Если вы спросите большинство израильтян, что стало причиной нынешних уличных беспорядков и политического кризиса, ваш собеседник, вне зависимости от своих политических взглядов, почти наверняка ответит: все дело в судебной реформе, которую затеяло правительство. Но если вы задумаетесь, то поймете, что в данном случае и вопрос сформулирован не совсем верно, да и ответ не вполне отражает действительность
Петр ЛЮКИМСОН
Давайте начнем с того, что никакого политического кризиса, если придерживаться принятых формулировок, в стране нет. Под таковым в демократической стране понимается ситуация, при которой правительство либо лишено большинства в парламенте, либо это очень шаткое большинство всего в один голос, который вдобавок колеблется то в одну, то в противоположную сторону. Заканчивается такой кризис, как правило, выборами или расширением существующей коалиции. Такие кризисы мы наблюдали в 1995-1996 годах, а также в 1999-м, 2001-м, 2005-м, а после 2019 года один кризис стал следовать за другим, что и привело к непрерывной предвыборной лихорадке.
В настоящее время коалиция насчитывает 64 депутата, и хотя в последние дни в ней явно наметились трещины, о которых будет сказано далее, она все еще вполне устойчива, что доказывают итоги последних голосований не только по судебной реформе, но и по другим, не имеющим к ней отношения законопроектам.
Таким образом, возникают сомнения в дееспособности коалиции и сформированного ею кабинета, если их деятельность не отвечает политическому мировоззрению большинства судей, юридического советника правительства и других высокопоставленных чиновников, назначенных прежде последних выборов. Чей голос является решающим – законно избранного парламента, юридического советника, судей Верховного суда или выведенных на улицы сторонников оппозиции? И если исполнение решений парламента и правительства гарантировано лишь в случае, когда у власти находятся политические единомышленники вышеназванных чиновников, то выборы в Кнессет теряют всякий смысл. И зачем тогда копья ломать?
За оставшиеся позади семь дней вопрос о том, кто правит страной и кто в ней хозяин, встал, как принято говорить в таких случаях, ребром.
Если говорить о самом скандальном событии недели, то им, безусловно, стало решение Итамара Бен-Гвира об отстранении — не увольнении, а именно отстранении от занимаемой должности — начальника Тель-авивской полиции Ами Эшеда. Он, по мнению министра национальной безопасности, в прошлый четверг не сумел поддержать порядок во вверенном ему городе и допустил перекрытие магистральных автотрасс. Юридический советник правительства Гали Бахарав-Миара заморозила указ министра, основание – "подозрение в том, что оно продиктовано политическими мотивами". Но вообще-то юридический советник — по меньшей мере, теоретически — на то и юридический советник, чтобы действовать на основании не личных пристрастий, а законов. То есть — опять-таки в теории — ее распоряжение должно звучать следующим образом: "Вступление в силу вашего указания замораживается, поскольку есть основания подозревать, что они противоречат такому-то закону…" Но в том-то и дело, что никакой ссылки на закон в выпущенном Бахарав-Миарой документе нет! Да и быть не могло, потому что, согласно законодательству, министр внутренней безопасности имеет полное право отстранять с должности любого высокопоставленного полицейского, а уже затем правомочность его решения может быть оспорена в Верховном суде.
Прекрасно зная, что Бен-Гвир находится в своем праве, генинспектор полиции Коби Шабтай поначалу известил Ами Эшеда о том, что вынужден выполнить решение министра. На что генерал Эшед произнес загадочную фразу: "Ты допускаешь большую ошибку, о которой пожалеешь!" И уже через день после беседы с юридическим советником и госпрокурором Коби Шабтай вдруг заявляет, что допустил ужасную ошибку, буквально рассыпается перед публикой в извинениях и отменяет решение об отстранении Эшеда. Еще через день мы видим, как генерал Эшед обнимается и целуется с демонстрантами, так что сомнений не остается: он – на их стороне!
Все это невольно наводило на мысль, что руководство полиции заняло однозначную, а главное — политическую позицию. Увы, дальнейшие события эти опасения вроде бы подтвердили: Коби Шабтай открытым текстом заявил, что считает для себя обязательными указания именно юридического советника правительства, а не министра, запретил подчиненным напрямую общаться с Итамаром Бен-Гвиром, отвечать на его вопросы и выполнять его прямые указания. А также провел совещание с бывшими высокопоставленными офицерами полиции, находящимися в первых рядах противников реформы.
Еще одна не совсем логичная ситуация возникла, когда Итамар Бен-Гвир, будучи вызван в БАГАЦ в связи с иском, оспаривающим законность требуемого им расширения полномочий, заявил, что не доверяет Гали Бахарав-Миаре (на что, согласитесь, после описанного выше инцидента у него есть все основания) и поэтому желает защищать себя в суде сам. Лично. На что Верховный суд ответил, что у министра такого права нет, и в суде его интересы будет защищать все та же Бахарав-Миара, уже заявившая, что выступает против требований Бен-Гвира. Невольно вспоминается гениальный фильм "Старая-старая сказка", в которой оказавшийся перед судом Солдат узнает, что и главным прокурором, и главным судьей в этой стране является Король. "Я требую адвоката!" — заявляет тогда Солдат-Олег Даль. "Ты будешь смеяться, но адвокат у нас тоже я!" — отвечает Король-Этуш.
О всесилии в нашей стране юридического советника напомнила в середине уходящей недели и министр пропаганды Галит Дисталь-Арбетрян. На вопрос ведущей 11-го телеканала Аялы Хасон, почему правительство так плохо, а точнее, никак не провело работу по доведению до сведения общественности причин и целей реформы, Дисталь-Арбетрян ответила, что юридический советник категорически запретила ей и Биньямину Нетаниягу заниматься разъяснительной работой и тратить на нее бюджетные деньги.
Словом, оппозиция и выражающие ее мнение противники реформы смогли на уходящей неделе записать в свой актив несколько весомых успехов, которые собираются развить в ближайшие дни.
По поводу дальнейших планов лидера оппозиции Яира Лапида и его единомышленников уже ходит несколько конспиративных теорий, но мы удержимся от того, чтобы их озвучивать, дабы не опускаться до спекуляций. Но о том, что зачинщики демонстраций, явно опьяненные чувством безнаказанности и уверенные, что суд и полиция на их стороне, готовы пойти очень и очень далеко, свидетельствует хотя бы акция по захвату офиса "Форума Коэлет", юристы которого считаются инициаторами реформы, и учиненных в нем беспорядках. Кроме того, руководство Гистадрута заявило: если в ближайшее время не будет найден компромисс, он не станет сидеть сложа руки, то есть, по сути, пригрозило всеобщей забастовкой. Что, в свою очередь, окончательно превратит Гистадрут в сугубо политическую организацию.
Противники реформы явно убеждены, что, заявляя о не легитимности нынешнего правительства и задуманных ими преобразований, выражают мнение большинства нации. Но так ли это?
На уходящей неделе вдруг выяснилось из опроса, что против реформы выступают отнюдь не все сотрудники хайтека, а лишь 39% представителей отрасли. 41% хайтекистов ее как раз поддерживают, а остальные к ней индифферентны. Вслед за этим стали выясняться и другие, не менее любопытные факты:
* Да, о категорическом неприятии реформы целый ряд видных представителей академической среды заявили, но число профессоров, подписавших петицию в ее поддержку, уже перевалило за 500 человек и продолжает расти. И хотя большинство подписантов явно составляют представители точных наук, есть среди них и гуманитарии, и юристы, и даже один бывший судья. Неужели их голоса должны быть проигнорированы?!
* Да, форум отставных генералов полиции заявил о неприятии реформы и призвал игнорировать указания министра Бен-Гвира. Но при этом многотысячный "Форум пенсионеров полиции и ШАБАСа" заявил в своей петиции, что многие их высокопоставленные коллеги, выступающие против корректировки положения в юридической и судебной системе страны, годами разрушали органы правопорядка изнутри и продолжают это делать сегодня. А заканчивается петиция призывом к нынешнему руководству полиции соблюдать закон и выполнять указания законного избранного политического руководства.
Аналогичное заявление сделал и отставной генерал полиции Яков Боровский, обвинивший Шабтая в недопустимом нарушении законности.
Так чье мнение весит больше – отставных полицейских генералов, вроде вынужденного уйти в отставку из-за подозрительных связей генинспектора Моше Каради, или бывших рядовых и офицеров полиции среднего звена, подписавших петицию? Чье мнение весит больше: нескольких десятков пилотов 69-й эскадрильи и 200 врачей-резервистов — или 7000 резервистов бригад "Кфир", "Голани" и других боевых частей?! И когда Кальман Либскинд спрашивает, по какому праву пилоты считают себя привилегированным классом, а бойцов пехотных частей — пушечным мясом, мнением которого можно пренебречь, это очень резонный вопрос. А уж когда бывший командир той самой 69-й эскадрильи Меир Мост в интервью журналистам говорил о том, что никогда не думал дожить до такого позора – подумать только, его бывшие подчиненные обуславливают свою службу политическими мотивами! — на него было просто жалко смотреть…
Наконец, на мысль о том, что у противников реформы нет большинства, наводит и тот факт, что вечерний рейтинг откровенно правого проправительственного 14-го телеканала на этой неделе уверенно обошел рейтинги трех остальных ведущих каналов, занимающих не менее откровенную антиправительственную позицию. Таким образом, можно сказать, что Израиль сейчас голосует путем нажатия телевизионного пульта.
Все это, безусловно, убеждает архитекторов реформы и лидеров коалиции в том, что значительная часть нации, пусть и не считающая себя элитой, на их стороне, одновременно побуждая начать с оппозицией переговоры о взаимоприемлемом компромиссе, и это придает им сил. Однако, как наверняка известно читателю, оппозиция на прошлой неделе отвергла разработанный профессорами Ювалем Эльбашаном и Даниэлем Фридманом компромиссный вариант реформы, как, впрочем, отвергала все предыдущие, ультимативно требуя дать полный назад. И это невольно подтверждает слова бывшего боевого летчика Меира Моста о том, что дело вовсе не в реформе: не было бы ее, для протестов нашли бы другой повод.
Коалиция тем временем записала в своей актив существенный шаг в продвижении реформы: закон, согласно которому БАГАЦ сможет отменить решение Кнессета только большинством в 80% судейской бригады, прошел в первом чтении 61 голосом против 51. Это действительно победа, так как после утверждения в первом чтении законопроект почти неминуемо доводится до второго и третьего – если не в этом парламентском созыве, так в следующем. Самым скандальным моментом голосования стал отсутствие главы комиссии по иностранным делам и обороне Юлия Эдельштейна ("Ликуд"). Хотя он и договорился о взаимозамене с депутатом Ширан Аскель ("Махане мамлахти"), его выход из зала заседаний был расценен как демарш и грубое нарушение коалиционной дисциплины. Председатель коалиции Офир Кац немедленно наложил на Эдельштейна санкции, по сути, отстранив его на три недели от работы в Кнессете. Депутат Зеэв Элькин ("Махане мамлахти") заявил, что в рядах коалиции появилась первая трещина, и выразил надежду, что в будущем в "Ликуде" найдется еще пара-тройка депутатов, способных на столь же смелый шаг. Часть депутатов от коалиции поспешили обвинить Эдельштейна в резком сдвиге влево, но нашлись и такие, которые напомнили, как в недавнем интервью экс-спикер заявил, что является однозначным сторонником реформы, но считает, что проводить ее следует лишь на основе достижения широкого консенсуса, ради чего можно и поступиться темпами продвижения.
Несмотря на занятую оппозицией жесткую позицию, коалиция продолжает вести переговоры о компромиссной формуле реформы с президентом Ицхаком Герцогом, пытающимся склонить к достижению согласия юридические, деловые и академические круги (хотя озвученный вариант и вызвал гнев у сторонников реформы, так как почти ничего не меняет в судебной системе и даже увеличивает влияние судейской братии).
Читайте в тему:
Готовы в коалиции изменить и принятый в первом чтении законопроект о преодолении вето БАГАЦа. Идут переговоры с главами партии "Яадут а-Тора" в надежде убедить ее лидеров согласиться на повышение ценза, необходимого для вторичного утверждения закона, отмененного судом. "Яадут а-Тора" требует наличия для этого большинства в 61 голос, как фигурирует в законопроекте, в коалиции предлагают довести это число до 63, что уже очень близко к компромиссу Фридмана-Эльбашана, называющих для преодоления вето БАГАЦа кворум в 65 депутатов или в 61, но в двух Кнессетах подряд.
Сообщается также, что коалиция готова пойти на компромисс и в самом главном для нее вопросе – порядке назначения судей. Каковы параметры этого компромисса, неизвестно.
В заключение отметим, что оппозиция, отвергнув все предложенные компромиссы по реформе как неприемлемые, так ни разу и не предложила свой вариант и не дала себе труд объяснить, какие именно пункты ее не устраивают и почему. Все сводится лишь к бесконечному повторению лозунгов об угрозе для демократии, наступлении диктатуры и т.п. Точно так же ведут себя участники акций протеста.
Все попытки сторонников реформы призвать оппонентов к диалогу пока натыкались на категорический отказ. Последний по времени такой призыв прозвучал от ректора Тель-авивского университета профессора Марка Штайфа: он заявил, что в рамках объявленной в кампусах "Недели демократии" стоит перестать затыкать рты сторонникам реформы, а дать им высказаться и, возможно, провести круглые столы по ее обсуждению. В ответ представители организации студентов "против" завили: "Мы сражаемся за наше будущее, и очень жаль, что профессор Штайф высказывается подобным образом. Есть место для дискуссии и спора, но вести сбалансированную дискуссию о несбалансированной реформе – в лучшем случае смешно, а в худшем лживо".
И это заявление, судя по всему, — квинтэссенция понимания демократии теми, кто сейчас так яростно муссирует это слово. Они явно не имеют понятия о том, что государство, в котором решающее слово принадлежит не парламенту, а суду, полиции и другим силовым структурам, демократическим называться не может по определению. Действующая в нем форма правления называется совсем по-другому.
[nn]
