«Человек, лишенный матраца, жалок. Он не существует. Он не платит налогов, не имеет жены, знакомые не занимают ему денег до среды, шоферы такси посылают ему вдогонку оскорбительные слова, девушки смеются над ним — они не любят идеалистов». (Ильф и Петров)
Зинаида ВИЛЬКОРИЦКАЯ
Совершив алию на историческую родину, Фира и Фима Соловейчики поселились в славном городе Кирьят-Хаиме, чем незаслуженно обидели не менее славные Кирьят-Моцкин, Кирьят-Бялик, Кирьят-Ям и Кирьят-Шмуэль.
Наспех снятая квартира изобиловала отсутствием мебели.
– Если считать мебелью простыню и одеяло, спать нам не на чем. Где взять нечто, похожее на кровать? – озадачились Соловейчики.
– Пусть Мишель достает! Его квартира – его проблемы.
– Это уже не его проблемы. Эти наши проблемы…
Мишель – владелец нескольких съемных квартир – был репатриантом из Франции. Жил в пентхаусе неподалеку, на великом и могучем еще не говорил, но заботу проявил. С видом «у меня лишнего нет, но для таких приятных жильцов от сердца оторву» притащил одинарный поролоновый матрас без чехла.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
Не все, что дают, надо брать, но Мишель так радовался… Вручил, как великую драгоценность эпохи Людовика Четырнадцатого и с чувством исполненного долга удалился.
Начисто лишенное парижского шика подношение уныло возлежало в коридоре и ни в коем разе не могло похвастаться чистотой своего внешнего облика.
– Ишь, как тебя потрепало! – посочувствовал Фима. – То ли по тебе проехал трамвай, то ли тебя привязали к бамперу грузовика, чтобы ты не вырвался, – и волоком протащили от Хайфы до Тель-Авива и обратно… Пылищи-то, пылищи… Запах тоже не ах…
Матрас молчал. По всей видимости, у него был сложный жизненный путь.
– Запах… зверский! – принюхалась Фира. – Это насилие над свободой духа!
– Он вырвался из кошачьего роддома и мстит! – подтвердил Фима. – На нем родилось не одно поколение котят улицы Шешет а-Ямим. Где Мишель его нашел?
– Где-где? – Фира сделала настоящий французский книксен. – Унаследовал от Людовика или Наполеона Бонапарта! При всей своей галантности выходцы из Франции невероятно скупые. Мог бы чего-нибудь и получше принести…
– Щас он тебе свой пентхаус подарит и две виллы с бассейном в придачу! – обнадежил Фима. – Жди! Он и так нам одолжение сделал: сдал самую крошечную квартиру, чтобы километры не наматывать и ноги не утомлять. Очень мило с его стороны. И он благородно не вписал этот кусок поролона в договор. Значит, неустойку не потребует!
Обряд погребения легенды о Париже и парижанах – непрост, но факты убеждают.
– Эй, голубчик! – сказал матрасу Фима. – Погостил – и баста. Сейчас мы тебя депортируем. То-то уличные кошки обрадуются…
В девяностые годы у олим хадашим было не принято охаивать каждый чих, каждый вздох и все, что на глаза попадет. Принято было справляться самим. Всего-то делов! Надели на руки полиэтиленовые пакеты вместо перчаток и вынесли матрас на мусорку. Не ту, что рядом с домом, а другую – подальше от дома, чтобы своей неблагодарностью не расстроить Мишеля.
– Наши мелкие проблемы никто за нас решать не станет. Мы же сюда не ныть приехали? На лимузинах будем кататься, когда обживемся, а пока пешком прогуляемся! – решили Соловейчики. – Изучим окрестности… Навестим кирьят-ямских тетушек Эллу и Эмму… Они на окрошку приглашают…
Направляясь из восточной части Кирьят-Хаима в Кирьят-Ям, срезали добрый кусок дороги через пустырь.
– Фима, смотри – удод! Точно как на картинке!
– Фира, осторожно! Ящерица! Хорошенькая… На тебя похожая!
– Это не ящерица. Это хамелеон. Он не двигается и цвет меняет! Вот бы еще колибри увидеть – и план по экзотике выполнен. По крайней мере, на сегодня!
Экзотика – штука относительная. Очень-очень относительная.
– Фира, ущипни меня! Срочно! – Фима сделал охотничью стойку. – Там… В кустах…
– Что там? Лев?!
– Вон там… В кустах… Большое и белеет!
Что в кустах может белеть? Белый медведь? Соловейчики протерли глаза – матрас. Ничейный. Почти новый. Двуспальный. Очень симпатичный.
Находка безуспешно пыталась слиться с пустырем. Вокруг – ни души, ни малейшего намека на чью-то частную собственность…
– Надо брать!
– Сначала понюхай. Может, он давно помер, причем не своей смертью…
– Зачем его нюхать? Он в полиэтилене. Недавно из магазина. Шикарный матрас! Во израильтяне дают! Неужели его купили, чтобы выбросить?
– Они о нас позаботились! Обеспечили сладкий сон олим хадашим!
Не идти же с этой махиной к тетушкам? Оставить – найдутся желающие и уведут. Бесхозный матрас в более-менее приличном состоянии – подарок фортуны. Какие там микробы и бактерии! Передумали идти, куда шли, вернулись с полпути… Пока несли добычу, познакомились с такими же матрасо-неимущими.
– Где взяли? – интересовались те.
– Где взяли, там уж нет! – загадочно улыбались Соловейчики.
– Жаль. Телефончик запишете? Вдруг да попадется?
– Смеетесь? Вся страна в поисках! – важничали Соловейчики. – Нормальные матрасы на дороге не валяются, но так и быть, давайте ваш телефончик. Будем иметь в виду.
* * *
Ура! Жизнь налаживается! Когда не ждешь манны небесной и обладаешь чувством юмора, любые проблемы превращаются в приключения.
Матрас оказался удобным. Ортопедическим. На него – в прямом и переносном смысле – можно было положиться. И он транслировал сны, невзирая на телефонные причитания тетушек, самолично «уговоривших» свою окрошку!
– Слушай, Фира, мне тут… это… сон приснился, – сообщил наутро Фима.
– Какой? Хороший?
– Неплохой. Немножко странный, но неплохой. Будто на том самом месте лежит еще один матрас – родственник нашего.
– И что он от тебя хочет?
– Он не хочет. Он призывает.
– К революции?
– Он это… проведать его призывает.
– Ну… Если он смирный и не кусается, что мы теряем? Дорогу знаем… Проведаем! Ты ж понимаешь… У тетушек опять окрошка…
Соловейчики не переваривали окрошку. Как можно любить салат «Оливье», разбавленный квасом? Рассуждая на эту возвышенную тему, проходили мимо пустыря. Глядь – в кустах… большое. И белеет.
Мистика! Сон в руку! Подошли ближе. Осмотрели.
– Матрас, Фима, матрас! Похуже нашего, но не сравнить с куском поролона «А-ля Мишель из Парижа». Что он тут делает?
– Мирно пасется.
– Почему один, а не сразу всем стадом?
– Он приговорен к этим кустам. Он их обитатель. Волшебный пустырь, волшебные кусты…
Да уж. Матрас матрасу глаза не выклюет. Надо верить в хорошее – и при этом не ехать крышей.
– Не нервничай! – сказал матрасу Фима. – Мы пристроим тебя в хорошие руки. Будешь носить фамилию Гинзбург. Нам твои будущие хозяева телефон дали… А если у тебя есть еще родственники, свистни. Коганам тоже надо. Они за Гинзбургами записались. «Лишнего матрасика не найдется?» – спрашивают.
* * *
Да уж. У каждого – свой интерес. «Шо за дискриминация нашего коронного блюда?! – обижались Элла и Эмма. – Почему не приходите? Окрошка на столе! Она греется!»
Теплая окрошка – еще хуже холодной. Соловейчики содрогнулись, но мужественно пообещали явиться. А по дороге…
Да-да. Привычная картина. То ли заколдованный матрас, то ли заколдованная окрошка! Путь к ней ведет через пустырь, где в кустах… сами понимаете…
С ума сойти. Это нечто запредельное. Растут они там, что ли? Почкуются вегетативным размножением? Ясно одно: у них созрел новый урожай. Правда, сезон двуспальных закончился. Пошли одинарные и поневзрачнее. Неизменно по одному и в том же самом месте!
– Зачем нам так много? – переживала Фира.
– Матрасов много не бывает! – успокаивал Фима. – Коганы заберут. Негоже добру пропадать.
– Ладно. Обматрасим Коганов. Только пусть сами тащат. Мы им не носильщики!
– Ты хочешь всему городу открыть секрет заповедных прерий, где водятся эти… белеющие? Довезем! Тележку магазинную приспособим… Кстати, Гинзбурги сказали, что Зусмановичам тоже надо. И Чуднерам.
– Раздавать матрасы направо и налево – не хохма! – вяло сопротивлялась Фира. – Это продолжается уже полтора месяца! Давай лучше подумаем, откуда они берутся.
– Сама знаешь, откуда. Из кустов! – отшучивался Фима. – И это как-то связано с окрошкой. Как только нас приглашают на оливье с квасом, мы возвращаемся с очередным матрасом в обнимку. Неокрошко-хлебавши! Может, смысл его жизни – лежать в кустах, а мы отвлекаем?
Хороший смысл жизни. Оригинальный.
Чем может заниматься матрас в кустах? Ползти из Кирьят-Хаима в Кирьят-Ям навстречу окрошке? А если оставить его там, где он улегся и понаблюдать? Даже бомба в одну воронку дважды не падает, а тут… Реинкарнация в натуре!
Явление неизученное. Кто кого переиграет?
По сложившейся привычке Соловейчики направились к родному пустырю. Что можно увидеть на пустыре поздним вечером? Небо, звезды и…
Да-да. В кустах, как всегда, белело. И явно не скучало: судя по звукам, прекрасно проводило время. Мило хихикало, ритмично шевелилось и… ворковало.
Это не голуби. Они воркуют, но не хихикают! Навострив уши, Фима приблизился к кустам. Осторожно заглянул – и в самом скоростном темпе попятился назад. На цыпочках.
Матрас издал восторженный вопль и затих.
– У него конвульсии? – поинтересовалась Фира.
– У него оргазм! Пошли отсюда быстро! Большие и белеющие были не ничейные, а…
«Чейные они были, чейные!» – гулкое эхо сопровождало Соловейчиков до самого Кирьят-Яма.
* * *
– Так это молодежь по вечерам развлекается?! Они матрасы из дома приносили, маленький островок земного рая обустраивали, а мы… – расстроилась Фира.
– Вот тебе и чудо реинкарнации! – Фима изнемогал от хохота. – В нашей старой доброй и безалаберной Вселенной все взаимосвязано больше, чем кажется. Надо быть круглыми идиотами, чтобы раньше не догадаться! Чуднерам и Зусмановичам скажем: «Раздача слонов отменяется!» и… это самое… Кто-то кого-то приглашал на окрошку?
Новую книгу Зинаиды Вилькорицкой «Подарок на счастье» вы можете приобрести, заказав по адресу [email protected]
