отдельную тетрадь, и скоро в ней почти не осталось страниц.
Каждую ночь он ждал появления Алтер Ребе, молился об этом, надеялся, просил – но тщетно. И этой ночью дед снова не пришел.
На улице слышался скрип полозьев – крестьяне окрестных деревень съезжались в Любавичи на рынок. Скрип был весенним, накатанный за зиму снег на дороге уже маслился, и полозья не скользили, как раньше, а глубоко врезались в него, словно сапожный нож в кожу.
Цемах-Цедек пересек полупустую рыночную площадь, направляясь к синагоге. Уже на выходе его остановил знакомый еврей. Огромный, черный, словно цыган, со смоляной бородой в мелких блестящих кудельках, он переминался с ноги на ноги и выглядел смущенным от собственного нахальства.
– Ребе, одолжите три рубля. Пожалуйста. До вечера или до завтрашнего утра. Очень нужно.
Цемах-Цедек знал этого еврея. Средства к пропитанию он добывал торговлей на рынке.
– Я иду на молитву, – сказал Цемах-Цедек. – Пожалуйста, зайдите ко мне через два часа, и я с удовольствием вам помогу.
Еврей рассыпался в благодарностях, Цемах-Цедек жестом остановил его.
– Я жду вас. Приходите.
В синагоге, облачившись в талес и доставая тфилин из бархатного мешочка, Цемах-Цедек вдруг замер от огорчения.
– Что я наделал! Ведь сегодня базарный день, и этот еврей успел бы за эти два часа немного заработать.
Цемах-Цедек положил тфилин обратно в мешочек, снял с плеч талес и поспешил домой. Взяв три рубля, он вернулся на рыночную площадь, уже заполненную санями. Лошади, опустив головы с привешенными к ним торбами, с хрустом пережевывали зерно. Кричали торговцы, зазывая покупателей, разноликий, многоголосый гомон наполнял площадь.
Отыскать еврея оказалось совсем не простым делом. Когда спустя четверть часа поисков Цемах-Цедек, наконец, нашел его и вручил три рубля, ему показалось, будто с плеч свалился невидимый, но весьма ощутимый груз.
Вернувшись в синагогу, он снова облачился в талес, наложил тфилин и только собрался приступить к молитве, как перед его мысленным взором возник дед. Цемах-Цедек набросил на голову талес и прикрыл глаза.
Алтер Ребе улыбался. Его лицо сияло от удовольствия. Один за другим он ответил на все вопросы, записанные в тетради. Закончив отвечать, сказал:
– Тому, кто с чистым сердцем, с любовью и от всей души помогает ближнему, открывают Врата Небес.
