Его путь от вершин власти до безымянной могилы на "Коммунарке" оказался недолгим…
Геннадий ПЛЕТИНСКИЙ
Главный персонаж этой публикации не имеет никакого отношения к современным событиям – прежде всего потому, что ушел из жизни в уже далеком от нас 1938 году в возрасте 47 лет от расстрельной пули вместе с другими приговоренными к высшей мере наказания по тому же делу. И является лишь однофамильцем и соплеменником нашего современника, без упоминания о котором в последнее время не выходит, пожалуй, ни одно СМИ.
Кстати, о соплеменниках: носители фамилии Зеленский – совсем не обязательно евреи, она встречается также у русских, украинцев, белорусов, поляков. Относится к числу топонимических родовых, то есть образована от названий населенных пунктов – таких, как Зелёное (Россия, Украина) или Зеленки (Россия, Украина, Белоруссия).
Известны даже несколько российских дворянских родов, носящих ее, хотя во многих все-таки прослеживается еврейский след. Как, например, у потомков Михаила Самойловича (Моисея Самуиловича) Зеленского, признанного в потомственном дворянстве 11 апреля 1885 года. Родившийся в принявшей православие еврейской мещанской семье из Полтавы, он стал одним из основоположников российской школы врачей-педиатров.
Подписывайтесь на телеграм-канал журнала "ИсраГео"!
В перечне оставивших свой след в истории носителей этой фамилии – и Исаак Абрамович Зеленский, пик карьеры которого пришелся на 1930-е. Как и многие его соратники, партийцы с дореволюционным стажем, он попал под каток большевистского правосудия в годы чисток и репрессий, став одним из многих обвиняемых на официально называемом "Процессе антисоветского "право-троцкистского блока" (известен также как "Процесс двадцати одного" или "Большой процесс"). Это был третий (и последний) из так называемых "Московских процессов", публичных судов над группами бывших государственных и партийных руководителей Советского Союза, а также широко известных в стране врачей. Он проходил весной 1938 года, главными обвиняемыми стали Алексей Рыков и Николай Бухарин, лидеры "правой оппозиции" ВКП(б).
Подсудимым приписывались самые фантастические акты вредительства — они якобы организовывали взрывы на угольных шахтах, железнодорожные катастрофы, травили под видом лечения партийно-советских деятелей и выдающихся людей, лояльных Советской власти, и так далее. А самые кошмарные истории рассказывал старый (не по возрасту, а по партийному стажу) большевик Исаак Зеленский – например, о том, как члены его организации якобы подбрасывали битое стекло и гвозди в масло, "чтобы резать горлы и желудки советских людей". Подобные признания обильно цитировались в газетно-журнальных отчетах с процесса, на них ссылались в своих речах обвинители. Как предполагает ряд исследователей, часть обвиняемых намеренно сознавалась в самых невероятных и бессмысленных преступлениях, надеясь, что абсурдность признаний вызовет недоверие судей и общественности. Святая простота…
Когда читаешь протоколы допросов, убеждаешься: Исаак Зеленский охотно сознавался во всех предъявленных ему (помимо основного) обвинениях. Например, в том, что работал на царскую охранку в течение трех лет с 1911 по 1914 годы, за что получал деньги. Причем это оказалось как бы семейным подрядом – старший брат Исаака в 1924 году был расстрелян Дзержинским за вскрывшиеся факты стукачества. А на младшего компромат раскопал Генрих Ягода, который, по иронии судьбы, тоже стал обвиняемым на том же процессе и был казнен в тот же день и там же, что и остальные приговоренные. Но в отличие от них Ягоду по личному указанию Ежова заставили наблюдать за расстрелом всех остальных осуждённых и казнили последним.
В своем заключительном слове на суде Исаак Абрамович заявил: "Мои преступления перед партией, перед страной и перед революционным народом велики. Именно поэтому я не вижу никаких мотивов, никаких оснований искать обстоятельств, смягчающих мое преступление и вину".
Все обвиняемые признали свою вину, кроме бывшего первого заместителя наркома юстиции СССР Н.Н.Крестинского: он на утреннем заседании 2 марта вступил в спор с Прокурором СССР и главным обвинителем на всех трех Московских процессах А.Я.Вышинским. Строптивец отказался от собственных показаний на предварительном следствии как от данных "не добровольно" – то есть под давлением и пытками. Но уже на следующий день Крестинский признал свою вину и подтвердил прежние показания, назвав отказ от них "троцкистской провокацией".
В связи с попыткой демарша Крестинского помощник Прокурора СССР Г.М.Леплевский заявил в своём кругу: "Нельзя раздражать Раковского и других, а то они могут начать говорить совсем другое. Не нужно быть очень умным, чтобы видеть, что этот процесс держится на волоске… Крестинский чуть было не поднял занавес на признания. И не Вышинского заслуга, что Крестинский затем вернулся к версии предварительного следствия, а тех, кто беседовал с ним между заседаниями суда"…
Сталин, прочтя спецсообщение об этом высказывании, подчеркнул фразу о беседовавших с Крестинским и написал на первом листе: "Молотову. Ежову. Предлагаю арестовать Леплевского (б. пом. прокурора)". Тот был немедленно взят под стражу и расстрелян.
Именно эта "заминка" дает представление о том, через что пришлось пройти обвиняемым, подписавшим явные самооговоры, которые, как отметил Пленум Верховного Суда СССР, вынесший в 1963 году решение о реабилитации, "достигались путём обмана, шантажа, психического и физического насилия".
Все осужденные (кроме бывшего руководителя советских органов госбезопасности Генриха Ягоды) были впоследствии в разные годы реабилитированы.
* * *
Но вернемся к главному персонажу этой публикации. Документы свидетельствуют: 13 марта 1938 года Военной коллегией Верховного Суда СССР Исаак Зеленский был приговорён к высшей мере наказания. А уже два дня спустя в числе других осуждённых его расстреляли и захоронили в братской могиле на спецобъекте НКВД "Коммунарка" в Ленинском районе Московской области (в настоящее время – 4-й километр по Калужскому шоссе от МКАД).
Так за что же на самом деле расстреляли Зеленского – ведь в абсолютно абсурдные обвинения, предъявленные ему, едва ли верили даже подписавшие приговор члены Военной коллегии? По одной из бытовавших версий он якобы участвовал в провалившейся попытке государственного переворота, за что и поплатился.
Но на процессе об этом речь не шла – во всяком случае, в открытых источниках такое обвинение не фигурировало. Ему инкриминировали многое, но в основном по последнему месту работы – когда он возглавлял Центросоюз, высший координирующий орган потребительской кооперации. Зеленский признал, что на этой должности занимался вредительством и саботажем. Почему и во имя чего? Это, судя по всему, не особо заботило следователей – в ту пору о "презумпции невиновности" никто даже и не вспоминал. А признание обвиняемого по определению тогдашнего Прокурора СССР Андрея Януарьевича Вышинского считалось "царицей доказательств". Мастера же заплечных дел, которые вели допросы, могли заставить кого угодно признаться в чем угодно…
Несмотря на зафиксированные в протоколах "чистосердечные признания" во всевозможных "преступлениях" против Советской власти, Исаак Абрамович Зеленский 15 июня 1959 года был реабилитирован Военной коллегией Верховного суда СССР за отсутствием состава преступления. А 3 июля того же года Комиссией партийного контроля при ЦК КПСС было восстановлено его членство в партии.
Правда, так и не вернули данное в его честь название городу Ассаке в Андижанской области, который некоторое время назывался Зеленск. Впрочем, старое наименование тоже не возвратили, и с 1938 по 1991 годы город назывался Ленинск (сколько было в бывшем СССР населенных пунктов с таким названием – на этот вопрос не найти однозначного ответа даже в Википедии).
Парадоксальным образом исконное имя этого городка сохранялось лишь в неофициальной топонимике столицы Узбекистана: Ассакинской называлась одна из старейших улиц Ташкента, которая уже существовала в 1878 году. Она находилась в восточной части "русского" Ташкента, имела протяженность всего 0,8 километра, но при этом пересекалась с самыми "центровыми" улицами. Позже ее несколько раз переименовывали, но ташкентцы по-прежнему называли эту улицу Ассакинской. Она под таким названием даже вошла в городской фольклор – старожилы наверняка помнят не совсем приличные анекдоты, в которых обыгрывалось сходство наименования улицы с часто используемым ругательством на узбекском языке…
Историческое название вернули и городу в Андижанской области, и ташкентской улице лишь с обретением Узбекистаном независимости. Хотя при этом убрав одно "с" и заменив в конце "е" на "а" – по мнению местных лингвистов, этот топоним на узбекском языке должен писаться и звучать как Асака (при этом на всякий случай статья в Википедии снабжена примечанием: "Не следует путать с Осака"). Сведения же о том, что с 1924-го по 1937-й этот город назывался Зеленск в честь промелькнувшего на местном политическом небосводе, а затем низвергнутом и расстрелянном "варяге", умещаются в одно предложение.
Каким же образом попал в далекую Среднюю Азию родившийся в 1890 году в еврейской семье отставного солдата-портного в городе Саратове Исаак Зеленский? Когда смышленый мальчуган подрос, он окончил начальное ремесленное училище, после чего трудился в шапочной мастерской. Затем стал конторщиком. Позже, работая в типографии, в возрасте 16 лет вступил в РСДРП, став членом большевистской части партии.
И уже в 1907-м избирается членом Саратовского комитета РСДРП; ведет пропагандистскую деятельность в Оренбурге, Пензе, Самаре, Царицыне, Москве. За свою партийную работу неоднократно подвергался арестам. Весной 1908-го был задержан, а осенью того же года выслан под надзор полиции в Оренбургскую губернию.
По месту ссылки некоторое время трудился по полученной в училище специальности (картузником), усиленно занимался самообразованием, поддерживая связь с отдельными товарищами по партии, но не принимая участия в партработе. А весной 1909-го вдруг скрылся из-под надзора полиции.
В поисках связей с парторганизациями объехал некоторые города Поволжья, недолгое время работал на партию в Астрахани и Пензе. Но ликвидаторские настроения меньшевиков в Астраханской организации, где те были в подавляющем большинстве, и опасение ареста в Пензе не давали сколько-нибудь серьезной возможности восстанавливать организационную работу в этих местах.
Отсутствие связей с центральными учреждениями партии или даже просто с другими парторганизациями и неважное положение с заработком побуждают его вернуться в Оренбург. Там он опять устраивается на работу в мастерских, где входит в контакт с группой соратников, трудившихся на железнодорожных и других предприятиях. Вместе с ними Исаак развернул работу по восстановлению организации. С 1915-го стал секретарём больничной кассы в Сормово.
Но вскоре был вновь арестован и выслан; отбывал ссылку в Иркутской губернии, откуда бежал в декабре 1916-го. А уже весной следующего года был утвержден председателем Басманного районного совета в Москве (да-да, того самого района белокаменной, где расположено знаменитое юридическое учреждение, в наше время вошедшее в известную идиому "басманное правосудие"). В октябре того же года он в составе вооруженных формирований большевиков участвовал в захвате власти в Москве.
Ну а где власть – там и должности. Зеленский в 1918 году был назначен заведующим отделом районов Московского Совета, в 1918-1920 годах начал руководить Московским продовольственным отделом, стал членом коллегии Народного комиссариата продовольствия РСФСР. В его обязанности входило и руководство реквизицией зерна у населения подмосковных районов, деятельностью продотрядов.
С 1920 года он стал секретарём, а с 1921 по 1924 годы был ответственным секретарем Московского губернского комитета РКП(б). В январе-апреле 1921-го видим его на должностях управляющего делами Президиума Моссовета и Мосгубисполкома, председателя административно-территориальной комиссии Моссовета и Мосгубисполкома. В 1924-м избирается членом Оргбюро ЦК ВКП(б), затем стал кандидатом в члены Оргбюро (1922-1924), кандидатом в члены ЦК РКП(б) (1921-1922). В июне-августе 1924-го стал секретарем ЦК ВКП(б) (кандидат в члены Секретариата ЦК с 14 июня 1923-го). Был членом комиссии по организации похорон Ленина.
В ноябре 1924 года партия направляет Исаака Зеленского в Ташкент секретарём Среднеазиатского бюро ЦК ВКП(б). Одновременно он возглавил Центральную территориальную комиссию по национально-государственному размежеванию Средней Азии.
То, что работой столь важной комиссии будет руководить, по сути, малограмотный человек с четырьмя классами начального училища и несколькими годами опыта работы конторщиком, никого не волновало: главное, он был идеологически подкован, твердо следовал линии партии, за его плечами – опыт профессионального революционера. К чему привлекать историков, языковедов, этнографов, географов? Вот и устанавливали границы на землях, оставшихся от Туркестанского генерал-губернаторства, Бухарского эмирата, Хивинского и Кокандского ханств произвольно, как Б-г на душу положит. И это еще в те далекие годы заложило основу многих нынешних межнациональных и межгосударственных конфликтов, боевых действий и даже войн.
По выражению таджикского историка Рахима Масова, "топорное разделение" Средней Азии на национальные республики резало семьи, дома, аулы, кишлаки, общие пастбища, водные источники буквально по живому. Хотя в реальности эти административные границы в ту пору были почти условностью, поскольку их провели внутри одной страны — Советского Союза. Они практически не изменили жизнь людей и их хозяйственную деятельность, поэтому не приводили к жесткому противостоянию. А если такое и случалось, то всегда было одно, единое на всех, московское начальство, решения которого не оспаривались.
А ведь спорить было о чем. Даже названия народов, населяющих Среднюю Азию, по большей части определялись произвольно. Скажем, до революции казахов в России называли киргизами или киргиз-кайсаками, киргизов — кара-киргизами, бурутами, дикокаменными киргизами; эта традиция сохранялась и в первые годы советской власти, поэтому казахская республика первоначально называлась Киргизской АССР (в то время как киргизская автономия до мая 1925 года именовалась Кара-Киргизской автономной областью…)
Многие диаспоры, издавна проживающие в этих краях, были приписаны к национальным большинствам и в дальнейшем исчезли из всех письменных источников. Так практически перестали даже упоминать о среднеазиатских арабах, индийских народностях, персах, белуджах и других, большинство которых было записано в документах узбеками, таджиками, туркменами, казахами или другими превалирующими в тех республиках народностями.
До 1931 года Зеленский занимал должности вначале председателя, а затем ответственного секретаря Среднеазиатского бюро ЦК РКП(б)-ВКП(б). В июне-декабре 1929-го был одновременно первым секретарем ЦК Компартии Узбекистана (то есть фактически первым лицом в республике), затем — одним из секретарей ЦК КП Узбекистана. В 1931-м был отозван в Москву и назначен председателем правления Центросоюза, а также членом ВЦИК и ЦИК СССР. На этих должностях он трудился до августа 1937 года, когда был арестован. На октябрьском Пленуме ЦК ВКП(б) того же года его вывели из состава ЦК и привлекли в качестве подсудимого на судебном процессе по делу так называемого «Антисоветского правотроцкистского центра». На чем завершилась как его карьера, так и недолгая жизнь…
* * *
В этой публикации рассказано об одной из жертв так называемого "Большого террора" (разговорное — "ежовщины"). Этим термином в современной историографии принято называть период наиболее массовых политических репрессий в СССР 1937-1938 годов. В научных кругах до сих пор нет единого мнения, что было причиной Большого террора, но большинство историков считает, что ключевую роль в организации и проведении репрессий сыграл Сталин.
Во многих современных публикациях именно "вождю всех народов" или кому-либо из его окружения приписывается фраза, определяющая суть, цели и методы Большого террора: "Есть человек — есть проблема, нет человека — нет проблемы". Хотя не имеется никаких свидетельств, что Сталин или кто-нибудь из его приближенных когда-либо говорили или писали нечто подобное.
На самом деле эта фраза — из романа "Дети Арбата" (1987) Анатолия Наумовича Рыбакова (1911-1998), там ее произносит Сталин, говоря о расстреле военспецов в Царицыне в 1918-м: "Смерть решает все проблемы. Нет человека, и нет проблемы". Позднее в своем "Романе-воспоминании" (1997) сам Рыбаков писал, что эту фразу он "возможно, от кого-то услышал, возможно, сам придумал. Таков был сталинский принцип. Я просто кратко его сформулировал".
Так что оперировать этой лжецитатой в серьезных исторических работах явно не стоит. В том числе и потому, что подобный принцип главенствовал в кадровой политике СССР не только при "отце всех народов", но и до того, как он возглавил партию и страну, и после его кончины. Правда, иногда речь шла не о физической, а о политической смерти – некоторым советским руководителям, которых низвергали с вершин власти, сохраняли и жизни, и даже отдельные привилегии.
Что же касается постсоветского пространства, то на нем упомянутый принцип использовался во всей его многозначности: неугодные властям личности исчезали с политических горизонтов как после судебных процессов или нераскрытых убийств, так и в результате неожиданных болезней или авиакатастроф.
Впрочем, это уже темы для историков и журналистов будущих поколений…
Поделиться ссылкой на данную публикацию через блог IsraGeoMagazine вы можете здесь
